Марина Тайсина - Нюх потеряла. Хроники одного карантина

Приехали мы накануне дня рождения младшей сестры. Я зашла в дом с опаской, потому что последний раз мы с мамой и средней сестрой изрядно поссорились. Но мы не виделись несколько месяцев, и радость встречи перевешивала неоднозначность чувств. Мальчишки орали, мы смеялись и обнимались.

Мама радостно нас встретила, проводила в нашу комнату. Я зашла и почувствовала, с какой любовью мама все подготовила. Аромат материнской любви и заботы был повсюду. В комнате чистота и порядок, правда, одна стена без обоев, мама решила заклеить стену картой мира и заказала обои в размер. Обычно в этой комнате валяется куча игрушек моих племянников-погодок (они оккупировали весь дом), но сейчас игрушки убраны, диван расправлен и постелено свежее, тщательно отутюженное белье.

В этом доме родители живут семь лет. Когда они только заехали в него, здесь были бетонные стены, лестничные пролеты без перил, и я всегда поражалась, какие они смелые, мои мама и папа, что рискнули заехать в дом-стройку. И вот эта стена без обоев напомнила мне тот дикий, сложный первичный период. Ведь не зря говорят: «Хочешь развестись – затей ремонт». Это действительно проверка отношений на прочность.

Все, что есть в доме, придумано и создано руками родителей и мужа моей средней сестры. Раньше он занимался ремонтом квартир и загородных домов. И это весьма пригодилось для нашего дома.

А дом, между прочим, не самый маленький! 380 квадратов. Три этажа с мансардой, девять комнат, подвал и гараж.

На первом этаже большая гостевая зона со столовой и кухней, главное место встреч и разговоров. На втором этаже спальни для меня и младшего сына. Напротив живет моя младшая сестра Вера. Ещё выше кабинет с библиотекой. Когда приезжает мой старший сын Федя, он располагается в этой комнате. Напротив библиотеки – спальня родителей. Ещё выше двухуровневая квартира моей средней сестры Нади, где она живет со своим мужем Димой и двумя их маленькими сыновьями-погодками Артемом и Павлом. Ещё есть подвал, где находится что-то похожее на спортивный зал с батутом. Там дедушка играет с внуками в футбол и учит малышей подтягиваться. Есть и сауна с джакузи, а также прачечная и хозпомещение – территория папы и Димы.

Моя особенная любовь в доме – стена с фотогалерей моей семьи. Мама отыскала фотокарточки моих прадедов и прабабушек и в каждой рамке сделала коллаж. Получилась галерея предков до пятого колена. Когда я приезжаю к родителям в гости, меня просто манит эта стена. Самое старое фото датируется более чем вековой давностью. На нем родители моей прабабушки. На меня смотрят серьезные лица с правильными чертами: тонкие губы, тонкие носы. Прапрапрадед с короткой бородой и подкрученными кверху усами, в строгом костюме, цепочка от часов на жилете, руки ровно лежат на коленях, словно кто-то скомандовал держать их именно так. Я смотрю на них и всегда пытаюсь понять, кем были эти люди. По рассказам родных, прапрапрадед был железнодорожником, машинистом бронепоезда. После того, как белые при отступлении взорвали железнодорожный мост в Перми, участвовал в его восстановлении. Он был ярым сторонником «красных».

Прапрабабушка, напротив, была очень набожной, молилась за всех. С фотографии на меня смотрит стройная женщина с мягким взглядом. Похоже, что у прапрабабушки был хороший вкус: платье скроено по фигуре, никаких корсетов, вычурности и блестящих украшений. Ворот под горло, на шее цепочка. Волосы, как и было модно в те годы, аккуратно собраны в пучок. Она держит на руках мою маленькую прабабушку.

Как люди таких разных взглядов уживались вместе, вызывает мой неподдельный интерес. Почему мне не передалось по родовой памяти умение находить общий язык с родными? Каждый мой приезд в родительский дом словно пороховая бочка, которая от неверного слова, поступка, вот-вот взорвется.

Узнать ответ у предков лично возможности не было, они умерли в 1942 году от голода. Моя прабабушка выжила. Она была очень суровой, я с детства ее побаивалась и лишний раз ни о чем не спрашивала. Даже с фотографии веет несгибаемым духом этой маленькой сухонькой женщины: сдвинутые брови, хмурый острый взгляд, маленький орлиный нос, плотно сжатые губы.

Я подолгу всматриваюсь в лица родных людей, но ответа, как жить в мире, не нахожу, улавливаю лишь некоторое внешнее сходство. Например, носы картошкой. Это точно нам досталось по маминой линии моего деда. Мою прабабку из зажиточной крестьянской семьи выдали замуж за прапрадеда из бедной семьи по расчету, хоть это звучит как оксюморон, – чтобы избежать раскулачивания. Оставив хозяйство, семья переехала из центра пермских владений Строгановых за 100 километров, где был крупный железнодорожный узел.

Иду вдоль стены дальше – здесь фотографии маленькой мамы и папы, их счастливые молодые лица. Смотрю на наши детские фотографии, и мне очень хочется продлить историю семьи, дополнить галерею фотографиями наших детей… У мамы с папой уже шесть внуков. И все парни.

Большую часть времени вся семья проводит на первом этаже. С рождением моих племянников Артема и Павла, гостиная превратилась в огромную игровую.

Периодически, когда папа сильно начинает возмущаться, что дом захламили, в подвал «отгружают» невероятное количество игрушек из гостиной. Вообще в нашей семье культ детей, а потому, несмотря на строгое воспитание, их просто заваливают регулярно подарками и разными играми, так что у малышей голова идёт кругом: все везде валяется и толком это великолепие никто не успевает прибрать и разложить по местам.

Папа давно предлагает взять помощницу по дому, но мама категорически отказывается. По старинке пытается сохранить «дежурства», когда дети дежурят по очереди, но соблюдать порядок в доме получается с переменным успехом. Исключение – праздники, к которым в доме наводится чистота до блеска.

***

Этот дом появился непростым путем. Когда родители переехали в Пермь, мне было 16 лет. Папа как военный получил четырехкомнатную квартиру в центре города. После приватизации квартиру продали. На эти деньги купили нам, трем старшим детям, однокомнатные квартиры в строящемся доме. Был у родителей пунктик, что они обязаны дать нам хорошее образование и жилье. Сами они с нашей младшей сестрой Верой переехали в барак, в трехкомнатную квартиру, бывшую коммуналку, где в одной из комнат когда-то жила бабушка, папина мама. Барак значился под снос «когда-нибудь», папа договорился с чиновниками, что до этого момента возьмет ещё две комнаты возьмёт в соцпользование.

В этой бывшей коммуналке родители сделали ремонт (им не впервой, опыт получили, мотаясь по военным гарнизонам), установили водонагреватели (горячей воды в этом доме не было в помине), сделали ванну (которой тоже никогда не было в этой коммуналке) и стали жить. Папа ушёл на пенсию из армии, работал директором торговой базы. Мама работала в детском саду психологом.