Игорь Англер - Слышащий сердце. 3

«На хрена же я так вчера нажрался?» – Вениамин с усилием тёр виски и лоб.

Его замутнённый взгляд упал на столик перед диваном.

«Йох – блох шлёпнулся на мох! Напился так, что даже до спальни дойти не было сил!»

Вениамин медленно осматривал окружающие предметы, будто оказался не у себя дома. Внимательно посмотрел на заляпанные брюки, мятую и тоже грязную рубашку и брошенный на пол галстук.

«С чего? – мужчина пытался вспомнить подробности вчерашнего. – Я был один? Без девок? Лопатник 3 3 Бумажник ( сленг ). мой где? А, вот он!»

Взлохмаченный, с трещавшей, словно перезрелый арбуз, головой, Вениамин увидел вчерашний номер «Коммерсанта» за 18 августа 1998 года и только сейчас обратил внимание на работающий на полную громкость телевизор.

«Так я спал под телик?» – он снова посмотрел на газету.

Вениамин нехотя, словно опасаясь найти там собственный некролог, взял газету дрожащими руками. «КоммерсантЪ» сообщал россиянам: «Мы проснулись в другой стране». Статья ниже задавалась традиционным вопросом «что делать?»

В самый центр передовицы был вставлен портрет президента с завязанными глазами. Борис Николаевич явно не хотел смотреть стране в глаза…

«Бляха-муха! – до Вениамина стало доходить, почему он так напился в неурочный день. – Просрал триста тысяч баксов! Через две недели запускать новый проект, платить авансы актёрам, студиям… Откаты… Яйца оторвут и к ушам пришьют, как серьги… И на ток-шоу. Нужно новости посмотреть. Может, обойдётся и задницы не будет! Где же мой мобильник?»

Телевизор продолжал орать, заглушая «нокию», которая уже давно ползала по столу.

Вениамин взял телефон и подошёл к окну.

– Живой ещё, Вениамин Терновый? – раздался в трубке знакомый голос со зловещей хрипотцой. – Узнал? Венок себе терновый заказал уже? Где мои деньги? Надеюсь, на ГКО и ОФЗ не спустил, как твой финансовый директор?

– Да, Калёный, узнал. Чего хотел? У меня башка гудит, будто метеорит в неё прилетел!

– Вот это-то меня и беспокоит. Чего-то вдруг наш Венечка, душа творческая, укушался в зюзю посреди недели и не отвечает на звонки? Я за бабло своё, сука, переживаю! А ты бы, козёл, не переживал?! Подойди к окошку и посмотри на свет белый. Чё видишь?

Вениамин посмотрел вниз. С пятнадцатого этажа элитной московской высотки копошившиеся внизу люди казались гномами. От вида стоявших у подъезда машин скорой помощи и милиции ему стало нехорошо.

– Ну, рассмотрел? Ваш финдиректор… решил альпинизмом с утра заняться. Не очень удачно, как ты понимаешь.

– Так он… – начал Вениамин.

– Знаю, господин Терновый, знаю. Он выполнял твой приказ и вообще ни при чём. И сам шагнул из окна своей квартиры – мы у него только вчера поинтересовались, не задел ли вашу студию кризис. Видать, вляпались-таки вы в проблемы по самое не балуй! А ты чё замолчал? Смотри не прыгай там. Ты нам нужен живым, пока деньги не вернёшь! Срубить бабок по-лёгкому, падлы, решили? Прокрутили? Не успели вовремя соскочить? Короче, трезвей быстрее и думай, как деньги будешь возвращать. Проценты помнишь какие?

– Д-д-да! – у Вениамина дрогнул голос.

– А заодно подумай, как мы будем тебе на морду твоего лица жопу натягивать, если что-то пойдёт не так. А оно, я так понимаю, уже давно пошло у вас не туда. Ждём тебя завтра с докладом.

– Я завтра не могу… и послезавтра тоже – съёмки. В Питер нужно срочно смотаться. Можно в воскресенье или лучше в понедельник.

– В понедельник так в понедельник. В десять вечера будь в «Золотом» 4 4 Ресторан в Москве. . И прошу тебя, Веня, не суетись и не дури.

Вениамин долго смотрел на пикающую трубку. Внизу грузили труп, но почему-то в странный тёмно-синий фургон – скорой помощи с красным крестом и «03» уже не было. Телевизионная камера почти вплотную приблизилась к лицу погибшего.

«Кто это первым подсуетился? Почему у наших не получается?» – профессионально позавидовал Вениамин и подошёл к телевизору.

Он переключил на канал злейшего конкурента и сел на диван в ожидании очередного выпуска новостей. Снова заиграла мелодия в телефоне. Вениамин, холодея, взял трубку.

– Не повесился ещё? Хорошо. Забыл сказать, что люди хотят тебя в Питере увидеть. Так ты там не пропадай с радара по дурости. Всё равно достанем. Теперь всё, и думай, Венечка, хорошенько думай!

Терновый с тоской посмотрел на окно, по которому потекли длинные и извилистые струи, размывая в небытие стоявшие вдалеке дома. Зарядил сильный дождь. Вениамин набрал номер офиса ЦТВ и сказал, что у него полно встреч и чтобы на работе его сегодня не ждали. Секретарь переспросила, едет ли он в Питер и какие билеты выкупать. Он решил ехать ночным Николаевским экспрессом, чтобы иметь возможность подумать, а точнее, напиться с горя, если доживёт.

Он слил остатки коньяка в грязный бокал и с отвращением выпил. Немного полегчало. Вениамин перевёл взгляд на экран – пошла экстренная новость о самоубийстве его финансового директора. Корреспондент красочно расписывал место происшествия и не сомневался, что трагедия напрямую связана с разразившимся вчера финансовым кризисом. Телекамера с зелёным значком НТВ в мельчайших деталях и со всех ракурсов показала труп. Оператор был мастером: нижний план особенно удался. В бурой луже крови, как в зеркале, отразилось застывшее в посмертной гримасе лицо и весь окружающий пейзаж: небоскрёб, машины, милиция с врачами, зеваки и, конечно, репортажный микроавтобус с логотипом канала.

«Профессионально, гады, сняли! Как это у них так получается? Нужно будет дать задание переманить того оператора к нам».

Вениамин вздрогнул. Звонил телефон.

Жанна потянулась к подушке рядом. Она успела уже остыть – Евгений был на пробежке. Жанна посмотрела на зашторенное окно. Золотящиеся на свету занавески предсказывали наступление нового хорошего дня. Девушка улыбнулась и сладко потянулась. Дверь в спальню начала очень медленно, сантиметр за сантиметром, открываться. Жанна притворилась спящей, подсматривая сквозь прикрытые ресницы.

Чья-то маленькая тень неслышно прокралась к окну и отдёрнула штору. В комнату ворвались яркие солнечные лучи. Силуэт девочки замер – она внимательно следила за якобы спящей мамой. Жанна не шевелилась, исподтишка наблюдая за дочкой. Постояв у окна, та медленно на цыпочках, часто останавливаясь, подошла к кровати. Подождав ещё немного, забралась в конце концов под одеяло. Её длинные и густые каштановые волосы накрыли всю подушку и голову матери.