Лев Альтмарк - Калейдоскоп, или Наперегонки с самим собой

Это был успех не только его, но и Яшки. Он стоял за спинами зрителей в зале, и лицо его полыхало от восторга. Единственное, что ему не очень понравилось, это то, что авторство текстов было упомянуто всего один раз – в самом начале и то мимоходом, когда Гриша решил рассказать историю создания песен, однако из его немного хвастливого рассказа выходило, что именно он явился автором сюжетов почти для каждой песни, а сочинитель стихов, то есть Яшка, был всего лишь техническим исполнителем его идей. Это прозвучало, конечно, крайне неприятно, но выяснять, кто кого в действительности наталкивал на темы, Яшка сейчас не хотел. Не время, и не место. Может быть, потом, в личной беседе он что-нибудь скажет, и это будет неприятно для обоих…

Домой после выступления разошлись глубокой ночью, основательно выпив за успех проведённого концерта в подсобке, и выкуренные оттуда уборщицей, явившейся мыть полы в зале и наводить порядок.

– Ничего страшного! Никуда они теперь без меня не денутся! – сам с собой рассуждал Яшка по дороге домой, так и не поговорив наедине с Гришей. – Кто им, кроме меня, будет писать такие клёвые стихи?!

Про кого говорил он в множественном числе, было не очень понятно. То ли про привередливого Сладкова, снискавшего всенародный успех не без помощи Яшки, то ли про того же Лобзика, которого вполне устраивала песня про сусло и который так и не сумел сочинить музыку на Яшкины стихи. Но он теперь чувствовал, что наконец нашёл лазейку, и отныне его сочинения найдут достойное применение. Глядишь, о них проведают и какие-нибудь серьёзные музыканты, которые попросят его написать слова к их собственным профессиональным песням… А что тут такого? Всякое может случиться. Тем более, у него уже появился опыт!

Родители дома спали, и не с кем было поделиться своей радостью, но ничего – завтра утром он придёт в институт и там уже по полной программе насладится реакцией друзей на вчерашний концерт. А в том, что будет множество разговоров и бурных восторгов, он ни капли не сомневался. С тем и заснул, едва коснулся головой подушки…

На первую пару, а это была теоретическая механика, Яшка явился пораньше. В громадном амфитеатре будет сегодня весь поток, а это больше сотни человек. Как минимум пара десятков знакомых подойдёт к нему, пожать руку, кто-то похлопает по плечу, а уж сколько будет сказано слов и брошено завистливых взглядов, даже представить трудно. Да и девчонки будут наверняка поглядывать на него уже совсем не так безразлично, как раньше. Эти ожидания грели душу.

Никого из старой компании пока не было, но Яшка расположился на галёрке, где всегда было их место, и принялся ждать. Скоро появится Лобзик, следом за ним Триха с Анохой и Галка. Петя уже учился после академического отпуска на курс младше, поэтому его не будет, но в том, что и он скажет что-то умное и хорошее, Яшка не сомневался. Ведь на вчерашний концерт он пришёл и был со всеми вместе.

Первым в аудиторию явился староста потока, которого все звали почему-то Курочкой Рябой. Курочка Ряба был длинный как каланча и всегда грустный мужичок, намного старше своих сокурсников, поступивших в вуз сразу после школы. Он-то уже успел окончить до этого техникум, отбомбил два года в армии, и даже на лагерных сборах носил погоны старшего сержанта, заслуженные ещё во время срочной службы. Яшка с ним не особенно общался, потому что общих интересов у них практически не было, но сейчас Курочка Ряба неожиданно поманил его к себе:

– Подойди-ка сюда! Тут в журнал вложили записку для тебя из деканата, – он демонстративно раскрыл журнал посещений и вытащил узкую полоску бумаги. – Тебе необходимо незамедлительно явиться… Вот, сам читай, тут всё написано.

– Лекция же сейчас, куда я пойду? – удивился Яшка.

– Ничего не знаю. Мне велено передать, а там решай. Написано, чтобы явился срочно.

– В деканат?

– Нет. Тут написано, куда…

На узенькой полоске было напечатано стандартным типографским шрифтом приглашение явиться в первый отдел института и уже от руки вписаны фамилия Яшки и номер группы.

– Пропущу же лекцию! – Яшка сразу почувствовал, что назревает что-то неприятное, и пытался воспротивиться. – Итак у меня пропусков выше крыши…

– Что ты ко мне привязался? – обиделся Курочка Ряба. – Мне велено передать – я передаю. А дальше сам разбирайся.

– Одного меня вызвали? – ухватился за соломинку Яшка.

– Да отстань ты от меня в конце концов! – окончательно рассвирепел староста. – Одного тебя…

Что такое первый отдел института и чем он занимается, Яшка пока не знал. Его довольно часто таскали в деканат, отчитывали то за пропуски, то за успеваемость, но и сейчас наверняка хвалить не станут в этом загадочном первом отделе. Однако – что это за зверь, в самом-то деле? И кому он там понадобился?

– Где мне его искать, этот первый отдел? – уныло спросил Яшка, собирая разложенные тетради.

– В том крыле, где ректорат, партком и профком, – откликнулся Курочка Ряба. – Мой тебе совет: будешь там, веди себя поскромнее. Меньше языком молоти, больше слушай и головой кивай. Таких гоголей, как ты, там не сильно уважают и быстро окорачивают…

Курочка Ряба, пожалуй, единственный из всех студентов на потоке был членом КПСС. Поэтому и особо сближаться с ним никто не хотел, разумно полагая, что от интересов основной массы он крайне далёк, потому что эти массы до его интересов просто не доросли. А некоторые, такие как Лобзик и Яшка, не только дорастать не собирались, но и откровенно посмеивались над ним. Классовыми врагами не были, но и в качестве друзей не годились.

Все прекрасно понимали, что многим, хотят они того или нет, а вступать в партию рано или поздно потребуется по карьерным соображениям. Едва ли это случится по зову сердца. От этого ярма никуда не денешься, но случится это, хвала аллаху, ещё не скоро. Лишь такие правильные и до идиотизма исполнительные, как Курочка Ряба, вступали в неё по молодости и без корыстных побуждений. С другой стороны, тем, кто не замышлял делать карьеру, использовав для этого высокое звание коммуниста, партия особо и не помогала. Всё-таки в райкомах не дураки сидели, чтобы не задать подозрительный вопрос: что этому странному и ни на что не претендующему кандидату от неё понадобилось? Непоняток никто, ясное дело, не любил, а тут вопрос на вопросе.

Староста, наверное, всё-таки помышлял о будущей производственной карьере. Для того и поступил в машиностроительный институт, только о своих планах никому не рассказывал, хотя это было шито белыми нитками. Засмеют те же бывшие школяры, не нюхавшие пороха. Да и друзей среди них у него практически не было. Какие могут быть совместные интересы у зрелого, но пока холостого мужика, и у безусых пацанов, у которых молоко на губах не обсохло? Посему и выпивать ни в какие студенческие компании его не приглашали, и это старосту наверняка раздражало больше всего. В студенческой среде приглашение участвовать в совместных разгульных застольях – показатель дружбы, пожалуй, более веский, нежели отметки в зачётке или общественно-полезная деятельность…