Марина Тайсина - Нюх потеряла. Хроники одного карантина

Муж сестры начал понемногу работать, как только автосервисам разрешили открыться. Однако клиентов поначалу вообще не было, хотя и пришло время «переобувать» машины. Еще одним разочарованием для Димы стало поведение его работников. Видимо, привыкшие отдыхать, они просто не выходили на работу, как ни в чем не бывало, оправдываясь тем, что «уехали на огород». Он никак не мог понять, откуда они находят деньги, чтобы бухать, еще сложнее было предсказать, когда они у них закончатся и те вновь вернутся на работу.

Мама стала думать, как возвращать в рабочий режим детский сад. В этих мыслях она подошла к своему дню рождения.

День рождения мамы 19 мая. Настроения праздновать у нее не было. Она в принципе не любит этот день. Говорит, её отец (мой дед) хотел сына, а тут вдруг родилась снова дочь.

Мама женщина невысокого роста, всю жизнь была очень спортивной и подтянутой, но в последние годы стала поправляться. Она не следит за своей внешностью. Отказывается краситься, регулярно ходить в парикмахерскую, на маникюр, педикюр. Уверяет, что у нее аллергия на косметику. Максимум, что она делает – это красит губы. У нее очень красивые карие глаза с чернющими ресницами. Много лет у мамы не было ни одной морщинки, за исключением межбровной складки.

Она всегда хмурится и собирает брови к носу. Впечатление, что она всегда чем-то озабочена или недовольна. Всегда плотно сжатые губы, прям как у ее бабушки, моей прабабки, которую я страшно боялась. На свои 60 она не выглядит. Мама шутит, что «хорошо сохранилась», потому что «не мазала лицо всякой химией и не красилась». В одежде она непритязательна. Отследить по гардеробу мамы, что сейчас в моде, невозможно. Она считает, что много вещей – это излишество, вещи не должны быть красивыми, они должны быть функциональными.

***

Дед воспитывал маму, как мальчика. Всегда короткая стрижка. Занятия спортом. Мама занималась бегом на лыжах. В эту секцию она ходила вместе с нашим папой (правда, тогда и предположить не могла, что это ее будущий муж). По рассказам мамы, спорт воспитал в ней стойкость, выносливость и целеустремлённость. Но мне кажется, в этом поучаствовал и её отец. Он был жёстким человеком. А еще алкоголиком. Бил бабушку, тушил об неё бычки и как-то отрезал часть носа. Обзывал своих дочерей, унижал их, утверждал, что они никчемные, никогда ничего не достигнут и закончат жизнь под забором. И вот мама словно всю жизнь пыталась доказать отцу, что она чего-то стоит. Она рано вышла замуж, чтобы сбежать из семьи. Но не за своего возлюбленного.

Своего потенциального жениха, первую любовь, мама ждала из армии и собиралась за него замуж. Жених вернулся, увидел у мамы письма от одноклассника, обвинил ее в измене и закрепил все это оплеухой. Мама такого отношения к себе вообще не терпит и несостоявшегося жениха быстро отправила в отставку. При этом друг этого ее жениха все к маме «подбивал клинья» и, недолго думая, она решила выйти замуж за него. Так сказать, «назло» своей первой любови. В этом союзе родилась я, но мне ещё и двух лет не исполнилось, как мама развелась. Муж ей изменил. Мама нашла, где жила его любовница, пришла к ней в гости, разгромила квартиру и с чувством удовлетворения гордо бросила изменника, подав документы на развод.

Сняла комнату в общежитии и стала воспитывать меня одна. На самом деле, мужа она толком и не видела, он постоянно был в разъездах. Нянчилась со мной мамина свекровь, моя бабушка. Но мама разорвала отношения со всем семейством уже бывшего мужа. Так что я до подросткового возраста вообще не знала, что мой папа, который воспитывал меня всю жизнь, не мой родной.

У мамы было много ухажеров. Но она всем давала от ворот поворот. Говорит, ей было важно, чтобы мужчина любил не только ее, но и меня. Таким оказался ее второй муж, мой папа. Тот самый одноклассник, который писал маме письма и к которому так приревновал маму ее несостоявшийся жених – «первая любовь».

Этот «одноклассник», оказывается, был влюблен в маму со школы, восхищался ею во время лыжных тренировок, но она не обращала на него внимания, а он боялся рассказать о своих чувствах. После школы он поступил в военное училище, уехал в Тюмень, писал ей письма. Потом по распределению уехал на службу в ГДР, во время отпуска встретился с уже разведенной мамой с маленьким прицепиком в виде меня.

Они поженились в каком-то селе. Так было нужно, чтобы быстро оформить документы и уехать в Германию.

Сначала родители уехали без меня. Я осталась с бабушкой. Через несколько месяцев мама вернулась и забрала меня: говорит, «душа была не на месте». Провезли меня, по рассказам родителей, в чемодане (он, кстати, до сих пор хранится в доме): огромный такой, из светло-коричневой кожи. В Советском Союзе таких не было. На самом деле, конечно, в чемодан меня никто не засовывал, спрятали за чемоданом, из-за него меня было не видно, так и провезли через границу.

В эту историю никто не верит и говорит, что это невозможно, я тоже думала, что это такая легенда, потому что родители рассказывали ее всегда с юмором. Но это было на самом деле, и тогда маме было не до смеха. Ведь она повела себя как контрабандистка.

Мама уехала к папе в середине августа, в военный гарнизон Бернау. Но в середине декабря вернулась на родину, чтобы забрать меня. Поехать с ней он не мог: у военных на службе отпуск строго по расписанию.

И вот по дороге в Германию, на границе в Бресте мама предъявляет документы, а в моем свидетельстве о рождении указана фамилия моего биологического отца. В паспорте у мамы я тоже вписана, но без разрешения отца вывезти меня мама не может. От безысходности в ее голове созрел план пересечь границу незаконно. Говорит, у нее был путь только вперед. Она тщательно все продумала. Провела мне четкий инструктаж и сказала вести себя как мышка и молчать, иначе к папе не доедем (я считала его своим настоящим папой). Мой биологический отец – дальнобойщик, я толком его и не видела, и не помнила. Собственно, потому и документы переоформить родители не могли, так как он постоянно был в разъездах. «Выцепить папашу было сложно», – укоризненно и с презрением отзывается мама о нем до сих пор.

В общем, мама дождалась, когда все пассажиры пройдут таможенный и пограничный контроль. Зашла в кабинку. До груди пограничник ничего не видит из своего окошка. Напротив него висит специальное зеркало, чтобы был обзор вещей, которые перевозят с собой. Мама поставила перед собой этот чемоданище, родители называли его «гроссовским», за него – меня, и закрыла меня собой с другой стороны. На мне была такого же цвета как чемодан шубка (знаете, такие советские тяжелющие шубейки из мутона).