Иван Караванов - Великая Игра: три души, два мира

– Ты знаешшь, – все молчали и смотрели на нас, у ламий были испуганные глаза, они боялись даже стоять рядом с такими существами – сто я тебя ненавижжу, ты старик, но всё равно разздражжаешь.

– Как бы то ни было, а я продолжу, – он как всегда выслушал и проигнорировал – твои взаимодействия с прошлым привели к тому, что это королевство – вассал империи, лес, который был здесь, вырубают под торговые дороги.

– Тащщи меня наверх, в комнату моих родителей – я хотел посмотреть на то, что там сейчас было, я же помню, что оттуда открывался хороший обзор, потому что дворец был высоким.

– Хе, мне тоже нужно поговорить с вами наедине, – он развернулся ко всем – мы пойдём наверх, а вы тут оставайтесь.

Он взял меня и, не дождавшись ответа, пошёл. Дойдя до двери комнаты, мы вошли, перед глазами поплыл белый туман. Помещение было просторным, в стене, противоположной двери, был широкий выход на балкон, который был полукруглым. Он подошёл к балконному проёму, но не выходил, стоял молча, я тоже молчал.

– Мне противно сознаваться, – он вдруг наклонил голову пониже и стал шептать – особенно перед тобой, – он фыркнул – но я действительно стар, мне недолго осталось, всё же с тех пор минуло уже около трёх тысяч лет, у меня уже нет ни желаний, ни амбиций, но я должен поддерживать репутацию. У меня ещё остаются слуги с подавленным сознанием, но это только крысы из последнего выводка. Так что на мою помощь можешь не рассчитывать, я уже развалина, – он передал меня в лапы Крыса, взявшегося не понятно откуда, а сам дотронулся до угла стены – как и этот дворец. Тебе повезло, что ты застал меня ещё живым, но я даже не могу тебе помочь в военном конфликте. Эти крысы годятся лишь на какие-то мелкие диверсии. Ты ведь ещё не старел, а вот уже во второй раз – младенец! – он посмотрел на меня, сейчас в его взгляде не было властности и амбициозности, которые я так хорошо помнил – Я умру, перестану думать, мои желания тоже умрут со мной, ты тоже умрёшь в своё время.

– А ты, видно, зззабыл, как ты меня подводил в важжных сражжениях? – под конец я не выдержал и зашипел, перебивая его.

– Ладно, короче, я тебе отдаю свою внучку и этого Крыса, – его голос стал прежним, он, как всегда, проигнорировал меня – больше я для тебя ничего не могу сделать. А ты, Крыс, отнеси его назад в тронный зал и отныне выполняй его приказы.

Крыс тихонько развернулся и пошёл, бесшумно ступая на своих лапах. Меня вдруг осенило: если я изменил настоящее, значит то, что я помню из прошлого, тоже уже не то. Или же память тоже меняется сразу, когда происходят изменения? Пока я думал об этом, Крыс принёс меня в зал. Там горячо спорили бабушка и злая кобра.

– Да что вы такое говорите, – бабушка уже повышала на неё голос и поднималась на хвостике, такого от неё я ещё не видел – почему мы должны слушать молодняк другого племени?

– Хе, – злая кобра неистово, с наглостью продолжала спорить, её брат тоже поднимался на хвосте и выставлял все свои руки – вы же сами обратились к нашему племени, а они послали нас.

– Пересстаньте пока ссспорить! – прервал я их.

– Да кто это? – Лулу резко повернулась на хвостике и на минуту замолчала, не знаю, что она думала в эту минуту – Нет, – уже менее сердито и нагло – наши родители такого не сделают, не откажутся от союза.

– Ты, Нуна, – я обратился к внучке, но сам нигде её сейчас не видел – должжна теперь помогать нам, так ссссказал твой дедусска.

– Ну если так, – около Крыса сначала заструилась тьма, а потом образовалась фигура девушки – что, кого надо убивать-то, людишек? – она улыбалась, беспечно глядя на меня.

Все, кто был в зале, тоже на меня уставились. Ламочки, хоть и с боязливостью, но проползли немного вперёд, я видел, как нервно ведут себя хвостики их матерей, они, наверняка, хотели остановить их, но не решались.

– Крысс, ты будешшь – я хоть и был сейчас младенцем, но моё сознание было сознанием молодого нага, а ламии и наги развиваются не как человеческие дети – раззведчиком, разведуешь, где люди и, сто они делают и где… – я замялся, не знал, как её назвать, она всё же мне не мама и я не мог так сразу назвать её королевой, хоть и даровал ей титул заочно.

– Моя дочь – тут в паузу вклинилась бабушка, она или поняла мои затруднения, или же просто не хотела, чтобы я позорился.

Крыс отдал меня в мохнатые руки одной из ламочек, а сам, встав на все четыре свои лапы, побежал наружу. Я ещё раз оглядел помещение: оно было, естественно, запущено, от блеска белого камня не осталось и следа, хотя кое-где из-под пыли и серости просвечивало белое. Кругом лежали пожухлые листья, несмотря на то, что тронный зал располагался довольно высоко. Когда-то здесь практически всегда находилось множество ламий, нагов и представителей других рас, мы с сестрой тут ползали, иногда за нами гнались наги-стражи. Теперь большой зал стоял пустым, только меж колон, в центре было небольшая группка ламий, вместе со мной.

– Ха, – надменно хмыкнула кобра – вы доверяете этой крысе! Родители рассказывали, что они выкапывают наши трупы и грызут наши хвосты и хвостики.

– Это страшилка для ламочек, – тихо сказала бабушка – чтобы они далеко не уползали от своего поселения. Хотя моя дочь никогда не слушала меня.

Сейчас было уже 13:30, это я понимал по положению лучей света, проникающих снаружи. Я вспомнил Фаво и то, что говорил мне брат. Он рассказал легенду о том, что эти существа были созданы самими богами и, что боги даровали им бессмертие для служения своему господину, но те слишком загордились этим и тем самым разозлили богов. В наказание боги ещё сильнее привязали их к их хозяевам, так что, если у них не будет господина, они теряли бессмертие. Брат рассказал мне эту легенду ради развлечения, он не верил ни в легенды, ни в мифы, а я же – напротив. И я, можно сказать, был хозяином Фаво, значит она не должна была умереть или погибнуть.

– Ты думаешь о расе прислужников, – неожиданно подошла Нуна – они мне тоже противны, как твоему отцу.

– Не ззалезай в мою голову! – я не намерен это терпеть, даже Нунарехён никогда не залезал в мои мысли и сознание – ЗЗппомни, не смей леззть ко мне!

– Зануда, – она отвернулась и протянула это – зачем было посылать этого, когда я сама могла их поработить.

– Ся-ся, – я зашипел, изображая смех – ты же ззначительно уступаешь в ссиле ссвоим родсственникам.

Вдруг я почувствовал дрожь, начал оглядываться и понял, что дрожит ламочка. Я поднял свою мордашку кверху: её лицо просто сияло, она начала ползать, нарезая круги меж колонн.

– Фуна, прекрати, – сказала бабушка приказным тоном – оставь… – она осеклась, не зная, как назвать меня.