Евгений Петров - Хроники Чеггорра – 3. Изгибы нового мира

В комнату к сыну заглянула Людмила Владимировна.

– У нас ничего не пропало, – облегченно сообщила она. Тут ее взгляд упал на бандану в руках Алексея, – Что это у тебя за тряпка? – в голосе женщины зазвучали подозрительные нотки.

Она никак не могла смириться с тем, что ее мальчик уже вырос. Раньше Алексей не предпринимал ни малейшей попытки оградить себя от столь пристального внимания к своей особе. А сейчас вдруг захотелось ответить что-то резкое. С трудом он сдержался.

– Это то, что осталось от наших незваных гостей, – стараясь казаться равнодушным, произнес он.

– Так, что же ты сидишь? – взвилась Людмила Владимировна.

Алексей удивленно поднял газа на мать.

– И нечего тут смотреть на меня, в милицию надо идти…

– Зачем? Ничего же не пропало…

– Как это – ничего? А, – ее взгляд стремительно метнулся по комнате, – а твои… эти… как их? Шпаги?

«Хорошо, хоть стволы не нашли, – мелькнула обеспокоенная мысль. Только тут Алексей сообразил, какой опасности подвергается, – Как это я раньше не догадался? Надо бы проверить… А вдруг?»

– Хорошо, хорошо, – поспешно пробормотал он, – я сейчас соберусь…

– Ну, ну, – Людмила Владимировна вышла, что-то негромко бормоча себе под нос.

Алексей стремительно ринулся к тайнику, дрожащими руками отодвинул книжные полки, открыл скрытую дверцу. Облегченно вздохнул: все было на месте, даже не потревоженное.

– Ну, ты скоро?

– Сейчас, сейчас, – он несколькими движениями привел все в надлежащий вид и, стараясь придать своим шагам уверенность, которой не ощущал, торопливо шагнул на лестничную площадку.

***

К вечеру потеплело. Явно приближалась настоящая весна. Это чувствовалось даже по какому-то неуловимо весеннему запаху. Снежные кучи, если можно было назвать кучами небольшие холмики, насыпанные дворником дядей Петей за всю странно недолгую зиму.

«Глобальное потепление, чтоб его».

Алексей шагнул по корке тонкого льда, покрывавшей асфальт, шумно провалился в лужу.

– Ну вот, еще и ноги промочил, – недовольно проговорил он и тоскливо обернулся к светящемуся окну квартиры. «Сейчас бы вернуться».

– Карр, – насмешливо крикнула с ближайшего тополя, обстриженного «под высокий пенек», как это до сих пор принято с приходом весны.

Алексей погрозил кулаком ехидной птице.

Ворона, не сдвигаясь с места, взмахнула крыльями и посмотрела на него блестящим черным глазом.

– Карр, карр? – ну, что доволен? Видишь, как боюсь? – и принялась деловито укладывать перышки.

Алексей двинулся дальше. Потемневший снег не то скрипел, не то чмокал, глубоко вдавливаясь под ногами. Следы ребристых ботинок мгновенно наполнялись водой.

Вот и цель похода: отделение милиции.

– Какого черта я пошел сюда? – внезапно возник вопрос, – Не лучше ли было вызвать милицию по телефону?

Тяжелая дверь с трудом отворилась, Алексей вошел в полутемное помещение, подошел к закрытому оргстеклом месту дежурного.

– Что у тэбя? – дежурный с погонами лейтенанта устало поднял голову.

– Квартиру взломали, – Алексей облокотился на стойку перед стеклом.

– Ну и что?

– Как это, что! – молодой человек невольно повысил голос.

В глазах дежурного мелькнули искры интереса.

– Крычать будэм? – он нарочито замедленно поднялся со стула.

– Должны же вы как-то отреагировать.

– Сэйчас отреагируем… Захады суда.

Щелкнул электрический замок. Медленно поехала дверь.

Алексей шагнул в образовавшийся проем.

– Захады, захады… – лейтенант-закавказец направился ему навстречу.

В руке мерно покачивалась резиновая дубинка.

– Это зачем? – Алексей указал рукой на оружие.

– Прыгодытся.

Резкий удар, и боль пронзила правую руку.

– Ты чего?! – опешил Алексей, – Меня что ли за преступника принял?! Это же меня обворовали…

– Слушай, дарагой, – лейтенант грубо схватил Алексея за воротник, – Не крычи здесь…

Молодой человек стремительно крутнулся и вырвался из милицейской хватки. Захватил руку лейтенанта и произвел классический бросок через бедро. Глухо брякнуло на пол тяжелое тело.

– Арсэн, Мамука, – неожиданно тонким голосом позвал лейтенант.

В дежурку вломились двое его соотечественников. Удивленно уставились на сидевшего на полу лейтенанта. Проговорили что-то на своем языке.

– Вот этот, – дежурный ткнул пальцем в Алексея и проговорил почти без акцента, – нажрался и напал на меня…

– Чего? – руки молодого человека сжались в кулаки.

– Вах, – удовлетворенно хмыкнул один из вошедших и ринулся на Алексея.

Второй последовал за ним…

Молодой человек принялся отчаянно отбиваться.

– Сопротивление органам, – удовлетворенно проговорил лейтенант, отползая в сторону и медленно поднимаясь. Поднял упавшую фуражку, зачем-то протер рукавом кокарду и заверещал, – Вяжите его!!!

Откуда-то появилась веревка. Закавказцы всем скопом накинулись на Алексея, который бешено сопротивлялся произволу. Но, против лома – нет приема. Через некоторое время его повалили на пол и крепким шнуром привязали ноги к рукам.

– Полежишь до утра, – лейтенант с наслаждением пнул под ребра…

***

…Глаза неумолимо смыкались, хотелось спать.

«Вода продолжает прибывать… – зеленоватый свет информационного экрана заливал лица собравшихся за столом, придавая им какой-то нереальный вид.– Под водой оказываются все новые территории…»

– Где ты был ночью? – гневный взор отца вонзился в Алексея, словно луч лазера.

Алексей удивленно поднял тяжелую, словно свинцовый шар, голову.

«…на выступающие из-под воды развалины Нового Орлеана обрушился смерч, – продолжались между тем новости.– Сильный ветер обрушил еще стоящие…»

– Я жду ответа…

Алексей угрюмо уткнулся в тарелку, заработал палочками, торопливо поглощая завтрак, состоящий из морепродуктов. Заверченные матерью ролы не вызывали никакого восторга.

«Подумаешь, рыбу запаковали в водоросли, – тяжело вертелись в голове сонные мысли, – Пусть их японцы всякие едят, а нам, – Алексей вдруг вспомнил о недавнем разговоре с единомышленниками, – сарматам это должно быть не по духу».

Он решительно отодвинул тарелку, бросил палочки.

– Спасибо, я наелся… – и стремительно вышел из дома.

Совершенно неожиданно для себя Алексей оказался на набережной. Величавая Кама лениво катила темно-серые волны. Редкие солнечные лучи отражались от волнующейся поверхности реки, создавая замысловатые меняющиеся блики. Казалось, солнце бросило на воду пригоршню серебристых чешуек. Сияющий блеск наводил умиротворение. Строгая медлительность могучей реки как бы показывала всю никчемность, всю незначительность произошедших событий.