Светлана Сингх - Услышать за криком синей птицы

Софи встала и побежала к воротам. Фигура Майи быстро удалялась в сторону Старой деревни.

У дома начиналась большая асфальтированная дорога. Не заполненная и днём, ночью она была абсолютно пустой. Никакой жизни. Только периодически эхом разносился лай собак в разных концах деревни. И стрекот каких-то тропических насекомых в траве не замолкал ни на секунду. Майя свернула на одну из центральных улиц, ведущую на юг. Невдалеке в окружении сада в свете луны виднелась стремящаяся вверх верхушка храма. Южная группа – храм Дулхадева, Шивы-жениха, со множеством лингамов. Софи была здесь днём с Акасом. В лунном свете храм был так же прекрасен и необычен, как в солнечном, но ещё более загадочен. Кто-то сравнивает храмы Кхаджурахо с ракетами, кто-то – с гималайскими пиками. Софи они казались многоэтажными домами-ульями, которые населяют апсары и другие небесные жители.

Акас говорил, что храмы запираются с заходом солнца, но Майя уверенно приоткрыла калитку и проскользнула в сад. Открытый навесной замок постукивал на ветру. Софи остановилась у входа и прижалась спиной к стене. Вокруг по-прежнему не было ни души. В деревне светилась пара окошек, но в основном она была окутана темнотой. Сердце Софи так колотилось, что, услышав шорох за камнем, она чуть не упала в обморок. Кто-то тёмный, недовольно ворчащий бросился в соседние кусты. Девушка не выдержала – лучше пусть Майя её обнаружит – и быстро шагнула в сумерки сада. Осторожно двигаясь в тени деревьев, Софи дошла до высокого постамента – джагати – и оказалась у ступеней, ведущих в храм. Изнутри доносились приглушённые голоса. Пригибаясь как можно ниже, девушка прокралась на крыльцо. Удачно выбранные кеды не издавали ни звука. О том, чтобы идти дальше, не было и речи – пространство внутри храма очень маленькое. Войти туда можно только в полный рост, громко поздоровавшись и представившись, – её бы в любом случае заметили. Пока не готовая к такому решительному шагу Софи залезла в нишу в стене Ардха Мандапы – входного портика. На каменном полу перед святилищем по кругу сидели несколько человек. Свет масляной свечи отбрасывал на стены их огромные тени. Лёгкие порывы ветра волнами выносили из храма запах горелого масла, каких-то трав и ещё чего-то отвратительного, что Софи не могла опознать. Слышался тихий голос Майи и густой звучный индийский голос. Через несколько минут наступила тишина. Фигуры замерли.

«Медитируют», – подумала Софи.

Закончив медитацию, фигуры встали и одна за другой подошли ближе к алтарю. Упав на колени, они прикасались к полу лбом и возвращались на место. Последней была Майя. Софи легко отличала её среди индийцев по белеющим в сумраке волосам. В неровном свете масляной чаши девушка разглядела на полу в центре круга сидящих какой-то странный рисунок из геометрических фигур и стоящие рядом с ним тёмные предметы.

Все снова расселись и затихли. Через несколько минут раздалось бормотание. Сначала практически шёпотом. Потом оно становилось всё громче, слова незнакомого языка одно за другим резко прерывали тишину. Старый шелестящий, но уверенный и властный голос. Софи снова стало не по себе, как сегодня днём в храме Ваманы. Тяжесть опускалась на грудь. Казалось, всё доброе и счастливое в этом мире осталось так далеко. Девушка обхватила колени руками, чтобы согреться, – сидеть на каменном полу было не очень приятно, и постаралась сконцентрироваться на происходящем. Говорил один. Скорее всего, старик. Видимо, это чтение мантр. Фигур всего четыре, значит, кроме старика и Майи, их ещё двое. Бормотание стало громче, слова сливались в непрерывный поток. В кругу началось какое-то движение – фигуры наклонялись, передвигали и кидали какие-то предметы. Слышался шум льющейся воды, падающих камешков или зёрен. Отвратительный запах становился всё сильнее. Софи затошнило. Ужас медленно накатывал на нее, ещё немного – и она не выдержит, вскочит и побежит отсюда на улицу. И будь что будет. Вновь послышался звучный голос и тихое неуверенное бормотание Майи в ответ. Голос уговаривал. Майя замолчала, взяла у соседней фигуры какой-то предмет и поднесла его к лицу. Софи совершенно ничего не понимала, что происходит, как ни всматривалась в полумрак. Старик бормотал, Майя держала предмет у лица, остальные замерли. Наконец, мантра закончилась. Майя опустила руки вниз, и повисла тишина. Звучный голос что-то довольно произнёс, и все фигуры наклонились, коснувшись лбами пола. Едва внятно что-то пробормотав, Майя бросилась к выходу. Софи еле успела вжаться поглубже в стену, но девушка не смотрела по сторонам. Пошатываясь, она спустилась со ступеней и побрела к воротам.

Через минуту храм покинули ещё двое – высокий статный индиец в традиционном костюме, с бородой до груди и невысокий, но крепкий старик в серой дхоти. Они быстро прошли мимо, тихо переговариваясь на хинди. Старик явно был недоволен, а высокий индиец вежливо его уговаривал или что-то объяснял. Софи лишь мельком увидела их лица. Ещё один человек оставался внутри. Он что-то делал у геометрической фигуры, ползая вокруг на корточках. Софи очень хотелось уйти, но она боялась даже пошевельнуться. Закончив, фигура встала с двумя свёртками в руке. На полу не осталось ни рисунков, ни предметов – как ничего и не было. Выйдя на постамент джагати, невысокий индиец в простой футболке и висящих мешком брюках остановился, задумался, крутя головой в сомнениях, но потом всё же направился в сторону выхода. «Боже, он же сейчас закроет замок, и я останусь тут до утра», – в ужасе думала Софи. К счастью, не дойдя до ворот, индиец положил один из свёртков на землю, а со вторым отправился вдоль внутренней стороны забора глубже в сад. Решившись, Софи затаив дыхание помчалась к выходу. Выходя за ворота, она на несколько секунд остановилась и увидела склонившуюся за кустом фигуру. На мгновение фигура распрямилась, и Софи увидела худое лицо со сверкавшими на нём огромными глазами. Такое лицо забыть сложно. От носа до самого левого уха тянулся длинный изогнутый шрам. По щекам индийца катились слёзы.

У мамы Апарны было неспокойно на душе. Вроде бы и причин особых не было, но в последние дни в воздухе висело напряжение. И свояк как будто обижен на всех. Чем недоволен – непонятно. Всё молчит по привычке. Потом Майя стала уставшей, задумчивой, невеселой – не то что раньше. Раджу совсем от рук отбился – понятно, возраст. Но, когда вокруг убивают детей, хотелось бы, чтобы он сидел за книжками дома. Со вчерашнего дня Акас сам не свой. Раньше, бывало, подойдёт, сядет рядом, обнимет: «Ну что ты хочешь для счастья, мате, что тебе подарить, что сделать?» А сейчас и не посмотрит на мать, всё занят. Про Амриту вообще лучше не вспоминать в плохой день. Вдруг Раджив приедет – что тогда будет? Страшно даже подумать. А не приедет? Тоже страшно.