Владимир Топилин - Когда цветут эдельвейсы (сборник)

– Ну что ты! Я хотел сказать совсем не это! – И, переключившись на другую тему, воскликнул: – Посмотри-ка на Волгу!

Медленно бредущая от места трапезы собака тяжело покачивала надутыми боками и едва передвигала ноги. Добравшись до лежанки, сука бухнулась на отяжелевший бок и, чуть дыша, растянулась во всю длину тела.

– Волга! Зря ты оставила свою трапезу – конкуренты не дремлют! – Он мотнул головой в конец поляны, где над останками оленя черным «мессером» уже завис таежный ворон. Почуяв запах свежей требухи, он громким клекотом сзывал на пир собратьев, которые не заставили себя долго ждать и слетались на зов со всей округи.

Приподняв голову, сука посмотрела на незваных гостей, довольно резво подскочила и поспешила на охрану своей собственности. Птицы тотчас поднялись в воздух, громко заорали, выражая недовольство резким и пугающим пикированием. Но на Волгу эти уловки уже не действовали: она устроилась в метре от останков и, смачно зевнув, развалилась вновь, не обращая внимания на воров. Им ничего не оставалось, как разлететься по ближайшим кедровым макушкам и, нахохлившись, косить глаза на собаку.

– Ждать придется долго, – обращаясь к воронам, сказал Васька, – теперь она оттуда вообще не отойдет!

Как Васька и предполагал, погода восстанавливалась: появлялась видимость, между облаков выглянуло ласковое солнышко, согревая парившую землю.

Но нарастающий ветерок приносил холод – первый предвестник быстро наступающей зимы.

– Помощник! – радостно воскликнул Васька.

– Кто помощник, в чем помощник? – переспросила не понявшая его Оля.

– В нашем деле, – пояснил он и приподнял вверх палец. – Слушай!

Она повернула голову к кедрам и сразу же все поняла. При резких порывах ветра с деревьев градом слетали намокшие шишки, которые глухо тукали, достигая земли.

– Теперь можно заняться орехом. Пара дней в запасе у нас еще есть!

Ольга промолчала, тоскливо вспомнив свой недавний опыт. Тяжело пошевелив уставшей, ноющей поясницей, улыбнулась:

– Завтра с утра и начнем!

– Чего?! Как это завтра? Сегодня же! Вот поедим мяска – и за работу! У нас с тобой каждый день на учете!

Непоседу Ваську трудно оставить без работы. Он не мог просидеть без нее и часа, не говоря уж о том, чтобы целый день проваляться на нарах, ни к чему не притрагиваясь. В его организме действовала какая-то пружина, постоянно подталкивающая к движению и работе. Но истинную причину своей работоспособности знал только он сам: не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, ибо время не воротишь! И эта пословица, как никогда, важна в тайге, где на учете не только день, но и час.

Не успела Оля и глазом моргнуть, как на подпирающем сени столбе уже висел ящик-барабан, прихваченный Васькой на пару гвоздей. Процесс дробилки очень прост: крути ручку да успевай кидать в бункер шишки.

Вращающийся валик-ерш без труда жует податливые плоды и, раздавливая, выпускает из своих цепких когтей на расстеленный внизу брезент. Несмолкающий ручей ореха и шелухи сыплется из барабана, очень быстро образуя приличную горку. Затем следует недолгое просеивание через два сита: более крупное – для ореха, мелкое – для шелухи, а чистейший орех коричневым золотом осыпается в объемистый мешок.

Ни разу не видевшая обработки шишек, девушка удивляется простоте процесса и его качеству:

– Я думала, что мы шишки повезем на вертолете! А тут на тебе: час работы – мешок ореха!

– Если шишками возить – это сколько же надо вертолетов? – смеется Васька. – Посмотришь, сколько отбросов будет. Зачем возить домой лишний сор?

– И это все придумал ты?

– Что ты! Это наши отцы и деды, да и не за один год, а может быть, за века!

Сбор падалки Васька берет на себя и быстро, без устали суетится меж стволов деревьев, подтаскивая к общей куче набитые до отказа кули. Ольга торопливо крутит ручку барабана, стараясь побыстрее закончить с надоевшим орехом. Но куча не уменьшается, а увеличивается. Как она ни старается крутить, просеивать, пересыпать – Васька все же бегает быстрее. За несколько часов гонки объем собранного урожая увеличивается вдвое.

Искоса наблюдая за ним, Ольга поражается его расторопности.

– Откуда у тебя столько энергии? – уже в который раз спрашивает она, когда практически в сумерках заканчивается трудовой день. – Ты хоть когда-нибудь устаешь?

Он неопределенно пожимает плечами, неторопливо закуривает и уводит разговор на другую тему.

Из дневника Ольги:

«Никогда не думала, что в тайге такое количество зверья! Прошло всего лишь десять дней, как мы прилетели, но я уже насмотрелась на всех, начиная от медведя и кончая бурундуком-полосатиком! Вася говорит, что все они собрались на орех, которого в этом году – тьма! Нередок случай, когда враз можно увидеть три-четыре, а то и пять белок! Про бурундуков я вообще молчу! Несколько раз видела соболей, они подбегают прямо к избушке и, кажется, совсем не боятся человека: встанут столбиком в каких-то десяти метрах, полюбопытствуют и тут же исчезают, как будто их и не было. Волга загоняет по шесть-семь раз в день: то тут, то там слышится ее азартный лай. Но Вася говорит, что не настало время: аскыр еще голый!

Но я никак не могу понять, почему он голый».

Первый раз Оля осталась одна в тайге «всего лишь на несколько дней». Но девушку не пугали дни, ее пугали ночи.

Еще утром Васька ушел на другую избу, находящуюся под соседним белком. Надо было просмотреть путики перед предстоящим сезоном: подладить хатки, добавить новые капканы и продлить их по мере возможности.

Ольге осталась запланированная участь – быть хозяйкой. Но она поняла его хитрость: надо было срочно сушить кедровый орех, заполнивший временные стеллажи как в избушке, так и в бане.

Глядя на скуксившуюся подругу, он подбадривал ее веселыми словами:

– Это же всего на несколько дней! И чего тут бояться? Все будет нормально! Впереди у нас весь сезон в разлуках, я же не могу таскать тебя постоянно за собой, кому-то надо оставаться и здесь. – И уже веселее: – С тобой Волга останется, она тебя в обиду никому не даст!

Ольга и сама понимала, что ночевки в одиночестве неизбежны, и при прощании старалась держаться бодро и уверенно. Но как только он скрылся, девушку охватило чувство одиночества. С полчаса она сидела на чурке, ничего не замечая вокруг. Но лениво зевнувшая собака вернула к действительности.

Оля нежно и долго гладила по голове умиленную собаку, нараспев приговаривая:

– Ах, ты моя хорошая, моя добрая! Нам с тобой вдвоем не будет скучно, мы с тобой будем вместе, мы никого не побоимся! А хозяин послезавтра придет, и все будет хорошо!

На глаза сами по себе накатывались слезы. Почувствовав настроение хозяйки, Волга приподняла голову, посмотрела своими умными глазами и, как бы успокаивая ее, слизала горячим языком катившиеся по щекам капли. От такого сочувствия девушка повеселела: