Артур Мельник - Дыши

По телефону мой друг говорил, что в одно мгновение всё стало для него противно. Жизнь без неё казалась ему омерзительной, и он закричал её отцу, этому толстяку, любителю бесплатных вишнёвых пирогов, что никогда её не отпустит. Он закричал, что никто не смеет вставать между ними. Тогда этот лысый свин накинулся на него всей тушей, начал душить и требовать от мальчика обещания. Мой друг должен был поклясться, что никогда больше не будет общаться с дочерью этого толстяка, соседкой из подъезда, напротив. Этот худой, рыжий, бедный мальчик отказался. Испугавшись, что его сейчас задушат, он замахнулся и ударил формой от пирога этого толстяка в челюсть. Раздался глухой стук, а лицо мужика стало красным от боли, злости и возмущения.

– Эй, – воскликнул голос моего друга в трубке, – если бы захотел, я бы навешал этому старику. Я просто боялся его покалечить, – уверенно сказал он мне по телефону.

Её отец вновь накинулся на моего друга. Озлобленный, красный, как пятно от кетчупа на его футболке. Он вновь начал душить этого тощего бедного мальчика. Тот выпустил из рук форму для пирога, и она со звоном покатилась по лестнице. Мальчик сопротивлялся, размахивая руками и ногами.

– Спасите, – кричал он шёпотом, краснея от напряжения и нехватки воздуха.

– Помогите, – хрипел он изо всех сил, пока этот жирный кабан, в три раза превосходивший его в размерах, душил огромными руками цыплячью шею моего друга.

Рыжий мальчик уже практически перестал сопротивляться, и думал, что его прямо здесь и задушат. Отец девочки заметил это, и, видимо, испугался последствий и поэтому оттолкнул моего друга. Тот с грохотом, словно форма для пирога, скатился на лестничную площадку.

Видимо, в это время все соседи находились на работе, или были заняты более важными делами, чем спасение беспомощного мальчика.

Толстяк с плешью на макушке крикнул, чтобы этот «бездельник» не вздумал больше тут появляться, и хлопнул дверью. Отдышавшись, весь красный в ссадинах и слезах мой друг вернулся домой.

По телефону он не говорил мне ни про слёзы, ни про ссадины, но можно прекрасно понять, что было бы с каждым из нас после такого.

Факт номер пять: она обожает морских котиков и лошадей.

Он вернулся домой, лёг на кровать, уткнулся в подушку. Этот мальчик, который в подробностях мог описать каждого из ходивших по планете динозавров, просто лежал и вероятно плакал. Он плакал не потому что он слабак и трус, а потому что каждый бы плакал на его месте. Он лежал в комнате, уставленной игрушечными автомобилями и динозаврами, на стенах висели плакаты гоночных болидов и всё тех же динозавров. В шкафу возле его кровати стояла банка с всплывшей кверху брюхом золотой рыбкой. А этот мой друг, будущий гонщик, лежал, плакал и о чём-то думал.

Его любимая возвращалась домой после занятий в музыкальной школе, как обычно, в пять вечера. Она не могла предположить, что он будет её ждать. Когда она подходила к подъезду, голос откуда-то сверху отвлёк её, она обернулась. Он снова позвал её, и она подняла взгляд к небу.

Факт номер шесть: её любимый цвет – зелёный, а любимое блюдо – пицца.

Конечно, он не придумал ничего лучше, чем прыгнуть с крыши, но так как крыша была закрыта, он решил прыгнуть из окна своей комнаты, расположенной на третьем этаже. Он стоял на подоконнике, слегка согнувшись, смотрел на неё, а затем спросил, правда ли, что её семья уезжает. Девочка попросила его спуститься и не делать глупостей. Он повторил вопрос. Она ответила, да.

Это всё он рассказывал трясущимся голосом в трубке моего телефона. Он спросил, любит ли она его, на что она ничего не ответила. Он кричал громко. В этот раз его слышали почти все соседи. Родители не могли попасть к нему в комнату, ведь он забаррикадировал дверь. Он спросил её три раза, и только на третий раз, она, наконец, ответила ему.

Он рассказывал это и плакал. Он плакал не потому что он трус и слабак. Мой рыжий друг, мечтавший стать гонщиком, любитель динозавров и почитатель одноклассницы не мог понять причины.

– Что я сделал не так? – всхлипывал он в трубке. – Почему нельзя полюбить человека, который любит тебя и готов ради тебя на всё?

Он замолчал.

– Неужели? – воскликнул он. – Неужели это всё из-за рыжих волос и бедных родителей?

Я не знал, что ему ответить, хоть я и его лучший друг, поэтому я просто молчал и слушал, как обычно слушал его истории об автомобилях, динозаврах. И о ней.

Он плакал в моей трубке так, как не должен плакать настоящий, по мнению девочек, мужчина. Но он плакал так, как плакал бы каждый из нас на его месте.

Дискриминация по проявлению чувств. Обратный сексизм.

Он стоял, слегка согнувшись, на подоконнике окна своей комнаты с плакатами автомобилей на стенах и игрушечными динозаврами на деревянных полках.

Его ноги тряслись. Слёзы медленно скатывались из его глаз, когда он кричал ей, что любит её. Его голос дрожал.

Она молча стояла, запрокинув голову наверх, и что-то громко крикнула ему в ответ. Её голос не дрожал, слёзы не текли по её щекам, колени не тряслись.

Факт номер семь: она любит горы и мечтает покорить Эверест.

Это версия Ромео и Джульетты, в которой Джульетты и нет вовсе. Никто не выпьет яд, никто не вонзит кинжал в сердце. Они не умрут в один день, а их семьи не станут лучшими друзьями.

Она снова попросила его спуститься и не делать глупостей, но он не слышал её. По его щекам продолжали стекать слёзы. Он обернулся, осмотрел свою комнату и понял, что ему это всё неинтересно. Автомобили, динозавры, теперь уже мёртвая рыбка. До общения с этой девочкой он только о них и говорил, но теперь же это всё перестало его интересовать. Мечта стать великим гонщиком формулы-1 испарилась в один момент. Он сам говорил мне это по телефону из больницы.

– Я ничего больше не хочу, – шептал он в трубку, а затем сглатывал боль.

Факт номер восемь: она не любит его.

Одноклассница из подъезда напротив любит ромашки, вишнёвые пироги, зелёный цвет, морских котиков, лошадей, горы и пиццу, но не любит человека, для которого она стала смыслом всей его жизни.

Теперь если в какой-нибудь компании зайдёт разговор о ней, я смогу поддержать и эту тему, благодаря его историям.

Она стояла, запрокинув голову, прикрывалась рукой от солнечный лучей. Их лица обдувал ветер, а в ушах звучало пение птиц, пока они оба стояли и смотрели друг на друга. Один с надеждой вниз, другая с безразличием вверх.

Дискриминация во взгляде. Дискриминация в области занятости. Классовая дискриминация.

Она смотрела на него и кричала, что ей якобы очень жаль.

Когда он рассказывал об этом в трубке телефона, я не видел его. Я лишь слышал, как трясся его голос и как он вновь и вновь сглатывал боль, скопившуюся в его горле.