Дмитрий Сенчаков - Внимание… Марш!

Мы ретировались бравым порядком. Смятение душ было полным и беспросветным. Хрен с ним, с обедом, но плясать на плацу до отбоя нам совсем не улыбалось. Кто его знает, чего взбредёт в башку своенравному старшине.

На крыльце казармы столкнулись с ефрейтором Чевапчичем. Тот сопровождал коротко выбритого молодого бойца с огромным тюком постельного белья на плече.

– Что, не могли меня в ленинской комнате подождать? – посетовал Степан, когда мы ему рассказали про конфуз со старшиной Речко́. – У меня ж и другие обязанности есть, не только вас обхаживать. Вот, в прачечную ходили, – похлопал он ладонью по огромному тюку, который свалил с плеча солдатик.

– И что нам теперь делать? – не находил себе места Лёнч. – Сидеть ждать старшину?

– Ты серьёзно? – улыбнулся Степан. – Напяливайте гражданку, и чтоб духу вашего здесь не было! Пока он щи доест и тушёную капусту навернёт, есть у вас минут пять.

Было ясно, что ефрейтор Чевапчич глаголет дело. Нет солдата – нет проблемы. А там ещё неизвестно, когда мы ему в следующий раз на глаза попадёмся! Может и никогда.

Судорожно меняем одежду, криво складываем форму, неловко передаём Степану на ответственное хранение. Шнуруем кроссовки… Время тикает пульсом (или пульсирует тиком?) у самой ушной раковины.

– Степан, а другой выход есть? – на всякий случай вопрошаю я.

– Отчего ж нет? Есть… – по той лестнице, что в коридоре, где душевая.

– Бежим, ребята! – командует Лёнч, и мы врываемся в по-прежнему пустую казарму.

– Про поросёнка не забудьте, – кричит вслед ефрейтор.

Мы недооценили тактический опыт старшины Речко́. Тот как раз поднимался по запасной лестнице. Услышав шаги и вычислив мелькнувшие на площадке между пролётами знакомые брыли, мы тотчас ретировались в душевую. Кроссы позволяли не топать. Сапоги Речко́ проскрипели мимо неплотно прикрытой двери.

– Сейчас он вставит пистон Чевапчичу, – предрёк Кира.

– Это вряд ли, – заверил его Лёнч. – У Степана алиби. Скажет, ничего не знаю. Никого не видел. Относил бельё в прачечную. Только вернулся.

– Точно, – согласился я. – Бежим! Пока он не очухался.

Мы брызнули вниз по лестнице, выскочили на улицу и стремглав понеслись к КПП. Миновали наглядную агитацию с фанерными гербами союзных республик и налетели на штатского, озирающегося по сторонам. Ба!

– Ребята, это же Вася Васильков, – удивился я.

– Кто таков? – недоверчиво вскинулся Лёнч.

– Бродяга и тунеядец, – отозвался Вася.

– О! Мы таких уважаем, – пробасил Ма́зут. – Эти никем не командуют.

– Ну-ну. И никому не мешают, – согласился Равиль.

– Ты как сюда попал? – учинил я допрос. – Это же закрытая воинская часть КГБ.

– Я бродил по Царицынскому парку и увидел забор. В нём дыра. А у меня принцип. Если в заборе есть дыра – мне туда надо.

– А ничего, что поверх забора колючая проволока? – напустился Лёнч.

– Тем более надо, – произнёс Вася, затвердев взглядом.

– Ну и как?

– Я уже тут всё обошёл.

– И до сих пор на свободе? – усмехнулся Кира.

– А у Васи глаза добрые, – вступился я.

– Ага, и сам он прозрачный.

Тут Равиль (он единственный из нас стоял лицом к казарме) стрельнул взглядом и бросил лишь одно слово, от которого кровь застыла в жилах:

– Речко́!

– Бежим! – скомандовал Лёнч.

Очухались только у автобусной остановки. Новая напасть: ближайший рейс сто пятьдесят первого через двадцать пять минут. На остановке, естественно, никого.

– А где Вася? – не понял я.

– Так он же с нами не побежал, – напомнил Кирилл.

– А, ну да! – вспомнил я. – Он же не бегает, а ходит!

– Ну, ща его Речко́ порвёт, – скрипнул зубами Лёнч.

Всё ещё напуганный перспективой появления старшины Речко́, я предлагаю отойти в лесок. Полежать на травке. Ребята поддержали меня единогласно.

И вот лежим мы на молодой майской травке, урчим голодными животами, пожёвываем травинки и пялимся на многоэтажный купол небосвода со снующими на лесках кучерявыми болонками. Как же странно устроен этот мир. Мир, в котором реальность порой перемешивается с ирреальностью, даже если кровь твоя химически чиста, а сам ты адекватен и полностью отвечаешь не только за себя, но и «за того парня».

– Летят вот эти ватные тампоны над русской средней полосой, – начал я. – А началось всё где-то на Багамах.

– Ты о чём? – не понял Лёнч.

– Я? – удивился я. – О Гольфстриме, главной климатической установке этой голубой планеты. О чём же ещё?

– Причём тут тампоны?…

– Чуваки, – внезапно обрадовался сам себе Ма́зут. – У меня ж бутики с салом есть!

– Кто о чём, а Чурило про… – прошипел Лёнч.

Гражданка гражданке оказалась рознь. Довольно быстро выяснилось, что о старых привычках придётся забыть. «Динамо» разместило прикомандированных бойцов на так называемые городские сборы. Конечно, на сборах встречаются далеко не только спортсмены воины-срочники, но и, например, интернатовские 35 35 Ученики школ-интернатов спортивного профиля (ШИСП). . Некоторые из них – второгодники. А также выпускники ШИСП, студенты ГЦОЛИФК 36 36 Государственный центральный ордена Ленина институт физической культуры (ГЦОЛИФК). , многие из них – заочники.

Распорядок прост: живёшь на базе в Серебряном бору, там у тебя койка и стол. На тренировки возит специальный заказной автобус. Он же и привозит обратно. Кому меньше повезло – те в Новогорске. Туда и ехать дольше, и замечательных пляжей там нет.

Спору нет, Москва-река в середине мая та ещё купель. Но, с другой стороны, в Лимпопо она не превратится даже в разгар июльской жары. Чёрт её знает, что должно случиться, чтобы она превратилась в Лимпопо. То ли в ней должны завестись крокодилы, то ли перевернуться земные полюса. Думаю, ни то, ни другое в нашей исторической перспективе не светит. Поэтому майские купания в Серебряном бору вполне себе ничего. Достойное времяпрепровождение. Особенно, если складывается приятная компания.

Компания начала складываться ещё в автобусе. Когда ЛАЗ таки закупорил дверку и отвалил от манежа, нас в нём было всего двое, не считая водителя. Рита сидела на третьем ряду, я присел напротив. Мы не были знакомы. Так, видели, конечно, друг друга на тренировках, но я даже толком не знал, у кого она тренируется.

– Куда подевался народ? – незатейливо инициировал я контакт.

– Метатели в «Лужниках», на южном ядре 37 37 Южное спортивное ядро (ЮСЯ) и Северное спортивное ядро (ССЯ) – два разминочных стадиона в районе Большой спортивной арены Центрального стадиона имени Владимира Ленина. . Готовятся к первым стартам сезона. А вот где все остальные – это загадка, – Рита пожала плечами.

Тут надо пояснить, что городские сборы – штука весьма условная. Почти добровольная. Личное дело каждого – присутствовать на сборах, или отлучаться по своим делам. Тем более что у многих есть свои родные или съёмные квартиры, или даже семьи. Очевидно, если ты военнослужащий-срочник, с командировочным удостоверением на руках, лучше не шалить. Честно говоря, на первом году службы, правильнее сказать, в первые полгода службы, ну, или как на духу – в первые недели службы, дисциплина для меня была делом святым, что вызывало у многих коллег уныние и тоску.