Непушкин - Золотая рыбка

– Да просто сала и хлеба. И давайте уже о деле.

Все это время я пытался понять, какие отношения связывают Матаева со Стуровым. Видно было, что Коля лебезил и пытался угодить Стурову. В этот момент я поймал себя на мысли, что оба мои визави внимательно смотрят на меня.

– Коллеги, вы считаете, что к вашему делу ведет глубокое сверление меня взглядом? – попытка пошутить граничила с хамством. – Давайте уже перейдем к ритуальным вопросам, если таковые ко мне имеются. Если их нет, то я готов послушать ваши требы.

– Вы очень независимый человек, Георгий, – открыл Америку Стуров. – Мне бы встать в позу, но я понимаю, что именно такое отрицание авторитетов как раз то, что сейчас нужно. Николай говорил, что у Вас талант искать выходы из безвыходных положений?

– Скорее наоборот – оказываться в них. И вылезти из этого – вопрос выживания. Итак, предлагаю алгоритм беседы. Я задам всего один вопрос. Вы компактно, но емко постараетесь на него ответить. Возражения?

– Если Вам так проще.

– Поверьте, так проще всем. Расцениваю это как согласие.

– Спрашивайте, Георгий.

– Отлично, Аркадий. Какие задачи решаем?

Теперь мы смотрели друг другу в глаза. И опять молчали. Наверное, он думал, что я пытаюсь прочитать его мысли.

– Николай, спасибо, что познакомили нас с Георгием. Вы можете ехать. Я свяжусь с Вами, – жестко, словно пинком Коля был отправлен погулять.

– И оставь тысяч пятнадцать. Мы тут надолго. Спинным мозгом чувствую компактно не получится, – наподдал я ему на ход ноги под пятую точку.

– А не многовато? – начал было Матаев.

– Ты поторгуйся еще. У меня ощущение, что твое резюме не полностью отражает действительность в глазах приличных людей, – я привстал, наклонился и нежно с придыханием прошептал ему это на ухо. – Давай, хорошего вечера, привет жене! Возможно, скоро зайду в гости, – это было уже вслух.

– Николай, иди. Я заплачу. Считай это представительскими расходами.

И все-таки Матаев явно был у Стурова на посылках. И уходить ему не хотелось. Но он сделал свое дело и по законам жанра должен был покинуть сцену.

Коля ушел. Мы остались одни.

– Хороший вопрос, Георгий.

– Единственно правильный, Аркадий. Все остальное шорох осенних листьев под ногами.

– Вы же понимаете, чтобы ответить на него, нужно рассказать все?

– Чтобы решить задачу, нужно знать все исходные.

– Я еще не решил, готов ли брать Вас на работу.

– Я не собираюсь к Вам на работу. После Вашего рассказа я решу, готов ли сотрудничать с Вами. Это принципиальная позиция. Все просто: Вы формулируете задачу, я анализирую ситуацию и предлагаю решение, вы действуете. Если, конечно, решитесь действовать по моему плану.

– То есть Вы просто генерируете идеи?

– Если это просто, почему Вы сидите тут? В основном все совершают безыдейные действия, пустые телодвижения. Вся грусть-тоска в том, что телодвижения без определенного вектора никогда не приносят плодов. То есть камень может быть и не лежачим, но вода под него все равно не потечет. Особенно если воды в округе не наблюдается. Посмотрите на нашу Отчизну. Второй десяток идет с момента безвременного конца Эсэсэсэра, а мы все дергаемся в разные стороны на одном месте. И это уже напоминает предсмертные судороги. А почему? У страны нет единого вектора приложения сил. Никто не может сказать, куда и зачем мы идем, какую решаем задачу. Поэтому все просто молча зарабатывают деньги. И те, кому это удалось, торжественно отправляются в дальние дали подальше отсюда на раннюю пенсию за счет ими же обворованной Отчизны. Поэтому, если придет человек, четко сформулирует идею, поставит задачу и предложит план ее решения, он с легкостью поведет за собой всю страну. Только идея – это всегда не просто, чтоб Вы знали.

Наверное, это была та самая вспышка божественного прозрения, заставившая меня выдать этот маленький монолог. Представляете, что может быть, если прозрение будет литься нескончаемым потоком? Но пока приходилось жить от вспышки до вспышки.

– Интересно разговор повернулся, Георгий. Не хотите проверить свою теорию в полевых условиях?

– Я так понимаю, Вы приняли решение? Убедите теперь меня его принять. Какую задачу решаем?

– Вы знакомы с Уралом?

– Только заочно. По географической карте.

– Есть на карте Урала небольшой промышленный город – Замусольск. Население 60–70 тысяч душ. Летом жара, зимой холод и куча снега. Несколько предприятий, из них пара крупных металлургических. Предприятия не объединены одним владельцем, город разделен на сферы влияния, его рвут на части. Как Вы сказали, нет единого вектора развития. Глава города поставлен из Центра и просто поддерживает «статус кво» уже второй срок. Налоговые отчисления огромные, но львиной долей уходят в Москву. Город гибнет, деньги в его развитие не вкладываются, оставшиеся крохи разворовываются. Население Замусольска, полностью зависящее от работы на металлургических комбинатах, получает грошовую зарплату и влачит жалкое существование. Среднего класса нет, есть только менеджмент предприятий, городские чиновники, немного среднего и мелкого бизнеса, бандиты и все остальные. Их большинство, но они рабы. Почти в прямом смысле слова. Растормошить их невозможно. Он ни во что больше не верят. Пьянство, наркомания, разруха. Менты на побегушках у бизнеса и бандитов, часть обслуживает одних, часть других. Большой бизнес ведет дела на костях, не думая о людях. Через месяц состоятся очередные выборы в городской совет. Потом совет выберет нового мэра. Своих людей туда хотят посадить оба крупных предприятия, старые чиновники тоже не хотят сдавать позиций, за ними участковые избирательные комиссии. Людей задабривают и подкупают почти в открытую. Ощущение, что народ скоро перегрызет горло друг другу.

Я представляю интересы средних и мелких предпринимателей Замусольска. Мы понимаем, что ситуация выходит за рамки и угрожает ведению наших дел. Мы с трудом нашли общий язык и образовали совместный небольшой предвыборный фонд. Все это произошло слишком поздно. Я понимаю. Дело почти безнадежное. Но город не выдержит еще 4 года этого ада. Мы хотим прийти во власть и хотя бы попытаться что-то изменить.

Я родился в Замусольске, сердце за него болит. Потенциал у города громадный. А его душат. У меня бизнес, хороший бизнес, часто бываю в Москве, Николай представляет тут мои интересы. Если ситуация в городе не изменится, мне придется свернуть дела и переехать в центр. Но сначала я должен попытаться что-то сделать. Иначе себе не прощу.

Аркадий замолчал, налил рюмку водки «с верхом» и жахнул от души, мысленно вознеся мольбы о спасении города. Я молча думал несколько минут. Вернее, делал вид. Мне было интересно ввязаться в такую драку, но переговорный этикет требовал время «на подумать».