Марина Тайсина - Нюх потеряла. Хроники одного карантина

Единственно логичное решение в данных условиях оформить документ – использовать виртуальные средства. При этом никого никто не обманывал. Помощь действительно была нужна. Правда, это ничего не поменяло. Активистов чиновники отправили читать нормативные документы и сверять ОКВЭДы 4 4 Общероссийский классификатор видов экономической деятельности , которые вроде подходили, а вроде и нет.

У мамы совсем опустились руки. Ещё один вариант хоть как-то остаться на плаву – написать арендатору о снижении аренды. Мама была против. Ни средняя сестра, ни папа не могли её переубедить. Я попросила поговорить с мамой свою лучшую подругу, у которой один из бизнесов как раз сдача в аренду помещений, также она сама арендовала площади. Подруга поговорила с мамой, прислала ей пример того, как пишет запросы она. Мама долго еще собиралась с духом, она вообще очень долго доходит до каких-то вещей, сначала принимает предложения в штыки, оправдывается темпераментом флегматика – «долго доходит, как до жирафа». В общем, оплот недоверия пал, мама все же написала письмо с просьбой снизить плату за помещение. И арендатор пошёл ей на встречу – на шее у мамы остались зарплаты работникам и счета за коммуналку.

***

Мы прожили почти месяц у родителей. Я готовила борщ, рыбу, рис, варила компот, – в общем, все как полагается в день дежурства, и как-то мама, разбирая посудомойку, сказала: «Мы уже месяц живем и ни разу не поссорились». И на самом деле, это было большим для всех нас достижением. Ну и для меня, в первую очередь. Вообще всегда считается, что причиной конфликтов являюсь я. Собственно, я их провоцирую. И, думаю, родственники правы. Я просто вообще не могу терпеть какое-либо на меня давление и попытки директивно заставить меня делать так, как кому-то хочется, без учёта моего мнения, – это приводит меня в бешенство.

Понятно, что в детстве я все делала «как говорили», всем во всем помогала, была очень послушной девочкой. Не дай Боже поперёк кому что сказать. Но к подростковому возрасту, начала показывать свое Я, чем всех очень удивила.

Самый одиозный случай произошел в Москве, куда мы семьей переехали из Казахстана, в очередное папино назначение. Переехали мы, когда мне было двенадцать. И попасть девочке из глубокой деревни «какого-то Сары-Озека» (именно так считали и учителя, и мои одноклассники) в сообщество «столичных звёзд», – непростое испытание. Под сомнение ставились и мои знания, и мои оценки, и то, как я одеваюсь. Меня обзывали палкой. А я просто была маленькой, худенькой, а мои сверстницы уже имели пышные формы. В 90-е быть худой было не модно.

Помню, как хотела всем понравиться. Выпросила у родителей на день рождения красные лакированные с аккуратным бантиком туфельки на маленьком каблучке. В день рождения заветный подарок я получила. С горем пополам папа разрешил мне их надеть в школу. Конечно, маму, которая предложила надеть ботинки, а в школе переодеть туфли, я не послушала. Был ясный, теплый день. Удивительно теплый для апреля, плюс 24.

Утром я, счастливая, отправилась в школу именно в этих туфельках. Но счастье мое было недолгим… дежурный учитель на входе не пустила меня: «Переодевай сменку!», – затормозила она меня. Я дерзко отказалась: «На улице сухо, в школе нет ковров, и потому не вижу смысла переодевать обувь. Ну и, кроме того, у моих родителей не было денег, чтобы покупать мне две пары туфель». Она все равно меня не пустила. Встала как цербер на моем пути. Я топнула ногой, закатила скандал и потребовала вызвать директора немедленно! За директором не пошли, но на уроки тут же меня пропустили. Свое право грызть гранит науки я отвоевала, но настроение было на нуле.

В общем, день моего четырнадцатилетия начался со скандала. Но на этом злоключения не закончились. Днем, вернувшись домой расстроенная, я попросила маму разрешить мне не ходить в музыкалку. Она жестко на автомате отчеканила: «Это еще что? Быстро в музыкалку на урок фортепиано! День рождения не повод прогуливать занятия и отдыхать!»

Без всякого настроения я поплелась на трамвайную остановку. Пока я ждала трамвай на тротуаре, напротив остановки решила припарковаться женщина на белой иномарке. Ехавший за ней мотоциклист, не смог вовремя отреагировать на маневр водителя и вывернул на тротуар. Я машинально отошла подальше. В это время пассажир белоснежного авто открыл дверь, начал выходить, мотоциклисту пришлось вывернуть еще круче, и в результате, меня, уже просто вжавшуюся от ужаса в стену дома, горе-мотоциклист зацепил своим рулем, продолжая движение, и протащил до перекрестка. Я брыкалась, свалилась на асфальт, а чудо-гонщик просто уехал дальше.

Сидя на дороге, я пребывала в состоянии шока. Куртка была разорвана, на коленях ссадины. Я психанула и, еле волоча ноги, страшно напуганная, с комком в горле (я вымолвить слова не могла) и с полными слез глазами, вернулась без сил и настроения домой. Благо идти было недалеко, дом находился рядом с остановкой.

С тех пор свой день рождения я не то, чтобы не люблю. Я его ненавижу! Я старалась проскочить этот день незаметно, в привычных делах. Но ни один из новых праздников , как назло, не проходил без «приключений». Я стала встречать свой день рождения с молитвой: «Дай бог прожить, чтоб не убило».

Вот и в этом раз, на свое сорокалетие ничего хорошего я не ждала, праздновать никак не собиралась. Я забила день работой под завязку. В шесть утра с папой уехала в Екатеринбург на съемки. Папа переживал, что его не пустят в город, я же была спокойна: со всеми договорюсь, «если что».

Папа волновался неслучайно. Дело в том, что из Перми выезжать можно было, только имея при себе документ на дачу или документ с работы на передвижение. На въезде в Екатеринбург все было спокойно. Я высадила папу у своего дома, чтоб он отдохнул – вечером ему за руль, а сама уехала на съемку. Крутилась, как белка в колесе, чтоб везде успеть, готовая к тому, что что-то обязательно пойдет не так.

Съемочный процесс я обожаю. От людей, которых встречаю на съемках во время работы, я вдохновляюсь. Любые форс-мажоры, которые возникают в процессе, меня только «заводят» – мне нравится в суперкороткое время принимать срочные решения и быстро получать нужный результат. Это как головоломка, которую надо точно собрать. Собственно, так было и в этот день – сплошные головоломки, но я смогла со всем разгрестись и даже успела между съемками съездить на грим не для эфира, а просто, чтобы быть красивой.

Я не считаю себя красивой. У меня совершенно бледное лицо. Как чистый холст. Но стоит к нему прикоснуться профессиональному мастеру, и я преображаюсь. Гримеры всегда обращают внимание на мои крупные черты лица и, в отличие от меня, считают, что они очень выразительные. Большие глаза, не голубые или зеленые, а цвета морской волны, длинные ресницы, каждый раз слышу комплименты по поводу их длины и вопрос: «Что нарастила?» – и удивление, когда отвечаю: «Нет, свои». Крупный нос я с детства мечтала исправить, сделать пластику. Хорошо, что не сделала. Рот мне казался маленьким, губы чересчур пухлыми. Но все это, как выяснилось опытным путем, достоинства, которые хорошо смотрятся в кадре.