Максим Коляскин - Люди как люди

На пороге стояла Николь. «Может быть, ты пустишь меня в свои роскошные апартаменты, Виктор?» – по-прежнему делая ударение на второй слог его имени, с вызовом произнесла она. Шаман пожал плечами и отодвинулся в сторону. Женщина по-хозяйски уверенно вошла в гостиную, огляделась, хмыкнула, расположилась в кресле нога на ногу и раздражённо буркнула: «Мне бы коньяку». Витя снова пожал плечами, открыл бар, налил коньяк в два пузатых стакана и закурил попавшуюся под руку сигарету.

– Ты ещё и куришь, Шаман? – в устах Николь прозвище Виктора прозвучало пренебрежительно.

– Думаю, тебе есть о чьём здоровье позаботиться и кроме меня, – холодно проговорил Шилов.

– Ты назвал меня шлюхой? – с удовольствием сделав глоток из бокала, женщина взглянула на штурмана вызывающе. – Или мне показалось?

– Как будет угодно, – всё с тем же металлом в голосе ответил Шаман.

– Я сплю, с кем хочу и когда хочу, дорогой! – огрызнулась Николь и тут её прорвало. Залпом допив коньяк, она заговорила громко и эмоционально, отрывисто, не выбирая слов, но неожиданно вставляя в английскую речь крепкие русские выражения: – Ты пропадаешь на полгода. Ни слуху, ни духу, твою мать! Где шляешься? Живой или помер уже? А может, без рук, без ног, без… конца лежишь в каком-нибудь госпитале? А я ничего не знаю! Каждая сволочь своей бабе, блин, весточку шлёт. Но Шаман не такой! Он, сука, русский офицер, и в походе ни о каких бабах и думать не может, тем более о той, которую вспоминает каждый день… Нет? Ну да, что о ней думать-то? Прочь воспоминания, прочь!.. А через полгода бравый офицер, легендарный Шаман появляется на «Эдеме» и требует своего! Вынь ему, да полож! Хрен тебе, понял! Пусть я – шлюха подзаборная, но цену себе знаю. И эту цену тебе не потянуть!

Николь выпила вторую дозу коньяка, любезно налитую ей Виктором, отобрала у него очередную сигарету, сделала пару затяжек, затушила окурок в бокале и поднялась с кресла. Пребывавший в ступоре Шилов лишь наблюдал, как она подходит к спальне и, не открывая дверь, на чистом русском языке заявляет во всеуслышание: «Не ссыте, девки, ваше кувыркание с Шаманом на результатах практики никак не отразится! Ух, вы мои сучки милые!» Проходя мимо Виктора, она показала ему средний палец руки, а затем хлопнула входной дверью в президентские апартаменты так, что Шилов выронил из рук опустевший бокал.

Близняшки пили с Шаманом коньяк и успокаивали его, как могли. Правда, Молли быстро напилась и уснула. Зато Кэтти оглаживала мужчину ласковыми ручками и шептала ему на ушко:

– Конечно, я не такая красивая, как Николь…

– Ты – очень милая и ласковая малышка, – отвечал ей, как на грех, не пьянеющий Витя.

– Честно? И ты приласкаешь меня снова? – путая английские и русские слова, лепетала девушка, покрывая его лицо нежными поцелуями. – А я буду любить тебя изо всех сил, мой Шаман…

Витя просто отключил мозг. Он приказал себе не анализировать ситуацию, не разбираться в хитросплетениях женской логики, вообще не думать о Николь и ком-либо ещё… Шаман любил маленькую ласковую Кэт, несмотря на присутствие рядом её спящей сестры. Они так и уснули, в обнимку, не отделившись друг от друга… Утром сумрачный, толком не выспавшийся, мучавшийся похмельным синдромом, но сидевший с сёстрами за столом при полном обмундировании с чашкой кофе в руке, Виктор произнёс тронную речь: «Насколько я понимаю, девчонки, сегодня у вас выходной день. Отдыхайте! Ещё сутки президентские апартаменты в вашем полном распоряжении, трёхразовое питание тоже оплачено… Молли, не заставляй сестру спать, с кем попало! Она не хуже и не лучше тебя. Она просто другая. Ты говорила, что Кэтти тебя переплюнула. Тебе ещё неизвестно до какой степени! Тех денег, что я перечислил на её счёт, хватит на то, чтобы оплатить последний год вашего обучения. Не благодарите. Это моя инвестиция в светлое будущее: вы станете классными бортинженерами и не превратитесь в шлюх. Не поминайте лихом!» Сёстры не смогли вымолвить ни слова. Пользуясь этим, на прощание Виктор прикусил розовый сосок Молли, дерзко торчащий из лёгкого халатика, а затем крепко прижал к себе Кэт и прошептал ей на ушко: «Мы ещё встретимся, малышка!»

На этом Шаман не успокоился. Думая только о том, чтобы не встретить сейчас в коридорах станции «Эдем-3» несносную женщину по имени Николь, он поспешил на борт транспортного корабля, отправляющегося на станцию «Вега». Ещё через сутки Виктор получил разрешение на встречу с осуждённой преступницей. Увидев, кто входит к ней в маленькую комнатку для свиданий, Настя открыла рот, но не смогла произнести ни слова… Позже Шаман затруднился припомнить хотя бы пару фраз, произнесённых за двадцать четыре часа, отведённые им на свидание.

Отпуск штурмана пролетел, как один день. Впереди его ждала следующая вахта, очередные полгода пограничной службы. Дни протекали размеренно, похожие друг на друга как две капли воды. В свободное от работы время Виктор частенько вспоминал беседы с Грабовским, по привычке пытаясь спорить с тезисами Сергея Андреевича о рутине и отсутствии интереса к пограничной службе у него, Шамана. В подобных заочных спорах регулярно побеждал Грабовский. Происшествия, заставляющие работать мозги Шилова на полную мощность, будоражащие кровь, действительно, случались редко. Впрочем, к концу полугодовой вахты Шаману подфартило.

Сначала диспетчерская служба выдала координаты корабля без опознавательных знаков, не откликавшегося на соответствующие запросы. Однако захватывающей погони за пиратами не случилось. В режиме радиомолчания подозрительный корабль с выключенными маршевыми двигателями летел по инерции и маневрировал, только уклоняясь от препятствий. Просчитать цель его маршрута оказалось затруднительно. «Пиратское судно двигается на автопилоте», – не боясь ошибиться, констатировал штурман. «Ты прав, Шаман, – высказался командир пограничников. – Вопрос только в том, чем занимается экипаж? Перепились, отмечая удачный рейд? Дружно погрузились в анабиоз? Не нравится мне всё это». «Неутомимый» легко догнал пиратов, синхронизация полёта и стыковка не заняли много времени. Но прежде, чем проникнуть на пиратское судно, специалист по связи и безопасности потребовал соблюсти повышенные меры предосторожности. «И у тебя дурные предчувствия?» – хмыкнув, командир передал управление кораблём Шаману и, вместе со связистом, отправился надевать костюмы химической и биологической защиты.

Предосторожности не оказались излишними. Экипаж корабля, трюмы которого оказались забиты сплавами платины с железом, иридием и палладием, не подавал признаков жизни. Дежурная смена находилась в отсеке управления, свободные от забот пираты исключительно мужского пола расположились в кают-компании или в своих каютах. И все эти люди застыли, будто их выключили в одночасье. Один из пиратов замер на своей койке, сжимая в объятьях неподвижную женщину – андроида. В отличие от людей, реанимировать биоробота удалось, но это не привело к прояснению ситуации. Выяснилось лишь то, что сбой в автономной системе управления биоробота произошёл более месяца тому назад. Однако следов разложения человеческих тел не наблюдалось. Сильно устаревшая программа управления пиратским судном выдавала информацию о рабочем состоянии корабля и нормальной работе системы жизнеобеспечения. Оставаться на борту «летучего голландца» посчитали небезопасным. Об автономном конвоировании судна и речи быть не могло. Со всеми предосторожностями пограничники покинули корабль мертвецов. «Неутомимый» взял пиратское судно «на буксир» и отогнал его в специально подготовленный для тщательного исследования док крупного космопорта.