Анна Абаимова - Шаг до бездны

– Ты снова воровала? – спрашивала её прежде мама, вытряхивая фантики из её карманов.

Но это было давно, и теперь Ириша не приносила улики домой, разбрасывала их на улице.

– Зачем ты это делаешь? – спрашивали её часто, но тоже давно.

Она молчала, потому что не знала, что ответить.

Теперь вдруг именно в эту ночь, после знакомства со Стасом, поняла – это вовсе не был её протест: ни против мира, ни против своего места в нём. Просто она хотела понять, как это – быть преступником. И упрекнув недавно Стаса в том, что он начитался Достоевского, понимала, что начиталась как раз она, хотя может быть вовсе не эту книгу, а каких-то совсем других, и теперь пыталась понять, о чём думал тот вор, который позарился на детскую куртку, хотя никак ей этого не удавалось, потому что конфеты в магазинах не имели к той ситуации из прошлого никакого отношения. Наверняка их после её воровства никто не пересчитывал, не перевешивал, и уж тем более никто не плакал об украденном ночи напролёт.

А этот Стас… Он будто взял её за плечи и встряхнул. Будто дал опомниться и представить, какой неловкой будет ситуация, если её правда поймают. Тогда же ночью она решила, что больше никогда не будет воровать. Никогда, никогда. И ещё решила, что обязательно познакомится с той пожилой женщиной, про которую он рассказал – хотя бы из любопытства. Просто ведь интересно, как живут одинокие люди в старости.

Ириша решила, что для начала поедет туда со Стасом на его скутере, а потом наведается одна: расскажет одинокой женщине о его замыслах и вместе они найдут каких-нибудь её наследников, ведь несомненно у неё есть хотя бы даже малознакомые троюродные племянники, которым весьма приятно будет получить наследство от дальней родственницы. Вот только не могла девушка знать наверняка, насколько может быть опасным этот Стас, если она вот так разрушит его планы. Однако свой замысел сочла весьма благородным, так что отступать от него никак не хотела.

***

В последний день своего отпуска Ириша снова отправилась прогуляться…

Шла мимо тех же самых магазинов, где обычно воровала конфеты, и не заходила туда, не понимая впрочем, как так быстро она могла измениться. Может в самом деле теперь повзрослела, а прежде пыталась доказать самой себе, что она ничего не боится в этом большом и непростом мире и может даже делать всё, что захочет?

Думая так, она всё-таки толкнула одну дверь, однако тотчас вход ей преградил улыбающийся охранник. Она тоже улыбнулась и не стала настаивать на том, чтобы зайти. В конце концов ей даже нравилось ощущать себя законопослушной.

Когда у неё зазвонил телефон, от ярких лучей солнца она не разглядела, чьё имя высветилось на экране, а просто машинально ответила звонившему.

– Придёшь завтра? – раздался знакомый голос.

«С работы», – обрадовалась Ириша и кивнула перед тем как ответить.

– Приду.

– Слушай, у нас тут такое творится…

– Что?

– Представляешь, у начальника пропала папка с важными документами, искали целую неделю, а потом нашли у тебя в столе.

– Как? Я не брала.

– Понятно, что не брала, но кто-то подставил. Поди теперь доказывай. Все ведь знают, что ты конфеты в магазинах таскаешь.

– Кто знает? – Ириша растерялась, понимая, что спросить надо по-другому: откуда узнали и кто сказал. Однако уже не стала переспрашивать.

– Ещё в кассе большой суммы не досчитались…

– Неужели тоже на меня подумали?

– Ага… В общем, тебе лучше не приходить.

На этом разговор закончился.

Ириша ещё долго стояла неподвижно с телефоном в руке. Такой растерянности ей ещё не доводилось испытывать никогда прежде – она не знала, что делать, о чём думать и что будет дальше. Хотя подсознательно с детских лет боялась терять – знала, что это может быть непоправимо и представляла, как страшно остаться в этом мире без важного и необходимого: и пусть в детстве она лишилась всего лишь куртки, сейчас такой потерей могло стать что угодно. Предстояло сообщить о случившемся родителям, но она боялась – на эту работу её устроили именно они. Надеяться, что всё утрясётся, тоже казалось бесполезным – такая ситуация явно не могла пройти сама по себе, к тому же ей теперь даже и не хотелось возвращаться туда, где о ней подумали так скверно.

Пройдя несколько шагов, девушка остановилась и как будто новым взглядом посмотрела по сторонам. Жалеть себя не стала – этого она никогда не допускала. Зато вместе с огорчением уловила какое-то новое ощущение, и явно оно вовсе не было плохим: она почувствовала предвкушение новой жизни, которая несомненно таила в себе много всего увлекательного и хорошего. В конце концов, её молодость могла помочь ей открыть множество дверей. Родителям она решила пока ничего не говорить, а с завтрашнего дня, как обычно, утром выходить из дома – несомненно вскоре она найдёт другую работу, даже ещё лучше потерянной.

С этими радужными мыслями по привычке Ириша зашла в один из своих излюбленных магазинов, где частенько воровала конфеты. Решила не изменять своему решению и в самом деле теперь равнодушно прошла мимо полок, где лежали сладости, взяла сок и заняла очередь в кассу. Весьма довольная собой, отсчитала деньги без сдачи. Теперь ей казалось, она повзрослела совсем, а прежние поступки были нелепым ребячеством.

Вдруг какая-то женщина в очереди закричала:

– Кошелёк, у меня украли кошелёк!

Все вокруг тотчас всполошились, принялись озираться по сторонам. Однако впустую – карманникам никогда невозможно бывает заглянуть в глаза. Появился охранник и принялся рассматривать всех подряд. Взгляд его остановился на Ирише и он поманил её пальцем. Она отвернулась и не пошла. Тогда он подошёл сам.

– Можно заглянуть к вам в сумочку? – сказал настойчивым тоном.

– Нет, вы не имеете права, – отозвалась девушка.

– К сожалению, мне придётся настаивать, – заявил он. – или вызвать полицию.

Девушка раскраснелась и протянула сумку – десятки любопытных глаз уставились на неё.

– Вот он, мой кошелёк! – неожиданно закричала потерпевшая, совсем незаметно подошедшая к ним.

И в самом деле охранник тотчас прямо на глазах у Ириши достал из её сумочки эту чужую вещь.

– Но я не брала, – попятилась она.

– А кто брал? – чуть ни с кулаками накинулась на неё обокраденная.

Схватила свою потерю, раскрыла.

– Здесь уже нет ни рубля, – воскликнула тотчас и снова гневно уставилась на Иришу.

– Я правда не брала, – пробормотала девушка, отворачиваясь.

Слёзы навернулись у неё на глазах – оказаться в такой ситуации она никак не ожидала. Ладно бы правда была виновата, но вот так, впустую терпеть такой позор, было выше её сил. Однако плакали при людях, как она знала, только дети, и она держалась изо всех сил, чтобы не зареветь.