Арнольд Ихаев - Улей

Что ж, на этом наш портрет, пожалуй, окончен.

Ах да, я ведь хотел рассказать вам историю.

Вернувшись утром, Донейл едва успел поспать, потому что решил успеть переделать все дела, которые напланировал до дня рождения Томи. Первым делом собирался отвести сына в парикмахерскую, а затем сходить с ним в бассейн, поскольку обещал записать его на плавание, а уже после – сменить Амелин дома, чтобы она купила все необходимое для праздника, так как в этом деле женщины все-таки надежнее мужчин: не будут отвлекаться на второстепенное и точно ничего не забудут. Парикмахерская находилась в десяти минутах ходьбы от их дома. Донейл забронировал стрижку на без пяти десять. Была пятница, они шли не торопясь, и Томи рассказывал свой сон.

– Папа, ты знаешь, мне ночью приснился ангел.

– И какой же он был? – Донейлу показалось это любопытным.

– Не знаю, но мне кажется, что это была женщина, – рассуждал Томи, размахивая руками и пожимая плечами.

– Почему ты так решил? – улыбнулся отец.

– У него не было лица, но голос был похож на мамин, а еще у нее были большие белые крылья. – Томи раскинул в стороны руки, чтобы показать, насколько большими были крылья.

– И о чем вы говорили с ангелом?

– Он меня спросил, хочу ли я ему что-то сказать или спросить о чем-то. Тогда я ему перерассказал твои слова про то, что не у всех детей есть мама с папой и что дети, у которых нет ни мамы, ни папы, живут в доме, где много-много детей, поэтому они не могут кушать, что хотят и когда хотят, им не покупают игрушки, так что они все очень-очень грустные.

– И что он сказал? – спросил Донейл и погладил сына по голове.

– Он сказал, что так не должно быть, поэтому сделает так, что у всех детей на свете будут мама с папой.

– Это был очень хороший ангел, такой же хороший, как ты. – Донейл потрепал малыша по волосам и поцеловал в макушку. Так они дошли до парикмахерской. Пока Томи стригся, Донейл вспомнил, что забыл дома свои сигареты. Через дорогу напротив был магазин, и он шепнул сыну, что ненадолго отлучится. Среди товаров на полках увидел футбольные мячи и не удержался от дополнительной покупки. Томи как раз закончили стричь, когда вернулся отец и продемонстрировал сюрприз. Донейл отдал ему мяч и попросил подождать у входа, сам же развернулся к кассе, чтобы расплатиться за стрижку. Парикмахерская находилась рядом с проезжей частью, от которой ее отделял лишь четырехметровый тротуар. Стоя на ступеньках, Томи радостно вертел свой новый мяч, разглядывая его и любуясь. Донейл уже собрался уходить, но слегка замешкался, засовывая купюры в портмоне. В это время Томи подбросил мяч, который, падая, выскользнул из рук и покатился к дороге. Мальчик инстинктивно бросился за ним. Донейл справился с кошельком, повернулся и через окно, размеры которого позволяли видеть всю проезжую часть как на ладони, увидел бегущего за мячом сына. Это сложно объяснить, но буквально перед этим мужчина непроизвольно посмотрел на часы: было 10:15. Дальше все произошло слишком стремительно: резкий тормоз, крик, скорая, похороны.

Его похоронили в четыре часа того же дня на местном кладбище. На церемонии присутствовали только самые близкие друзья и несколько коллег по работе. С начала и до конца Донейл пролежал возле свежей могилы, плача и без конца обвиняя себя в гибели сына. Амелин обнимала дочку, у обеих от бесконечных слез опухли глаза. В ту мрачную пятницу Донейл выкурил много сигарет, но только не из той проклятой пачки, которая так и осталась нераспечатанной в забытом возле кассы пакете того салона красоты, с которого он решил начать этот роковой для него день. Как жаль, что человек не может вернуться в прошлое, чтобы предотвратить событие хотя бы на минуту. Ведь именно она, эта маленькая частица времени, чаще всего и отделяет нас от трагедии. Но, увы, таков удел всех, кто выбрал путь любви и семейного счастья, бессознательно обрекая себя на постоянные переживания. Ведь наши дети заставляют нас беспокоиться с момента их появления на свет. Сначала из-за плохого аппетита и забитого носа, затем из-за различных заболеваний и походов по больницам. Холостяку никогда не понять, что переживает муж, когда ему звонит жена, отвлекая от любых дел: будь то совещание, деловая встреча либо другое весьма важное или совсем несущественное занятие, только затем, чтобы сообщить: их чадо наконец сходило по большому. Мужчина всегда ответит на ее звонок, даже если напротив сидит сам президент. Чуть позже начнутся проблемы в садике, в школе: драки, падения, ушибы, переломы – и так до бесконечности. Чем взрослее мы становимся, тем больше беспокойств приносим тем, кто отдал нам годы своей жизни и здоровья, не требуя ничего взамен. С того дня, когда Донейл в последний раз посетил могилу своего сына, его жизнь сильно изменилась, прежде совершив крутой поворот и прыжок в сторону прошлого. А произошло это именно в четверг, 31 июля 2003 года.

Он лежал разбитый, беспомощный, не в силах даже плакать, обняв могильную плиту, еле слышно продолжая просить прощения. Вдруг затих, не сумев больше владеть собой: его измученное и обессиленное, словно после эпидуральной анестезии, тело перестало ему подчиняться, поэтому какое-то время он не двигался. Нельзя сказать однозначно, оставался он тогда в сознании или был в полном беспамятстве, но внезапно услышал, что кто-то зовет его по имени. Голос звучал так ясно и отчетливо, от частоты звука туловище будто вибрировало изнутри. Создавалось ощущение, что говоривший мог находиться где угодно: хоть в двух шагах, хоть за несколько километров. Глаза Донейла оставались закрытыми, поэтому он подумал, что, вероятно, бредит. Ему пришлось сделать некоторое усилие, чтобы разлепить веки, которые словно склеились от изнеможения, которому Донейл подверг себя. Когда ему это удалось, то сразу увидел, откуда доносится этот голос, и обомлел. Явление пред ним предстало поистине удивительное, от которого дух захватило и мурашки пробежали. Вовсе не от страха – от невероятной красоты происходящего. Он, как и прежде, лежал на могиле, только вот все остальное кладбище куда-то пропало. Пространство вокруг, сколько охватывал глаз, было залито ярким светом, а перед ним, приблизительно в двадцати шагах, из-за неестественного освещения было сложно определить поточнее, находился световой тоннель. По обе его стороны виднелось нечто, похожее на водопады, или, если можно их так назвать, светопады. А заканчивало это все, что особенно привлекло внимание, излучение неописуемой красоты, сквозь лучи которого можно было заметить вибрационное колебание. Оно выглядело так, будто ударили киянкой по наполненному водой тазику, но больше всего поражало то, что этот свет ни капли не слепил смотрящего. И вот из этих недр и доносился таинственный голос. Когда он звучал вновь, то колебания усиливались, а потом затихали. В очередной раз послышалось имя и предложение идти вперед. Теперь Донейл отчетливо понимал, что не бредит. Но вопросы остались: может, он сошел с ума или, самое невероятное, умер, потому что не знал, как на самом деле выглядит переход в небытие, а также никогда не был знаком с симптомами умопомрачения. Голос повторил: