Иван Богатиков - Летние дожди в роще

Не было зла.

Но зло не возникает на пустом месте.

Оно возникает на почве отчаяния, мести из различных побуждений, хотя и сама месть есть фактор отчаяния, разочарования в мире, разочарования в жизни,

Зло возникает на почве других причин:

зависти – но и это слишком общее слово – зависть имеет слишком много «компонентов» в себе, чтобы быть отдельным фактором.

Так и отец Саши, как и многие родители в мире.

Приобрёл зло, потеряв добро.

Разочаровался в мире.

Кажется, мы все попадаем в этот мир, как в магазин в надежде найти то, что хотели, но здесь опять-таки играет роль теория вероятности, воля человека и, пожалуй, самая загадочная и волшебная вещь – удача.

Идти в гору гораздо сложнее, чем катиться с неё.

Отцу Саши не повезло с тем, что он столкнулся с большой проблемой – он не решил кто он. Многие люди пытаются всю жизнь обрести себя, у кого-то это получается уже с пелёнок, а кто-то меняет свои профессии как перчатки.

Саша закрыл глаза, но сквозь сон слышен был свет коридора и гул женского и мужского голосов, плач и самодовольный, пьяный смех.

***

«Доброе утро, сынок» – сказала мама, разбудив Сашу – «В школу опоздаешь»

«Да, хорошо, встаю» – ответил Саша.

Сегодня было солнечное утро.

Собрав все силы, они спешно покинули эту квартиру.

В автобус снова бегут люди, будто в последний раз, не замечая чудесной утренней дымки, покрывающей кроны старых деревьев, а машины несутся стремглав, не успевая насладиться пением птиц.

Утро наполнилось воплощением людских снов о том, что они могут доделать то, что не успели сделать вчера и так ежедневно, пока при виде пятничного вечера они не отправятся на короткую передышку в виде разговоров о том, что не сделано, что сделать нужно и какова цена успеха.

Каждая сдвинутая цифра на календаре в комнате Саши приближала его к свежему воздуху, новым приключением и какому – то спокойствию.

На уроке физкультуры они тренировали с ребятами волейбольные и пионербольные подачи.

Верхняя никак не давалась классу.

Застыдив мальчиков тем, что нижней подают только девчонки, он заставил тренировать постоянно до результата верхнюю.

Саша и мальчики. С. и А. были в одной команде, он был рад этому совпадению, правда они были довольно спокойно настроены этому, в отличие от остальных троек, тренировавших подачи и распаковку.

С. был под влиянием А., как в типичной паре « крутой-его помощник» и, тем не менее, они гармонировали и дополняли друг друга, не ругаясь между собой.

По крайней мере, Саша ни разу не наблюдал такой картины.

Урок закончился, и все, наконец, вырвались в холодок первого этажа, чтобы снести всю столовую в поисках воды и хлеба.

Настроение было настолько отличным, что хотелось танцевать и свернуть горы.

Возвращаясь из школы, ребята собрались идти в кино.

Это был старый кинотеатр, который находился в гуще деревьев, сплетения ухабистых дворовых дорог, ларьков – времянок и однообразных домиков.

Но он притягивал и манил.

Фильмы стоили недорого, и весь класс надолго засиживался, играя попутно вокруг интересного интерьера кинотеатра, не желая уходить, домой, ведь назад уже дороги не было.

***

Вечерело.

Класс уже расходился и Саша понял, что его дома ждёт разнос, ведь он уже давно должен был быть там.

Он бежал домой, попутно смахивая со лба градом льющийся пот страха.

Три судорожных звонка в дверь не заставили долго ждать ответа – дверь открыли сердитые родители.

«Да ладно, не надо его бить, главное, что нашёлся, а то уже в милицию звонить хотели»

«Вечно ты его выгораживаешь, ну ка отойди, а ну, уйди, я тебе сказал!»

С трудом этот вечер перешёл в фазу ночи, гул за стенкой прекратился, а Саша чувствовал себя виноватым как никогда перед мамой, за то, что ей сейчас пришлось пережить.

Так удачно совпало, что майские каникулы были довольно длинные.

Саша не мог этим не воспользоваться и не воззвать к родителям, чтобы не уехать к бабушке немножко погостить.

Те неохотно его отпустили с условиями постоянной связи, хотя, чего уж греха таить, со связью там были проблемы, и этим то Саша и хотел воспользоваться.

Бабушка Саши была человеком закалки необычайной – пройдя большой жизненный и земной путь и излечившись от непоправимой болезни, она сохранила силы и для своих детей и внуков.

Жила она в домике, окружённой зеленой рощей, местами хвойной, местами лиственной.

Осенью листва падала возле домика, расстилая возле него желто-красный ковёр, а хвоя придавала вместе с дождем чудесный свежий аромат, что так было приятно вдыхать изнеможенными после города легкими.

Домик был окрашен в зелёный цвет, с резными ставнями, но хорошо заморен и укреплён, имел несколько этажей.

В доме пахло стариной, нет, не той неприятной смесью аптеки, племени и смрада, а именно стариной доброй, из самой настоящей сказки, состоящей из забытых почти каждым ароматов, воспоминаний и оставленных в прошлом поступков и признаний.

Гобелены, старые календари из уже давно стертой страны, красные, пестрые плакаты и афиши – все это очень сочеталось и очень противоречило.

У Бабушки был небольшой сад, где стояли несколько деревьев, которые часто плодоносили и Саша, приезжая к ней, часто у них задерживался.

Май сдувал все вокруг: сильный ветер вперемешку с мелким, словно тонкие иголочки, дождём, впивался сквозь куртки, пальто и волосы людей, но время от времени тучи протыкались столбами тёплого солнца, сверху вниз прожектором сцены наводившего с одного человечка на другого, давая насладиться минутку – другую тёплом весны и давая надежду в скором времени сбросить с себя всю эту тяжелую одежду и сменить её на летнюю.

Саша не спал с вечера последних занятий: вещи стояли уже собранные: рюкзак и два пакета со всем необходимым.

Сумбур мыслей заставлял смотреть сквозь стекло в ночное небо и встречать рассвет одним из первых в городе.

Он судорожно натянул смятые брюки, кофту, затерялся в коридоре, застегнув курточку и прыгнув в разношенные ботинки, попрощался с родными и поспешил на вокзал.

Голуби, опухшие и журчащие среди оглушающего города сидели на проводах, опутывающих вокзал и наблюдали за Сашей, перебегавшего от одного ларька к другому, слишком плотно они стояли на площади.

Поезд уже пыхтел и недовольно шептал о том, чтобы пассажиры поторапливались занять свои места.