Наталья некрасова - Великая игра

Год 282-й от начала правления государя Элессара Тельконтара, или, как иногда пишут, год 280-й Четвертой Эпохи по летоисчислению объединенного Королевства Гондора и Арнора. Наверное, когда-нибудь будет «и Умбара». Но пока он не равноправная часть Королевства, а всего лишь провинция, причем не совсем чтобы добровольно к Королевству присоединившаяся.

Я, Галдор, верный подданный Королевства Гондора и Арнора, несколько лет назад по не зависящим от меня обстоятельствам был вынужден покинуть родину и отправиться в долгое путешествие, которое завело меня поначалу в Харад, а потом и в Умбар. Началось оно, как я теперь понимаю, в тот самый день, когда мне в руки попала так называемая Черная Книга — свод древних легенд и преданий, составленный людьми, которые искренне считали Моргота благодетелем человечества. И странствия мои лишь утвердили меня в убеждении, что легенды и предания эти не просто сказки и в основе каждой лежит истинное происшествие. Вот только толкование может быть совершенно различным. Но я не стану здесь распространяться о причинах и целях моего странствия, довольно будет сказать, что отправился я в него, так скажем, не совсем законным образом и не совсем по своей воле, хотя возвращался домой в полном своем праве.

Я возвращался домой весной.

Чуден Харад при вешней погоде. Летняя жара еще не превратила равнины между горами и морем в раскаленную сковороду. Реки полноводны, всё в цвету. В такое время даже жуткая нищета этой страны не так уродлива.

А летом цвести будет лишь там, где поливают. Харадрим весьма искусны в орошении полей и садов, они умеют беречь и ценить воду. Потому летом даже в самую жару в каждом дворе будут любовно ухаживать хотя бы за одним-единственным чахлым деревцем. Деревья тут очень ценят.

Народ здесь трудолюбив, хотя и робок. Уже почти триста лет, как говорил господин жрец Айанна, мой здешний покровитель, «тень не стоит за троном», страшного соседа в Мордоре нет, а страх все еще не изжит. Простые люди боятся любого верхового, любого носящего оружие — это привилегия господ. А господин может что угодно выкинуть, лучше держаться от таких подальше. Этой земле еще долго очищаться от скверны.

Как бы то ни было, дни стояли чудесные, и черные от солнца харадрим, невзирая на свою робость перед верховыми и вооруженными, вечерами смеялись и пели на постоялых дворах или рассказывали истории. Они любят рассказывать и слушать, и путник, которому дают приют у огня, по обычаю должен рассказать что-нибудь. Они любят долгие неторопливые беседы, и нам, северянам, может показаться, что этот народ уж слишком ленив, предпочитает разговоры труду. Но это лишь кажется.

Харадрим — народ незлой, пожалуй, слишком беспечный, который не привык загадывать надолго.

Правда, это все пестрое лицо ткани. А с изнанки — столько грязи, несправедливости, всего, что мы называем порчей. Сверху донизу так — от королевского двора до хижины поденщика. Но народ, который даже при такой жизни, даже после тяжелого дня в поле под раскаленным солнцем может еще петь и смеяться, достоин уважения.

Дорога моя лежала в Умбар, столицу одноименной провинции, некогда самостоятельного княжества. Теперь, как я уже сказал, это часть Королевства.

Я впервые увидел город, о котором столько читал. Мне доводилось рассматривать чертежи, рисунки, я читал рассказы путешественников и хроники — но я все же не представлял себе до конца, что это такое.

Этот город огромен. Он подавляет и своими размерами и мощью укреплений, и помпезностью строений Верхнего Города. Это древний город. Один из старейших нуменорских городов и одна из величайших твердынь былого и настоящего. Говорю — «одна из», потому как все же есть вероятность, что на лике земли еще где-нибудь существует что-то подобное. Хотя вряд ли. Даже Минас-Анор не столь мощная крепость, хотя мало в чем уступает. Но все же уступает.

Тут можно найти остатки еще харадской кладки. Огромные камни тяжеловесных, толстенных, могучих стен, сложенных еще в нуменорские времена, — память погибшей мощи Острова. Они выстояли даже после Низвержения. В Верхнем Городе такие же громадные, надменные строения из белого камня, высокие и какие-то нежилые. Сейчас в цитадели гондорский наместник, в городе размещен наш гарнизон, а в гавани много наших парусов.

Как нашим королям удавалось брать Умбар? Ума не приложу. Только так вот и начинаешь воочию видеть величие своих предков — когда посмотришь на эти стены. Как их штурмовать-то? И как Торонгиль сумел сжечь в гавани корабли — воистину великий подвиг…

Гавань тоже огромна. Здесь вообще все огромное, начинаешь ощущать себя какой-то мошкой. Почему-то мне при виде этого города вспомнилась одна харадская статуя, высеченная прямо в скале, — гигантское божество сидит спокойно и расслабленно, открыв пустые глаза и торжественно-бесстрастно улыбаясь. Мир слишком мелок, ему наплевать на мирскую суету. Таков и этот город. Таков и его народ.

Мы называем их черными нуменорцами — морэдайн. И это название они носят даже с некоторой гордостью. Сами же себя они считают истинными нуменорцами, так и говорят о себе. Наша родня. Странно — ведь рохиррим тоже дальняя родня нам, эта ветвь отошла от общего древа эдайн давным-давно, но сейчас они ближе к нам, чем морэдайн, которые отделились от нас сравнительно недавно.

Они презирают остальные народы — разве что нас, своих победителей, стиснув зубы, считают себе равными.

Морэдайн помешаны на гордости, чести и древности своей нуменорской крови, и все их лорды могут счесть свою родословную чуть ли не до первых лет Острова. Мне говорили о том, что среди них есть даже побочные потомки Ар-Фаразона, которого они очень чтут. Правда, это наверняка местные легенды, но сам по себе факт много о чем говорит. Будь так на самом деле, то вполне мог бы возникнуть очень большой и запутанный спор о том, у кого больше прав на престол Королевства…

Но раз не возник, значит, кроме легенды, ничего и нет.

Они говорят на тщательно оберегаемом от инородного влияния адунаике и твердо считают себя большими нуменорцами, чем мы. По стати и росту они очень схожи с нами, но в Гондоре такого количества светловолосых я не видел. Те из местных женщин, которых природа обделила светлыми волосами, усердно красят волосы, и золотистые, рыжие или пепельные локоны считаются верхом моды. Так что краски из Харада тут всегда пользуются спросом и стоят дорого. А темноволосая знатная женщина — это почти вызов обществу.