Алексей Борисов - Девяносто третий

Повесть о свободе выбора

Нам, раз мы эту кашу заварили, нужен теперь не порядочный человек, а такой, который сможет победить.

Роберт Пенн Уоррен

«Вся королевская рать»

Пролог

10 сентября 1993 года, пятница

Лицо человека из самолета показалось ему знакомым.

Немолодой, поджарый мужчина был, как и его спутники, одет в камуфляжный костюм без погон. Он не произнес ни слова за всё время, пока спускался по трапу и садился в поданную к нему «Волгу». Пассажиров на специальном борту оказалось только трое. Смотрелись они, действительно, как люди, собравшиеся на охоту. Ни багажа, ни ручной клади у гостей из Москвы не было.

Начальник охраны сам проследил за тем, как «Волга» миновала КПП и выехала за пределы заводского аэродрома. Автоматические ворота за ней закрылись.

– Всё на сегодня? – спросил дежурный, сделав запись в журнале.

– Вроде да, – кивнул начальник охраны. – Больше никого не ждем.

– Тогда хороших выходных.

По гребню кирпичного забора тянулась колючая проволока. Стену украшала поблекшая надпись «Мы придем к победе коммунистического труда!» Начальник охраны прошагал мимо нее к заводоуправлению. Очутившись на рабочем месте, он выдвинул нижний ящик письменного стола и перебирал старые газеты, пока не остановился на одной из них. Его внимание привлекло крупное фото на первой полосе. Он мысленно сравнил черно-белое изображение с увиденным лицом. Потом снял трубку и набрал номер.

После пятого гудка ответил тихий баритон.

– Слушаю вас.

– Николай Олегович, привет, дорогой! Как хорошо, что застал тебя. Поболтать бы еще разок. О доме, о семье.

– Привет! Я с удовольствием. Когда?

– Минут через двадцать смогу.

– Идет. На старом месте.

Их разговор слышал еще один человек. Он сидел внутри серого здания, которое уже лет шестьдесят занимало добрую половину квартала в центре города. Аппаратура, установленная здесь и работавшая круглые сутки, позволяла скрытно подключиться к любому телефону в радиусе нескольких километров.

Тем же вечером, но чуть позже, о звонке доложили хозяину кабинета на верхнем этаже серого здания. Это известие заставило его задуматься. Говорить со своего аппарата он не стал, а воспользовался обыкновенным таксофоном на пересечении соседних улиц.

– Фёдор Михайлович, надо встретиться…

Глава первая

13 сентября, понедельник

– Ты про колонку не забыл?

– Какую колонку?

– Из комитета по имуществу.

– Как партийцам в помещении отказали?

– Ну да.

– Помню, сдам сегодня.

– Смотри, не подведи, – зам главного редактора Валерий Тихонович кивнул и опять зашелестел бумагами.

Алексей сделал серьезное лицо и продолжил свой путь к столу шефа. Главный редактор еженедельника «Народная трибуна» сидел в дальнем углу общей редакционной комнаты. Над ним, как икона, висел портрет Михаила Сергеевича Горбачева. Стол и приставная тумбочка были, как всегда, завалены еще не прочитанными материалами и рукописями внештатных авторов. Шеф по привычке мял пальцами незажженную сигарету, держа ее на уровне лица. Крошки табака попадали ему в бороду, падали на какой-то документ с фиолетовой печатью.

– Добрый день, Станислав Петрович!

– Привет, привет, – пробормотал шеф, пожимая Алексею руку.

Портрет первого и последнего президента СССР имел свою историю. Шеф купил его в магазине канцтоваров на Крещатике 19 августа 1991 года, услыхав по радио о создании ГКЧП 1 1 Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП) провозгласил себя «органом для управления страной», одновременно объявив о переходе полномочий президента СССР к вице-президенту Геннадию Янаеву. После провала путча члены ГКЧП были арестованы и преданы суду. . Станислав Петрович ездил тогда в Киев к родственникам. Покупку он нес перед собой, как на демонстрации, и толпа молча расступалась перед ним. Когда революционные страсти утихли, Михаил Сергеевич занял свое место в редакции. Вешать рядом с ним портрет Ельцина шеф не стал.

«Наш крестный отец», – пояснял Станислав Петрович, указывая на главу бывшего Союза. Доля истины в его словах, безусловно, была. Еженедельник, как и масса других непартийных и негосударственных газет, появился на свет благодаря закону о печати, принятому при Горбачеве. В полном наименовании «Трибуны» гордо значилось слово «независимая».

– Все явились?

– Все. Четырнадцать ноль-ноль, можем начинать, – бойко отозвался Валерий Тихонович.

– Кто обозревает? – спросил шеф.

Обозревал старший корреспондент Авдеев, перешедший в «Народную трибуну» из многотиражки производственного объединения «Экскаватор». Он взял свежий номер, нацепил очки и добросовестно принялся за дело, отмечая достоинства и недостатки всех публикаций подряд.

Алексей слушал его невнимательно. На своих первых планерках он благоговейно относился к этой церемонии, потом научился отделять главное от второстепенного. В отличие от других коллег, работал он не с первых дней от основания газеты, но успел обрести несколько особый статус.

Деление на отделы в редакции было условным, однако старшие корреспонденты, которые считались их заведующими, получали больше, чем обычные репортеры. Имелось лишь одно исключение: главный редактор одновременно руководил отделом политики, и Алексей под его началом носил звание специального корреспондента, с окладом как у заведующего.

–…неплохо потрудился наш отдел культуры. Сам я не великий музыкант, но репортаж о гастролях группы «Лепрозорий» написан очень живо, доходчиво, – продолжал свой рассказ Авдеев.

Алексей выразительно посмотрел на Юлю Абрамцеву, отвечавшую за культурные новости, а также за неформалов, экстрасенсов и прочую экзотическую публику. Он глядел в ее большие карие глаза до тех пор, пока она не прыснула.

– Друзья мои, давайте серьезнее, – немедленно отреагировал Валерий Тихонович, покосившись на Алексея.

К новому сотруднику он относился с некоторой ревностью. После первых же успехов специального корреспондента на творческом поприще довольный Станислав Петрович имел неосторожность во всеуслышание объявить, что молодежь когда-нибудь придет на смену старикам. Зам главного редактора, которому оставалось лет шесть до пенсии, напрягся. Самому шефу летом стукнуло тридцать девять.

–…подытоживая сказанное, хочу отметить: по-прежнему мало внимания уделяем экономике, – сказал Авдеев и сдернул очки с носа.

– Экономика у нас в загоне, – с печалью в голосе подтвердил главный редактор. – Я читаю письма, и народ вообще не улавливает, что происходит. Идет приватизация, а кто-нибудь знает, как она идет? Вот ты, Карпова, куда вложила свой ваучер 2 2 Ваучер (правильное название – приватизационный чек) был введен в действие согласно указу президента РФ от 14 августа 1992 г. Его номинальная стоимость составляла 10 тысяч рублей. Реальная рыночная стоимость пакета акций, на которые можно было обменять ваучер, зависела от конкретной компании и региона. ?