Дмитрий Сенчаков - Внимание… Марш!

– Самый главный начальник! – майор поднял вверх указательный палец. – Выше него здесь только антенны в лесу. А уж выше тех только звёзды.

– А на присягу автомат выдадут? – с театральным придыханием выступил перевозбуждённый Лёнч.

– Без автомата в руках не присягают, – это была наверно третья или четвёртая фраза Равиля за весь этот долбаный день.

– Стайер дело говорит, – кивнул Мордатенков. – Дам вам автомат.

Равиль поморщился на слово стайер, но возражать не стал.

– И рожок дадите? – не унимается Лёнч.

– И магазин к нему дам.

Мы переглянулись.

– Без патронов, – добавил майор и осклабился.

– Это правильно, – вмешался я. – На фотографиях мамки не увидят, заряжен автомат или не заряжен. Готов ли их малыш к труду и обороне, или только к труду. Дулом бесполезного незаряженного автомата землю на огороде рыхлить.

Лёнч с Кириллом заржали.

– Я предупреждал, здесь не КВН, – оборвал майор.

– А в армии КВН – это глагол, – не унимался я.

– Не понял? – Мордатенков приподнял бровь.

– На выбор: Капитан Выдаёт Наганы или в Казарме Воняет Ногами.

Лёнч прыснул, а Ма́зут от смеха завалился на стол, чуть не спихнув пустую кастрюлю.

– Да Кому Вы Нужны? – не растерялся майор.

Настала пора Равиля. Он растянул тонкие губы в одобрительной ухмылке. Рядовой состав части принялся фокусировать в нашу сторону не только глаза, но и уши.

– Какой Вы Настойчивый, таарищ майор, – не сдавался я.

Ржач за столом разгорался. Потихоньку подтягивались рядовые, ефрейторы и сержанты.

– Кретины Вечно Ноют, – с догматическим оттенком утешил меня Мордатенков.

Кира трясся, хватал ртом воздух уже не в силах издавать звуки. Солдатики посмеивались за компанию, но, пропустив исток разговора, не до конца понимали смысл происходящего.

– Куда мне до Кандидата Военных Наук, – пожал я плечами.

– Если надо, Камера Всегда Найдётся, – многозначительно ответствовал майор.

Смех оказался заразен. Эпидемия стремительно распространялась по помещению столовой, опережая грипп в сотни раз.

– Ну что ж, если ограничат свободу, буду Ковырять В Носу.

– Смотри, боец, однажды доковыряешься! В носу проходит Кабель Высокого Напряжения.

После этой реплики майора уже вся часть бурно и продолжительно ржала, то скатываясь в колики, то подступая к икоте. Но это были не те Бурные и Продолжительные, которые естественным образом, подчиняясь закону эволюции, переходят в Овации. Эти «Б» и «П» перешли в Истерику.

– Отставить смех! – гаркнул Мордатенков на всю ивановскую.

Личный состав, как мог, пришёл в себя и отдышался.

– Отделение, равняйсь! Смиррна! Вольно. Разойдись… Пошли в казарму, кавээнщики хреновы.

Майор посмотрел, как я унываю и размазал меня, словно сине-зелёную плесень:

– Коллега, Выше Нос!

Ласковое майское солнышко. Оливковая зелень. Чирикают птички. Однако… Казарму мы миновали. Промелькнули пятнадцать стендов с гербами социалистических республик. Вскоре стало понятно, что движемся к КПП. Майор подвёл нас к таксофону.

– Двушки у всех есть, или угостить? Каждому – две минуты. Доложить мамкам, что всё в порядке. Сыты, обуты…

Мы вновь переглянулись. Мордатенков и это учёл. А ещё учёл, что суббота. Родные в этот час, скорее всего дома. Уборка, стирка, глажка. В продмаг было с утра хожено. Если кто в гости куда собирается, то это, наоборот – позже.

– А можно ещё девушке позвонить? – взмолился Ма́зут.

– Тебе – можно, – утвердил майор.

– А мне? – на всякий случай вмешался Лёнч.

– Тебе – нет, – безапелляционно отрезал Мордатенков. – Кто ещё хочет позвонить девушке?

Мы с Равилем промолчали.

– Несправедливо это, товарищ майор, – проворчал Лёнч.

– Та-ак, – полюбопытствовал Мордатенков, – ты ту́т будешь бунтовать, или петицию вышестоящему руководству напишешь?

– Кира сегодня опоздал, а вы ему разрешаете дополнительный звонок. Мне не разрешаете, а у меня нет дисциплинарных взысканий.

– Я тебя предупреждал, что я тебя запомнил? Так вот, будешь выступать – не скоро тебя забуду.

Обломанный Лёнч опустил глаза.

– Да-да, товарищ майор, разберитесь, как следует, и накажи́те кого попало, – всё-таки пробормотал он себе под ноги, но Мордатенков сделал вид, что ничего не слышал.

Истребили двушки, вернулись в казарму. Майор завёл нас в ленинскую комнату. Большой агитационный стол. Куча стульев, расставленных вдоль стен. Напротив двери, между окон – старенький телек «Темп». Над ним – портрет Ильича. На прочих стенах развешаны наполовину выцветшие плакаты. Особенно бросился в глаза тёмно-красный призыв «От отличника в роте – к роте отличников». Сразу за ним – большой потёртый книжный шкаф, заваленный гибкими брошюрами и учебными альбомами. Зашёл ефрейтор Чевапчич. Раздал по книжице Строевого Устава в редакции 1975 года.

– Открываем главу третью, – командует майор. – Отдание воинской чести, выход из строя и подход к начальнику. Внимательно читаем. Врубаемся. Репетируем. Ефрейтор Чевапчич проверит. В семь идёте на ужин. В девять – просмотр программы «Время». В пол-одиннадцатого – отбой. Всё ясно?

– Так точно, таарищ майор, – отвечаем хором.

– Примете присягу, выпишу командировочные удостоверения, и скатертью дорога! Когда вы с тренерами на стадионе – мне от вас больше пользы. Тут и без вас есть кому плац подметать. Половая жизнь, опять же, в армии и на гражданке разная. А для спортсмена что важно? Правильно, гормональный баланс соблюдать. В армии же, половая жизнь – это одно название. Швабру в руки и мыть полы.

На том и порешили.

– Всё, бойцы, завтра в десять утра придёт полковник Крыжопый.

– Так завтра ж воскресенье! – спохватился Лёнч.

– Так и есть. После присяги полковник с офицерами на шашлыки в лес идёт. Я тоже приглашён. Завтра по домам. А с понедельника чтобы тренировались как черти! У вас два месяца. Всё! Отставить вопросы. Мне пора сматываться. Завтра увидимся.

– До свидания, Порфирий Денисович, спасибо вам за всё! – благодарю его я.

– Как ты его назвал? – прошептал Лёнч, когда майор вышел. – Откуда вообще ты знаешь, как его зовут?

– Они кентуются с моим шефом, – пожал я плечами.

– Выходит, ты – ценный кадр, – подключается Кирилл. – Через твоего шефа можно влиять на майора.

– Не всё так просто. Скорее через майора на моего шефа, – срезал я. – Мордатенков, по ходу, классный мужик.

– Спору нет, – дал пять Лёнч. – Классно он тебя сегодня в столовке уделал.