Карина Василь - Различные миры моей души. Том 3. Сборник повестей

«Герцог» тогда долго ржал, потому что всем было известно Сергунино хвастовство. Лущенко потом два дня на меня дулся. А я рада была, что он не доставал меня идиотскими разговорами. Один раз он заикнулся по поводу мужской роли отца для детей, но я быстро ему напомнила, что он сам бросил двух своих жён – одну с ребёнком, другую беременную. Да ещё привела кучу примеров, когда мужчины, чтобы уберечь свою «нежную» и «ранимую» психику, сбегают к любовницам, оставив жену с ребёнком-инвалидом на руках. Как будто у женщин нет психики и нервов! И это женщин ещё истеричками называют! Я тогда ему чуть в морду не дала от возмущения…

…Машина резко остановилась. Я открыла глаза и осмотрелась.

– Вылазь, соня. Лучше от Серёги сейчас по башке получить, чем постоянно ждать подвоха.

– Добрый ты, Юра, – скривилась я, вылезая из машины. Ёжик загоготал, запрокидывая голову и почёсывая свои коротенькие жёсткие волосики, за которые от Юльки получил прозвище. Да и сам он был чем-то похож на ёжика из мультика: лицо с кулачок, востроносенький, тёмные глазки пуговками и маленький ротик, как канцелярская кнопка.

Я разглядывала пересечённую местность с разбросанными там и сям складными стульями, софитами, белыми экранами и снующими туда-сюда людьми. И как я забыла, что сегодня съемки на пленэре? Я медленно побрела к небольшой группке, где слышался истерический крик среди нервного бубнёжа. Какого чёрта такая спешка? Нет меня – могли бы сцены снимать, где моя героиня не задействована. Чего хай поднимать? Сами бы помотались между тремя городами!

Подойдя к софиту, где кучковались размахивающие руками люди, с нервными воплями что-то кричащие друг другу, я наткнулась на Юльку: она в этом сериале играла деревенскую красотку, вокруг которой всё завертелось. Схватив за руку, она меня куда-то потащила.

– Молодец, быстро собралась, – вполголоса затараторила она. Я снова поморщилась. Удивляюсь, как на площадке она может играть вальяжную деревенскую бабу, если в жизни это чёрт-те что с мотором в заднице? – Никита отвлёк его, снимают без тебя. Петюня, что тебя хряпнуть молотком должен, со вчерашнего с похмелья. Сергуня в ярости – все как сонные мухи. Беги пока гримируйся. А то он вспомнит, что тебя не было.

– Господи, какой молоток? – вяло засопротивлялась я. – Топор же был. И вообще… Я жрать хочу. Я вчера прямо с самолёта с Кёнига, съёмки первый день… А у вас тут вино рекой…

– Ну, отметить решили – большое дело! Чего напиваться было?

– Я не напивалась, – вяло отбивалась я. – Опрокинула парочку всего. Спать очень хотелось. А вот чего остальные пили?..

– Наташка! Сколько ждать надо? – проорал голос у меня над ухом. – Твоя сцена, твою мать, а ты ещё не в гриме! А ну, живо Инку искать!

Юлька подхватилась и, потрясывая своими двумя молочными фермами, кинулась искать гримёра Инну. По пути она едва не задела какую-то статистку с кипой бумаг. Та от неожиданности выронила несколько листков из кипы и шустро хлопнулась на них задом. Я внутренне улыбнулась: театральная примета, когда на упавший текст нужно сесть, в её случае это что? У неё же неглавная роль. И, даже, если она забудет свой текст, который наверняка состоит из междометий и причитаний, от этого никому плохо не будет. Даже не заметят.

Инну Юлька нашла довольно быстро, и пока мне рисовали лицо – не сходя с места, – я оглядывала площадку. Петюня, вроде, пришёл в себя. По крайней мере, не таращился на топор, как баран на новые ворота. Его помятый вид и щетина весьма уместно смотрелись по сюжету. Если бы он ещё перегаром мне в лицо не дышал…

Мы отрабатывали нашу сцену. Но нашему режиссёру всё время что-то не нравилось: то, как Петюня замахивается, то, как я уклоняюсь… Если честно, я уже притомилась от этой гимнастики, если учесть то, что я так и не успела поесть. Петюня тоже притомился. Я видела, как ходили желваки у него на лице – не дай бог, всерьёз прибьёт! А Сергей как будто светлел лицом. Наконец он хлопнул в ладоши и заорал:

– Так! Запомни! Теперь все по местам! Начали!

Красные с перепою глаза Петюни и его дикий вид после дублей меня напугали настолько, что я оступилась в самом неподходящем месте. Но как оказалось, удачным для меня: Петюня не удержал замах, и со всей дури обрушил топор мне на голову. И если бы я не оступилась, лежать бы моей героине вместе со мной не в коме, а в гробу. А так, получив увесистый удар обухом в левую часть лба, я благополучно хлопнулась спиной на землю. Меня потом спрашивали, видела ли я искры или звёзды, или вокруг моей головы, как в американских мультиках, летали птички? Нет, ничего подобного не было. Просто удар – и темнота. А потом я уже в кресле с перевязанной головой, а Юлька мне суёт что-то в рот.

– Убери пальцы, – буркнула я ей. – Откушу.

– Ну, если шутить начала, значит, пришла в себя, – прогудел Сергей. – Не тошнит? Голова не кружится?

Я попыталась встать. Земля со всеми суетящимися людьми, качнулась в сторону.

– Не тошнит, но спать хочется, – пробормотала я.

– Так! – хлопнул в ладоши Сергей. – Тебе – живо в койку и лежать неделю!

– За эту неделю можно сцены с комой снять, – встряла какая-то гадюка, в которой, поднапрягшись, я узнала одну из любовниц Петюни. Эта язва думала, что будет играть роль, на которую выбрали Юльку. И, разобиженная, пакостила нам по-всякому. Я обычно сдерживалась, чтобы чего-нибудь не брякнуть. Юлька, наивная душа, ничего вокруг не видела. А мне было обидно за неё: ведь именно эта крыса развела Петюню и Юльку, которые были шесть лет женаты. А теперь вешается на Юлькиного Ёжика.

– Я сейчас тебя в кому уложу, – прошипела я, вставая. Перед глазами у меня всё качалось, но эта дрянь, наверно, что-то во мне увидела, и с визгом драпанула куда-то в сторону. Юлька, держа меня под руку, помогла снова сесть.

– Вера подала хорошую идею, – задумчиво загудел Сергей, поглаживая подбородок. Он походил вокруг своего стула и завис над ним в задумчивости. Не знаю, что на меня нашло – предчувствие или от сотрясения ум за разум зашёл, но я вдруг поняла, что знаю, что сейчас будет.

– Куда? – заорала я. Сергей вздрогнул, не успев сесть, и замер в полусогнутом положении над стулом. Все остальные подскочили. – Уходи! Уходи немедленно!

Сергей вытаращил на меня глаза и медленно сполз со стула, с опаской глядя в мою сторону. Остальные заинтересованно смотрели на пустое место. Сергей стоял, не шелохнувшись. Потушенные софиты тоже не собирались падать ему на голову, как я это только что ощутила.

– В чём дело? – недовольно спросил он.

– Я видела… – А что, собственно, я видела? – Мне показалось, что сейчас софит тебе на голову упадёт… – Я ничего не понимала. Я была уверена, как будто видела это своими глазами.