Альманах - Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н.С. Лескова. 190 лет со дня рождения. Часть 2

Да, чуть не забыл! Доклад на конференции я сделал и получил порцию вежливых хлопков. Из президиума мне задали какой-то вопрос, кажется, насчёт покраски профилированного листа, и я что-то ответил. Мой никому не интересный доклад вы можете прочитать в выпуске IASS 11–14 September, Copenhagen. Там, правда, нет моей фотографии, но фамилию мою не переврали. После выступления в перерыве ко мне подошли двое болгар и сказали на хорошем русском, что мой английский превосходен, вот только… ударение нужно поправить. Потом я выяснил, что слово «развитие» я произносил не дивЭлопмент, а дивэлОпмент. Прямо как хлоп в лужу! Какой позор! Кстати, там я заметил, что по-английски очень хорошо говорят: китайцы, русские, немцы, датчане и прочие шведы.

Отвратительно говорят по-английски англичане! Один из них поднялся на трибуну и начал жевать какую-то кашу, я у него ничего не понял.

Время в Дании бежит гораздо быстрее, чем в Москве, наукой это не объяснено, но это факт. Только приехали, в голове – сумбур от впечатлений, и нужно уже уезжать. У нас с Женей оставались деньги, и он сказал:

– Давай не будем накупать разной дребедени, а сделаем нашим жёнам по настоящему ценному подарку. Купим им печки СВЧ!

– Это что такое? – недоуменно спросил я.

– Я читал в одном умном журнале, – поведал мне развитый, в отличие от меня, Полуянов, – что это такая чудо-печь: включаешь в розетку, и она сама и греет, и варит, и жарит. Я даже видел такую в одном доме в Москве.

Печей СВЧ в магазине оказалось великое множество, мы, конечно, выбрали самые дешёвые, так что у нас осталось ещё по сотне зелёных долларов. Когда я привёз эти доллары Люсе, она побледнела и сказала, что их нужно срочно спрятать подальше, лучше зашить в сиденье стула. Но всё обошлось. К нам не пришли с арестом за незаконное хранение вражеской валюты. А печка действительно оказалась чудесной. Она светилась изнутри и рычала. Но на сковородке всё-таки получалось вкуснее.

Материалы на конкурс по зернохранилищам нужно было сдать до Нового года, и мы с Куртом работали в поте лица. Я составлял анализы, делал расчёты, переводил, печатал и посылал в Копенгаген, Курт оформлял, делал бизнес-планы. Всё получалось убедительно и солидно, в любой цивилизованной стране мы точно стали бы победителями. Но в России, увы, конкурсы выигрывают другими путями и средствами, о которых в Европе, видимо, не знают…

Вечером 24 декабря в нашей квартире на шоссе Энтузиастов раздался звонок. Звонил Курт. Он пожелал Merry Christmas, счастья и успехов семье. И ещё сказал: «Вы, конечно, получили наш gift? Как он вам понравился?» Я ничего не понял, но на всякий случай сказал: «Yes, yes, of course, thank you!»

Hy вот и всё. Загадка рождественского звонка так и осталась бы загадкой, если бы в начале апреля нам не пришло извещение: явиться в *** почтовое отделение за посылкой. Срочно! Что за посылка? Откуда? Мы ничего ни от кого не ждали. На нашей жигулёвской шестёрке мы, заинтригованные, поехали туда. Женщина в посылочном отделении как-то странно и недобро посмотрела и повела нас. В коридоре отделения стоял странный запах. По мере продвижения по коридору запах усиливался, и когда она открыла ключом дверь в то помещение, где, собственно, хранились посылки, оттуда повалил запах. В большом бетонном бункере с трёхэтажными стеллажными полками, уставленными ящиками и свёртками, мы получили… Да-да, это была та самая рождественская посылка, килограммов на шесть, бережно упакованная в датскую плотную бумагу… Я думаю, что она могла храниться там неограниченное время, если бы не благородный датский сыр. Возмущённый таким неуважением к себе, для того чтобы привлечь внимание, он стал пахнуть. Вы знаете, как пахнет мягкий датский сыр, если его положить на четыре месяца в тёплое помещение? Нет, вы этого не знаете, потому что не работаете на российской почте и вам в голову не придёт положить датский сыр на полку. Расписавшись в получении и зажав носы, мы погрузили датский сыр в багажник шестёрки и доехали до ближайшей помойки. Потом завернули за угол и долго проветривали багажник.

Добрый мой читатель! Когда вы поедете в Данию, обязательно насладитесь вкусом тамошних сыров. Но не вздумайте посылать их оттуда посылками или в багаже. Они – датские сыры – этого не терпят. Поверьте мне ещё раз.

Этой истории могло не быть, если бы не случай.

Было воскресенье, время приближалось к четырём, и я начал понемногу заводиться. От нашего дачного участка в Поварово до Москвы – тридцать вёрст по Ленинградскому шоссе, а дальше – ещё двадцать по Кольцевой и Алтуфьевскому шоссе до нашей квартиры в Бибирево. После трёх пополудни москвичи, выезжающие в выходные на природу из душной августовской столицы, начинают заполнять своими авто Ленинградское шоссе, превращая поток машин в постепенно уплотняющееся, медленно ползущее и чадящее бензиновое стадо. Если выехать не позже четырёх, то, рискуя, объезжая по правой обочине и нахально подрезая робких дачников на их «москвичах» и «жигулях-копейках», можно добраться до дома за час с небольшим. А если выехать после пяти, то всё превращается в бо-о-ольшую проблему. Скопище машин движется со скоростью пешехода, застревая на светофорах и перекрёстках, уплотняясь так, что и дверь не откроешь в случае чего, и от выхлопных газов режет глаза и першит в горле. Если не случится впереди по дороге никакого ДТП, то доберёшься до дому часа за два-три, а если случится что-либо, то – туши свет и сливай бензин! Правда, есть вариант – это встречка, езда опасная и увлекательная. По встречке ездят только на классных машинах, «москвичам» и «копейкам» тут не светит. А у меня была тогда «пятнадцатая» – то что нужно. Происходит это так: едешь в левом крайнем ряду и ожидаешь. Если встречная свободна (а какой дурак в это время едет из Москвы?), то всегда находится отчаянный, первый вырывающийся вперёд. Тут главное – не быть первым и рвануть, выжав до пола акселератор, за ним. Тут же за тобой выстраивается кортеж из таких же крутых, как ты, и тут тебя поджидают опасности: первая – где-то впереди ГАИ! Они, конечно, тормозят первого, и тебе нужно срочно втиснуться вправо, в плотное автомобильное стадо. Вторая опасность – впереди препятствие, ты тормозишь аварийно и рискуешь получить крепко в зад от едущего за тобой.

В общем, в половине пятого мы наконец собрались, и тут случилась обычная история. Пропала наша собака. Нашу собаку зовут Дэзи. Как героиню Александра Грина. Это маленький чёрный с подпалинами ягдтерьер с бурным темпераментом. У неё есть паспорт, выписанный московским обществом охотников. Если верить этому паспорту, происходит наша собака от благородных германских псов со звучными, труднопроизносимыми именами, но своим легкомысленным поведением, дурными вкусами и повадками она явно недотягивает до столь романтического имени, поэтому мы окрестили её Дэзькой, что, по моему мнению, очень подошло этому взбалмошному существу. Дэзьку трогательно любил весь наш небольшой дачный коллектив. По утрам она совершала ритуальный обход всего участка и везде собирала свою законную дань: косточку от вчерашнего ужина, конфетку, кусочек булочки. Дэзь-ка была бесстрашной, и когда этот чёрный вихрь нёсся не разбирая дороги, поджимали хвосты и сторонились разумные овчарки и злобные цепные дворняги. Единственный конфуз случился у неё с соседкой по даче, сиамской кошкой Маней. Огромные безжалостные немигающие ярко-голубые глаза Мани парализовали нашу Дэзьку, лишали её энергетики. Наши участки разделяла сетчатая изгородь, и два зверя молча, неподвижно часами сидели друг напротив друга, испепеляя врага ненавидящими взорами, пока Маню не забирал наш сосед Виталий.