Ирина Мартова - Своя правда

Никита Сергеевич оказался заботливым мужем, внимательным и ласковым. А Танечка, повзрослев, превратилась в румяную, стройную даму. Вскоре и она защитила кандидатскую диссертацию и, наконец, попыталась родить мужу наследника.

Говорят, счастья много не бывает. Это точно. Счастье – штука непредсказуемая. Где оно начинается, и где кончается, никто не знает. Счастье приходит, когда захочет, и уходит, когда вздумается. Ему не позвонишь и не пригласишь телеграммой. Оно коварно, застенчиво, смешливо и ласково. Наше счастье – отражение нас самих.

В тот год, когда у Танечки и Никиты Сергеевича должен был родиться сын, счастье отступило на мгновение… Мальчик появился на свет мертвым, хотя беременность протекала нормально. Но горе, поселившееся в их доме, только еще больше сблизило супругов. Они вместе выходили на работу, вместе возвращались, даже в магазин не ходили по одному.

Татьяна побледнела, похудела, зачастила к врачам. Лечилась, ездила на курорты, обследовалась то у одного «светилы», то у другого. Молилась у святых икон, побывала в монастырях, окуналась в целительные воды источников. Ничего не помогло. Диагноз врачей оказался неутешительным – возможность иметь детей стремилась к абсолютному нулю.

Женщина часто плакала по ночам, но днем держала себя в руках, старалась мужа не расстраивать. Никита Сергеевич, хоть и не показывал своего горя, тоже страшно переживал. Ему так хотелось, чтобы в их вполне обеспеченном доме зазвенел, наконец, детский смех.

Так прошло еще два года. Долгих. Тяжелых. Пустых. А потом счастье, словно спохватившись, вернулось, заполнило дом и накрыло своим покрывалом их, уже потерявших надежду. И в тот же год по весне затопали по дому детские ножки, комнаты наполнились веселым смехом, звонким плачем и милым ребяческим лепетом.

В их семье теперь росли две девочки. Две дочки, которым ни в чем никогда не отказывалось, которыми дорожили и которых безумно любили. Старшая Софья, серьезная умница и красавица, и младшая Вера, ласковая, упрямая и разговорчивая хохотушка.

Девочки выросли быстро и как-то незаметно, но когда Соне исполнился тридцать один год, а Верочке – двадцать восемь, отец, совершенно ничем не болевший, вдруг охнул за завтраком, сполз на пол и, схватившись за сердце, умер до приезда «скорой помощи».

Татьяна от горя совсем потерялась. Первые две недели она, онемевшая и оглохшая от этого несчастья, пролежала на диване, отвернувшись к стене. Тихо плакала, отказывалась есть, в университет не ходила, с родственниками не разговаривала. Опухла, отекла, погрузнела, постарела…

Девочки с ног сбились, боялись за мать. Дежурили возле нее по очереди, заставляли есть насильно. Софья, врач по образованию, умела сама делать все необходимое, так что «скорую» каждый день вызывать не пришлось: и капельницы, и уколы, и таблетки – все контролировалось и принималось строго по расписанию.

Время – искусный лекарь, но, к сожалению, не волшебник. Время, конечно, многое может. Словно губка, впитывает горестные стоны и слезы, растворяет печали, туманит разум, смягчает боль утраты. Время не лечит, но облегчает страдания, настраивает на размышления.

Татьяна Львовна, опекаемая детьми и друзьями, немного оправилась, собралась с силами и стала дальше жить. Одна. Без любимого. Без поддержки и совета. Печально глянула на себя в зеркало, заказала в церкви молебен, сняла черное платье и, вздохнув, однажды вышла на работу. А куда деваться? Дочери, внучка, заботы, проблемы, студенты. Жизнь потихоньку возвращалась на круги своя.

Катя открыла глаза и радостно улыбнулась. Ой, как хорошо дома! Все вокруг такое знакомое и любимое с детства. И книжная полка, на которую мама еще в юности ставила свои книги, и письменный стол, который купил дед, и мишка с оторванным ухом, привезенный отцом из командировки, и голубоглазая кукла, подаренная Верой, любимой тетей.

Катя откинула легкое одеяло, сунула ноги в тапочки и медленно двинулась на кухню, откуда по всей квартире расплывались вкусные дразнящие запахи.

У окна сидела Вера, неожиданно приехавшая ночью. Мама стояла у плиты и пекла блинчики.

– Вер, привет! Ты плакала, что ли? – подозрительно спросила Катюша.

– Нет, что ты, – тетя пожала плечами. – Просто плохо спала.

– Да? – Катя недоверчиво сдвинула брови. – А чего ночью приехала? Случилось что?

Соня бросила тревожный взгляд на сестру, но та спокойно улыбнулась.

– Ничего не случилось. Не переживай. Мне очень нужен был совет Сони по одному важному для меня делу, вот и пришлось ночью вас разбудить.

– А-а… – Катюшка разочарованно вздохнула, – жаль… Я надеялась, ты что-нибудь интересное расскажешь. – Девочка с удовольствием откусила блинчик, а потом опять посмотрела на Веру. – А вы что, тут всю ночь просидели? Проболтали?

– Катя, что за допрос? – подала голос Софья.

– И не допрос вовсе, – девочка нахмурилась. – Просто интересно.

Соня, снимая со сковороды готовый блинчик, кивнула.

– Потом поинтересуешься. Ешь поскорее. Давай-ка, бери чай. Тебе же сегодня еще на музыку, да?

– Да.

– Вот и поторопись, – Софья выразительно глянула на дочь.

– А куда торопиться-то? Это последнее занятие.

– Почему? – удивленно спросила Вера.

– Как почему? – девочка насмешливо хихикнула. – Вот и видно, что ты всю ночь не спала, – она хитро прищурилась. – Сейчас какой месяц? Май? А в мае школьные занятия заканчиваются, и начинаются каникулы. Лет-ни-е! Любимые! Так что – ура!

Соня снисходительно улыбнулась.

– Ура-то ура, но музыка не терпит ленивых и нерадивых. И на каникулах тебе, Катенька, тоже придется заниматься. Вот так-то, доченька.

– Вот что вы за люди, – Катюшка недовольно вздохнула. – Сразу про занятия!

– Так, хватит разговоров – оборвала ее мать. – Поела – иди, занимайся.

Вера, допив чашку чая, встала из-за стола.

– Ладно, девочки, и я пошла. У меня тоже дел по горло, надо еще себя в порядок привести. Да и мама волнуется. Уже звонила, – произнесла Вера.

– Передавай привет бабулечке, – махнула рукой Катя.

– Угу, – тетя кивнула и вышла из кухни.

Соня, сняв фартук, поспешила за ней.

– Вера, только прошу, не наломай дров.

– Ты о чем? – сестра поджала губы.

– Сама знаешь, о чем. Не торопись с расспросами. Не нервируй маму и сама с ума не сходи.

– Ладно, разберемся. Но… – Вера резко обернулась и глянула сестре в глаза. – Не думай, что я все это так оставлю. Я обязательно найду наших кровных родственников, узнаю, кто наша мать и выясню, почему она от нас с тобой отказалась. Поняла?

Соня устало прислонилась спиной к холодной стене.

– Зачем? Я правда не понимаю, зачем? Для чего? Мы так хорошо и спокойно живем. Это пустые хлопоты. Ну, что ты хочешь доказать и кому? Каких родственников собралась искать? Было и прошло. У нас своя семья, у этих людей своя. Не нужно ничего, оставь все как есть. Раз родители нам ничего не сказали, значит, и не надо нам было знать. Угомонись, Вера.