Павел Лешинский - На горизонте Мраморного моря

– Такое тоже случается.

– Не знаю, как вы, но я думаю, вряд ли кто станет счастлив, покинув свою страну, свой дом. Во всяком случае, я на это не способен. Скрывать не буду: натерпелся я за свою жизнь и унижений, и коммунистического бреда. Что уж. Такова наша еврейская доля. Нет. Я не осуждаю моих, что сейчас в Израиле. Наоборот: грущу по ним. А они там плачут по России. Не все, конечно. Может, это болезнь – привязаться сердцем, к тому месту, где рос гадким утенком, мерз, мучился? Ведь говорят, и любишь больше всего того, с кем выпало больше всего перенести. Может это неправильно? Никому не желаю той участи, что выпала нашему советскому народу. Я не говорю, сейчас, о тех, кто не испытывал похожих чувств. Кому-то же был нужен, этот идиотизм. Но я к ним не отношусь. И все равно. Все равно, с болью наблюдаю за тем, как рушится здание, в котором я родился, прожил свое детство и молодость. И я не знаю, чего и ждать. Но что не говори, мы народ терпеливый. И русские, и евреи. Что будет – то будет. А мы, тем временем, будем работать и откладывать на черный день. Кто знает, как все повернется. Может, и впрямь, придется уезжать. Думаю, только, что молодым, это предприятие, много легче дается. Но ни тебе, Петя, ни Саше, такой перспективы не желаю.

– Да, я, ни за какие коврижки не уеду. – пробасил Саша.

– А Олегу? – ехидно поинтересовался Петр.

– Да и Олегу тоже. Но, он – отдельный случай. Все-таки, еврей.

Олег ничего не ответил. Он был не из тех, кто любил вспоминать о своей национальности.

– Какой-то сионизм получается. Если мы не евреи, то и права у нас не те.

– Да, нет. Это я так. Нам же хуже. Вы, у себя дома. А мы, и дома не дома. Во всех домах чужие. Я говорю о том, к чему лежит сердце. А поступать, конечно, каждый волен, как пожелает.

– Еще немного и я разрыдаюсь – с доброй издевкой произнес Саша. – Россию любишь как женщину. И уже не ясно извечная еврейская тоска в твоих глазах или русская… Я тоже привязан к нашей земле. Что и говорить: женщина – на пока, Россия – навсегда.

– Это как? – с интересом в голосе откликнулся Петр.

– Жену свою так не люблю, наверное. Хоть с каждым месяцем, привыкаю к ней все

больше и больше. Если так пойдет и дальше, то и без нее своей жизни представить не смогу. Поверите ли? Когда женился, был как к бабе, к ней равнодушен, честно говоря. Ну не то, чтобы совсем меня не привлекала. Но предложи мне еще, что-нибудь стоящее, на тот момент, – предложение бы рассмотрел. В общем, она была просто лучшим из того, что подвернулось мне под руку. Девка – не дура, симпатичная, с бабульками. Меня устроило. Когда жить стали – все вроде бы клево – и материальный уровень подтянул, и то и се. Но душе стало тесно. Иной раз, специально своих корешей гопников созову. Набухаемся дома, пока ее нет, орем, бутылки раскидаем. Один раз окно разбили. Она придет – шок, истерика, скандал. Выгонит нас взашей. А мне нужно это было. Как пар из котла выпустить. Потом, конечно, прощения прошу, любовь, ласки. Это она у меня очень даже любит – в момент оттаивает. А у меня на душе осадок поганый. Никак не мог поначалу приспособиться и отказаться от того, что было моей жизнью до нее. Да и сейчас, честно говоря, не очень-то я отказался. Накось выкуси! Чтоб я отказался от моих корешей, матери, брата, и просиживал бы только штаны с ее понтовыми подругами и папашиными знакомыми!

Как бы там ни было, все пошло своим чередом, и сейчас, уже могу оценить достоинства семейной жизни и хорошей жены. Нет–нет, не только в меркантильном смысле говорю. Я уже и сам кое-что зарабатываю. Просто приятно вернуться уставшим домой, где тебя встретит, обогреет, накормит и приласкает жена. Что не говори, женщина создает твой дом, уют…Нет, не хочу сказать, что у нас прямо так все гладко. Недавно, например, она стала быковать и выкидывать разные непотребности. Даже меня перещеголяла. Раньше, надо сказать, это я себя по-свински вел. А она, если пыталась пресечь такое мое поведение, всерьез даже ответа не получала. Теперь, напротив – в семье оплот я. Она скандалить – я спокоен, и ее успокоить стараюсь. Верите, даже если ни в чем не виноват, – прошу прощения. Правда, иногда мне кажется, что это тоже не совсем правильно. Она ведь еще больше наглеет. Бывает, хочется даже двинуть ей в дыню. Но сдерживаюсь. Баба все-таки. Да и если сорвусь, кто знает, чем закончится? Побежит к папе, развод! Как сейчас вижу: Не хочу с этой скотиной жить и т.д.! Нет уж. Я как-нибудь потихоньку. Я понял: для меня, спокойная жизнь – важнее остального. Так, что если ей нужно егозить – пусть егозит. Мне на это наплевать. Ну не наплевать, конечно, но я стараюсь делать вид, что меня это не касается. Если она хочет себе нервы трепать – ее дело. Мне – не выйдет. Несмотря на все перипетии, могу сказать, что доволен своей семейной жизнью. Жена может со мной не соглашаться – ее право. А у меня все необходимое есть: квартира упакована полностью, тачка нормальная, с папашей ее дела делаю без нее. С ней тоже все нормально, когда у нее нет заскоков. Любить она вполне мастерица. Так, что живу – не жужжу. Как сыр в масле валяюсь. Тем более, если сравнить с тем, как жил до свадьбы. Мне даже, если честно, и в Стамбул то ездить в лом. Да, что говорить, даже из дому, ломает выходить, бывает! Лежал бы все время на печи да ел калачи, книжки читал. А вы говорите: ехать не ехать!

– Это я говорю ехать? – удивился Гриша.

– Ну, не ты. А кто там говорит? Не важно. Для меня, лучше моей квартиры, жены, ее папани – ничего лучше нету. Здесь моя мамаша, братья, вся родня. А там, что делать? Бандитствовать? Или посуду мыть за копейки?

Вот я и говорю – любовь к Родине нечто похожее на любовь к жене, к своему дому. Привычно все здесь. Здесь тебя поймут даже без слов. Обогреют, накормят и без денег любовью обеспечат. Там такое получишь? Шиш!

Да и раздражают меня все эти иностранцы! А как можно жить не слушая своих любимых песен? ДДТ, Высоцкого, Северного? А их язык, я себя знаю, я в жизни не выучу! Они нас не понимают, а я их. Захочу, к примеру, поприкалываться, пошутить – тупые морды не воткнуться в юмор. Если я им нужен – посмеются для вида, а если нет – уставятся, как на недоделанного. С кем бы я общался, если б очутился, вдруг, в Англии, что бы там делал? Даже представить не могу. Вот дерьмо то! Если б только наших, там, нашел и вляпался бы в какой криминал. Нет уж.

Вы скажете, например, магазин открыть, как некоторые из наших, в Стамбуле делали? А что? Выходило? Сколько раз их там кидали? Или разорялись они потому, что местной кухни не знали. Что, куда и почем? Да если даже и есть смысл, ради чего? Чтоб сидеть в этой грязной шашлычнице? Вот уж, увольте, работать с турками! Лучше у нас, тогда. Чем хуже? Нет. Я все-таки доволен, что у меня – жена, дом. Может, от этого Россию еще больше люблю. А ты, Григорий, женат?