Марина Тайсина - Нюх потеряла. Хроники одного карантина

Я облекла свой опыт в форму художественного повествования, чтобы достичь необходимого философского обобщения, однако же сохранила приметы документального романа, чтобы сохранить достоверность.

Ориентироваться в книжке легко: каждый месяц отмечен днем рождения кого-то из членов семьи и очередным этапом развития «пандемийной» истории – часто связанной с болезнью кого-то из родственников. И это тоже примета времени: 2020-2021, где жизнь и возможность ее потерять с такой очевидностью идут рядом…

Я более чем признательна моему психотерапевту Лизе Фалиной за то, что она натолкнула меня на мысль написать книгу, за ее профессиональную и личную поддержку.

Я благодарю каждого в моей семье за жизнь и события, которые пережила. Без вас эта история была бы пустой и ненастоящей.

Я верю, что, читая строки из этой книги, мои родители, сестры, брат, дети начнут лучше понимать некоторые мои решения и сделанные в жизни выборы.

Я благодарна моим друзьям, всем людям, которые встречались на моем пути в профессии.

Я признательна Анне Баганаевой за начало моего писательства. Без ее советов книга вряд ли бы была.

Я выражаю признательность литературному редактору Елене Афониной за чуткость и трепетное отношение к моим мыслям и тексту.

И надеюсь, что эта книга убедит каждого в том, что «потерять нюх» не всегда плохо.

Любовь, 59 лет, мама. Педагог, собственница частного детского сада. Собственница всех и вся по жизни.

Азамат, он же Георгий. 59 лет, отец. Бывший военный, руководитель-хозяйственник в театре. Живет по принципу «быть всем полезным». Отдушина – футбол.

Анастасия, 39 лет, старшая дочь. Журналист, видео-продюсер, постоянно стремится причинять добро семье, даже «насильно». Автор повествования.

Надежда, 35 лет, средняя дочь. Бывший руководитель в торговле. Заядлая декретница.

Михаил, 34 лет, сын. Бизнесмен. Постоянно в командировках по строительным объектам в разных городах страны. Путеводная звезда – деньги.

Вера, 16 лет, младшая дочь. Учится в школе. Кем хочет быть ни в профессии, ни в ориентации не определилась.

Федор, 15 лет, старший сын старшей дочери. Учится в школе. Пытается создать свое дело.

Все персонажи вымышлены,

любое сходство с реальными людьми случайно

Конец марта, но весной и не пахнет. На улицах лежит грязный снег. Морозно, пасмурно и серо. Затянувшаяся зима словно высосала все силы. Делать ничего не хочется, но у меня “горит” проект. Заказчик долго согласовывал смету, метался по сценарию и героям. Я уже решила, что на этот проект рассчитывать не стоит. И вдруг он заявляет: «Снять фильм нужно срочно и успеть сдать до середины апреля». Я ошалела, но отказываться не стала. Со скоростью света договариваюсь с одним из героев съемки. Герой непростой, ощущение, что я силой выбила у него согласие участвовать в проекте. Чтобы как-то отложить хоть немного момент встречи и успеть собраться с мыслями для интервью, решила поехать на трамвае.

Села в вагон, под монотонное постукивание колес успокоилась: собственно, не впервой мне делать проекты вот так, «с колес», и уговаривать не договариваемых героев. И тут я вспоминаю, что обещала сегодня детям поехать в Пермь на день рождения моей младшей сестры, а билеты на поезд не купила.

И вот сижу я и выбираю удобное время отправления поезда. Решила ехать на ночном, чтобы мой младший сын спал, иначе в дневное время он разгромит своей буйной энергией весь поезд и поставит на уши всех пассажиров. Оформляю места, вдруг сзади меня раздается то ли чих, то ли кашель. Оборачиваюсь и говорю: «Будьте здоровы!» молодой девушке. Она извиняется и добавляет: «Я ничем не больна, просто нос режет сильный запах в трамвае».

И в это время к нам поворачивается кондуктор и говорит: «Каждое утро перед сменой нам чистят вагон химикатами, от которых потом все задыхаются и кашляют. Что за химикаты используются в этих обеззараживающих средствах непонятно. Это все потому, что началась эпидемия коронавируса и всех обязали обрабатывать трамваи».

Про эпидемию все говорят, но реально в нее никто не верит. Коронавирус появился в Китае еще в декабре. В конце января китайцы закрыли Ухань, первый в мире город, где была зафиксирована вспышка вирусной пневмонии, источником которой стал новый коронавирус. В конце марта китайский город, который стал очагом распространения нового вируса, поражающего легкие, частично открыли: восстановили работу общественный транспорт, предприятия и магазины. Нам тогда казалось: где Китай и где мы? Следом закрылась Европа. Казалось, они, как китайцы, блокируют заразу, до нас она точно не доберется. В то время, когда у них тысячами выявляют заразившихся коронавирусом, у нас – лишь единицы.

В связи с угрозой распространения коронавирусной инфекции в центральных регионах России закрывают учебные заведения, но у нас на Урале это касается пока только допобразования. Наши власти рассчитывают обойтись легким испугом. Оперативной информации по заболевшим нет ни на сайте Роспотребнадзора РФ, ни на сайте Минздрава РФ. Местный Минздрав отказывается сотрудничать со СМИ и давать актуальную информацию. При этом журналисты публикуют данные о заболевших, которые не сходятся с официальной статистикой. Чиновники грозятся «в ежедневном режиме мониторить свердловские издания, которые не будут публиковать официальные релизы в материалах, информирующих население по ситуации с коронавирусом, и вносить игнорирующих в черный список». В общем, как обычно, на ровном месте решили развернуть военные действия, только по борьбе не с ковидом, а с журналистами, которые пытаются давать информацию быстро и при этом достоверно.

И вот про эпидемию все говорят, ее призрак витает повсюду вместе с резким запахом дезинфицирующих средств. Хочется кашлять, но нельзя, мало ли что люди подумают? Подумают, что ты болен этим неведомым вирусом. Все боятся. Однако в трамвае из десяти человек в маске только кондуктор.

Я и сама чувствовала эту вонь, просто никак не могла понять, что же так может пахнуть. Выйдя на улицу, вдохнув свежего морозного воздуха, встретила своего оператора в центре города, и мы отправилась на съемку.

Сегодня мы писали интервью на тему «Личная история успеха в мире дизайна интерьеров». Безмятежная тема беседы шла вразрез с разговорами за пределами съемок. Мы обсуждали пандемию: ни я, ни героиня съемок, ни оператор, – никто всерьез не верил, что в нашей стране может произойти то же, что и в Китае, Европе или США, что Россию закроют и введут «локдаун». Новое иностранное слово.

У меня же был жесткий график, и долго беседы беседовать я не могла. Мне нужно было еще успеть вернуться домой, собрать вещи, забрать младшего сына из садика, старший должен был вернуться из школы, и успеть на вечерний поезд. Предполагалось, что мы съездим в Пермь на неделю школьных каникул. Со спокойной душой мы поехали на вокзал, сели в поезд… И кто бы мне сказал тогда, что пандемия – это настолько близкая к нам реальность, что тот самый заморский «локдаун» уже дышит в затылок, а планы рушатся к чертовой матери…