Иван Караванов - Великая Игра: три души, два мира

Он взял разбитую скорлупу за донышко вместе со мной. Верхними руками приподнял меня над головой и развернулся ко всем собравшимся. Я сейчас был высоко и мог видеть, что тут собрались не только ламии, но и ламочки, и наги. Ламочки стояли около своих мам и держали в руках их кончики хвостиков. Было светло, хоть на небе и было пелена, закрывавшая солнце.

– Наконец-то в нашей семье – в его голосе звучала гордость, хоть он и пытался её скрыть – вылупился наг, который может занять трон после меня.

После его слов раздались крики приветствия. Я увидел, что здесь были не только ламии и наги, но ещё и представители других рас. Я не успел их разглядеть как следует, папа опустил руки и к нам уже ползли две довольно молодых ламии. Он передал меня в их руки.

– Осторожно, не уроните – сам папа был крайне осторожен, когда передавал разбитую скорлупу, в которой я сидел.

– Я могу понести его, извините. – раздался голос Фаво, она так и сидела, подложив свои лапки под себя.

Папа ударил хвостом около неё, он был недоволен, что она заговорила, его лицо из властного стало очень злым.

– Как ты смела даже подумать об этом? Я был недоволен, что такую особь, особенно твоего вида, приставили к нашим кладкам и, вообще, к каким бы то ни было кладкам.

– Ну, дорогой, – подползла мама, она старалась говорить ласково, чтобы успокоить его – она уже давно следит за всеми кладками, ей же приказали следить, чтобы не пропустить появления наследника – она повернула голову в сторону – из какой бы кладки он не был, но нам повезло, – она снова повернула голову к нам и заулыбалась – это моя кладка. Она находилась с этим яйцом с первого момента, она лучше его чувствует, так что правильней будет отдать его в её лапы. – она повернулась к Фаво – Ой, извини, руки.

– Как так можно? – он всё ещё меня никому не передал – Во-первых, это большая честь, хотя бы понести его для тех, кто служит при дворе. А, во-вторых, я не могу понять, как на неё пал выбор, я накажу тех, кто её сюда поставил, укорочу их хвосты.

– Ох, значит ты укоротишь мой хвостик. – она приподняла кончик хвостика и игриво дотронулась им до его груди. – Я приняла – она говорила ласковым голосом – это решение вместе с высшими придворными ламиями. Ты же хотел собрать Совет из них, уж прости, я об этом узнала.

– Ах, кто же это не держал язык за зубами? – папа был раздражён и расстроен – Всё же пока, наверное, я не буду организовывать Совет. А может это и к лучшему, – он не стал весь хвост разворачивать, а только повернулся к Фаво и передал меня ей – сейчас идёт война с разновидностью семейства драконьих, я не могу доверять ламиям и нагом моего наследника. Поняла? Следи за ним, теперь уже твоя обязанность будет не допустить, чтобы он погиб. Но не забывай – ты, тварь, мне не нравишься.

Она снова встала на лапки и низко поклонилась. Я чувствовал через скорлупу, как мелко дрожат её руки. Папа повернулся и пополз, ближайшее окружение тоже поползло за ним. Фаво старалась идти на лапках медленно, держась чуть позади маминого хвостика, которая ползла вслед за папой. Все ползли кучей, создавая толпу, но старались быть рядом с Фаво, чтобы наверняка быть поближе ко мне. Мы спускались очень долго, дорога шла вниз, мне стало скучно сидеть, и я уцепился ручками за неровные края скорлупы. Сначала я хотел выползти, но, глянув вниз, увидел, что до земли далеко и успокоился. Я просто лёг на дно, свернул хвост около себя колечками и начал его рассматривать. Он был, естественно, толще, чем у змей, потому что мы были больше, чем они. Цвет был не презентабельным, как у всех нагов: что-то между серым и коричневым.

– Как же мне хочеса, – я говорил с сам собой шёпотом – чтобы мой хвост был ярсе.

Не поднимаясь на хвосте, я просто поднял тело и начал работать хвостовыми мышцами, чтобы подняться ещё повыше. У меня получилось это и я стал смотреть по сторонам: мы уже спустились с гор и ползли по дороге, по бокам которой росли деревья, покрытые снегом, кое-где на них проглядывала жёлтая листва. Приглядевшись, я понял, что ошибся, это был не снег, а какая-то субстанция сероватого цвета, только напоминавшая снег, а может быть пепел, но я не мог её потрогать.

– Что-то на так. – надо мной послышался то ли рык, то ли человеческая речь, я поднял голову.

Фаво склоняла ко мне озабоченное лицо. Её волосы стали чёрными и сейчас не меняли цвет. Я заметил, что к нам приползли с двух сторон ламии.

– Что-то не так! – они тревожно смотрели на меня и обращались, по-видимому, к Фаво уважительно.

Я не обратил внимания на их слова и их беспокойство. Я посмотрел вниз, там тоже лежала на дороге это субстанция, но мама и папа своими хвостами делали борозды и можно было разглядеть мостовую, выложенную мрамором или белым камнем. Я услышал впереди разговор моих родителей.

– Почему до нашего священного места на горе Фузо из столицы так много деревень, мне надоело видеть эту серость, я прикажу их всех снести и поставить вместо них какие-нибудь монументы, отображающие нашу историю.

– Ну не надо прежде времени, дорогой, заводится, ты же сам желаешь расширения нашей державы, а для этого нужно много рук и хвостов и что там у них есть ещё. А нам больше не надо будет ползать на гору, тебе так точно. Я же потерплю, хотя я тоже не понимаю, почему им нужно селиться около центральной дороги.

– А что это? – я просто задал вопрос и одной из ручек указал на эту субстанцию.

– Это сез, это выпадает зимой. – сказала одна из ламий, ползя она опустила тело ниже.

Я подумал: но не холодно же, почему они это называют зимой и, вообще, наги и ламии – хладнокровны, они же змеи. Ну ладно, зима так зима, мне сразу захотелось проползти по этому сез. Внутри меня опять раздался голос.

– Это восссспоминания, чувсссствуетсся по-другому, неужели монументы наследия работают, это получается, я смогу изменить прошлое.

Мне стало как- то спокойнее внутри. Я уложил свой хвост кольцом на дне скорлупы, положил на него тело и заснул. Проснулся я от того, что почувствовал, как скорлупу кладут на пол. Я поднял своё тело и посмотрел, где я. Это была очень просторная комната или, может быть. я просто был маленький. Тут стояла круглая кровать и было много колонн, разной толщины. Фаво как раз выходила из комнаты, её когти стучали по белым плиткам пола.

– Поссстой, куда – я плохо говорил, хотя это удивительно: если я только вылупился, как я могу вообще говорить.

– Мне показать комнату? – она развернулась, это был то ли прыжок, то ли просто движение, но она тут же оказалась около скорлупы и села на лапки – нужно идти.

– Ну ладнос.