Виталий Листраткин - Мы

Как только автомобили скрылись за поворотом, я вернул пистолет на предохранитель, обернулся к участковому:

– Кто это был?

Но Андрюху уже заботили совершенно другие проблемы:

– Пивка бы сейчас… Холодненького… У тебя нет, а?

Разумеется, я проставился: нужно уметь быть благодарным. Ибо шарик, на котором мы все существуем, довольно маленький, и всегда наступает время, когда кто-то прикатывается к кому-то. Естественно, в этот момент положение может быть диаметрально разным: сегодня ты царь горы, а завтра…

Не уверен, как сложилась судьба молодцев из тонированной «восьмёрки», но не без основания полагаю, что всех троих давно нет в живых. Поскольку жизнь у подобных кадров во второй половине девяностых складывалась по трем известным сценариям: застрелили, скололся, убили в тюряге (как вариант – подцепил туберкулез).

Я же отдал магазин бытовой техники своему тогдашнему компаньону, а сам занялся другими направлениями. Время продолжало оставаться весьма привлекательным для разного рода авантюрных спекуляций. Андрюха тоже не стал задерживаться в подвальчике. Однажды, после особенно жёсткого запоя, вдруг изъявил желание навсегда убыть из органов. И убыл, не дождавшись выслуги лет…

Сергея Юрьевича я видел дважды. Первый раз – на похоронах одного парня, который пару лет трудился у меня менеджером. Здоровый амбал, а умер за обидных три дня: менингит. Авторитет же оказался его дальним родственником. Подвыпив, начал блажить: «Ментяры проклятые… Это они тебя убили, Саня! Ментовские сволочи!» И рвал с головы клочки редких волос. Не знаю, что ему там помстилось, но вид у него в этот момент был совершенно безумный.

Второй раз он попался мне на глаза много позже, на презентации фешенебельного торгового центра. Я туда был приглашён как один из перспективных потенциальных клиентов. Прибыв чуть раньше, коротал время возле фуршетного столика и наблюдал за гостями.

Когда к символической красной ленте потянулась торжественная делегация, не сразу поверил своим глазам: возглавлял её Сергей Юрьевич. В шикарнейшем костюме из необычно переливающейся ткани, превосходном галстуке, с дорогущими часами, надетыми «по-президентски» на правую руку. Именно он неторопливо перерезал ленточку, именно ему похлопала публика, именно его покрыли вспышками репортеры.

Затем он толкнул речь.

– Здрасьте… Мы все, значит, под моим руководством, строили этот центр. Центр, короче, получился отличный. Цены тут будут классные, магазинов откроем много. Ну и сервис, понятное дело, будет на уровне – отвечаю… А сейчас вам покажут презентацию, короче, что и как там у нас…

На большом экране замелькали кадры с проектора. Я наклонился к одному из гостей:

– Не подскажете, кто это выступал?

– Председатель совета директоров, – ответил тот. – Очень серьезный мужчина! Авторитетный!

После презентации отправились в экскурсию по торговому центру. Впереди, на правах хозяина, шествовал Сергей Юрьевич, позади шла свита, где каждый отставал ровно на то расстояние, которое полагалось по служебной иерархии.

В толпе я вдруг заметил старого знакомого – бывшего участкового. Отставка явно пошла ему на пользу: округлился, раздобрел, стал хорошо одеваться. Но взгляд остался прежний: ментовской, цепкий. Этим взглядом он мгновенно вычислил меня среди гостей. Немного притормозил, и вскоре я жал ему руку:

– Привет! – сказал он. – Сколько лет, сколько зим!

– Много, – согласился я. – А ты что тут делаешь?

– Так фирмой у брата руковожу!

– Какого брата?

– Известное дело, какого! – он кивнул на переливающуюся спину Сергея Юрьевича. – Родного своего брата, единокровного. Вопросов приходится много решать: и бизнесом заниматься, и производством. Даже крыши ремонтировать, прикинь?

– Какие крыши?

– Нормальные крыши. Над головой. Которые. Чтобы не текли. И всё такое… У тебя самого, кстати, как с этим делом, не протекает?

Я отрицательно мотнул головой.

– Ну тогда ладно… Ты заходи, если что…

Он сунул визитную карточку и поспешил дальше. Я смотрел ему вслед и никак не мог понять, почему спина его кажется затянутой в мышиный милицейский китель. Но, думаю, в его работе это не помешает. Никак не помешает.

Когда-то личные автомобили были отнюдь не массовым явлением. И обладание самодвижущимся агрегатом давало не просто возможность манёвра, а вполне определённый статус. Как всякий, кто родился в Советском Союзе, я прекрасно помню, с каким трепетом обращались со своими «чадами» тогдашние автолюбители. Ибо машина покупалась не на год, а как минимум – на десятилетие. Это налагало определённые обязательства: при каждом удобном случае драить «ласточку» до блеска, заряжать аккумулятор, «мовилить пороги» и по возможности не эксплуатировать зимой. Разумеется, никто и помыслить не мог, чтобы оставить транспортное средство ночевать во дворе – табу!

Родители пытались копить деньги на автомобиль ГАЗ-24 «Волга». К приобретению готовились несколько лет: отстаивалась длиннющая очередь на право приобретения (!) автомобиля, из подручных средств строился гараж.

До сих пор помню, как мы с отцом ходили в этот самый гараж. Папа крепко держал меня за руку, и мои детские пальчики были надежно укрыты от всех возможных неприятностей в огромной папиной ладони. Он рассказывал про детство в одной мордовской деревне с названием Лысая Гора. К слову, этой деревушки сейчас фактически не существует, она просто вымерла, как отмирает что-то очень старое и ненужное… В гараже отец принимался мастерить: какие-то шкафчики, полочки, приспособы… А я отправлялся играть по окрестностям.

Это было волшебно. Там и сям валялись металлические останки того, что когда-то было автомобилями. Это походило на кладбище, с той разницей, что из промасленных шестеренок ещё можно было что-то собрать. Мне очень хотелось оживить эти останки, сделать из них самую настоящую машину (ну, или хотя бы маленькую модель таковой).

В 1981 году семейная мечта наконец-то была реализована. Естественно, что я неоднократно покушался на семейный раритет с целью порулить и вообще как-то освоить бежевое наследство. Отмечу, что ни одна из попыток не увенчалась успехом: папа с природной мордовской хитростью отбил потуги на святое.

Всё изменилось, когда СССР окончательно превратился в РФ. Среднестатистический автовладелец начал терять уважение к «железному коню», низводя его до уровня велосипеда. А сытые «нефтяные годы» и доступность кредитов закончили дело – водителям стало вообще наплевать на средства передвижения, как свои, так и чужие.

Иногда, глядя на брошенные во дворе четырехколёсные развалюхи, с теплотой вспоминаю свою первую машину – старенькую ВАЗ-2102 («двойка») 1974 года издания. Я ухаживал за ней и упорно боролся со ржавчиной на кузове. Именно на этой машине научился ездить, а уже затем вспомнил про права. Вернее, про их отсутствие. После двух показательных поимок гаишниками с соответствующим препровождением на штрафную стоянку это оказалось особенно легко.