Евгений Орлов - Период девятый. У «прораба перестройки»

– Интересно конечно, но мы уже определились с переездом под Обнинск, и с работой для меня.

– Ты не спеши. Ведь не переехали же ещё. Вот я тебе подарю газету их районную. Почитай на досуге. Может печатное слово тебя переубедит.

В заключении он ещё раз советовал подумать и даже написал мне рекомендательное письмо для первого секретаря Пыталовского райкома КПСС.

Приехав домой рассказал Тане о беседе с Вершининым и о его предложении. Поскольку и себя уже настроил на спокойную, «нормальную» жизнь, то рассказ о его предложениях и доводах подавал не как возможный вариант перемен, а как один из интересных эпизодов моего пребывания у родственников. В обсуждении картин нарисованных учёным, активное участие принимали и кумовья. Я сам, и Таня и чета Мишиных уверенно говорили о том, что пусть теперь другие набивают себе шишки, на внедрениях новшеств. А нас и так погоня за неосуществимым уже привела к разбитому корыту. Пришло время заняться семейным благополучием и обеспечить условия для хорошего образования и развития детей.

Вещи собрали быстро. Оставалось продать дрова, да урожай с огорода. Ещё нас обескураживало изменение в поведении нашего сибирского кота Степана – любимца всей семьи и объекта зависти соседей. С первого дня наших сборов он целыми сутками не приходил в дом, даже есть не ел. Опасаясь как бы он не остался в Луговом, приманили его на улице и занесли в комнату. Но он всегда спокойный, даже научившийся просить есть беззвучно открывая рот, на этот раз орал дурным голосом. Бился в стёкла окон и царапал дверные откосы. Пришлось выпустить его опять во двор, и он умчался с глаз долой как ошпаренный.

Договорились, что Таня заберёт Игоревы документы из школы и продолжит сборы, а я поеду за транспортом для перевозки семьи и вещей. Поехал как обычно поездом. В Москву на Казанский приехал около пяти утра. Первая электричка с Киевского на Обнинск уже ушла. Поспешив на следующую, мог бы ещё застать председателя в конторе. Делая вид, что вроде бы тороплюсь, почему то не стал протискиваться в толпе пассажиров, штурмующих автобус, курсирующий между вокзалами, так как метро ещё не работало. Не спеша перешёл через площадь и зашёл в здание Ленинградского вокзала. В справочной узнал, как и на чём можно уехать до Пскова. Потом почитал расписание аэрофлота. И уже через несколько минут спокойно дремал в электричке, увозивший меня в аэропорт Быково.

Билет на самолёт до Пскова взял свободно. До посадки оставалось больше двух часов. Хотел позвонить кому-нибудь из родственников, но передумал, боясь спугнуть удачу. О малоярославском колхозе даже и не вспоминал, будто бы и не собирался туда никогда. Летел и знал, что если получу разрешение на легальное применение моего опыта и копачёвских идей, то переедем мы туда, вне зависимости какими там на самом деле окажутся условия жизни. Волновала только одна мысль. Как быть если затея сорвётся? Было ясно, что наши скромные сбережения я истрачу полностью, и средств не останется для организации переезда туда, куда было договорено и с семьёй и с колхозом.

В Пскове решая как добраться из аэропорта на автовокзал, встретил частника на «Жигулях», который за очень скромную плату вызвался отвезти меня прямо в Пыталово. Часов около пяти вечера я уже вышагивал по коридору второго этажа пыталовского райкома, с нетерпением ожидая приезда прославленного Воробьёва. В приёмной и в коридоре собралось изрядное количество желающих получить у него аудиенцию. Здесь давно уже скучали учёные из Эстонии, шумно обсуждали текущие дела хозяйственники. Группа молодёжи, разложила в коридоре на столе принесённые с собою в райком бумаги, и сосредоточенно делали пометки в них.

Николай Николаевич появился в сопровождении ещё нескольких человек. Обнаружив огромный наплыв посетителей – легко и быстро рассеял толпу ожидавших. С молодежью решил их вопрос на ходу, прямо в коридоре. Перед приглашёнными хозяйственниками извинился и отпустил их заниматься делами, в связи с неожиданным приездом долгожданной делегации эстонских учёных. А группу учёных попросил спуститься в научную лабораторию к её заведующему, а после корректировки всех вопросов и предложений, зайти к нему для обсуждения и беседы. Сам же со своими спутниками зашёл в кабинет, пообещав вскоре побеседовать и со мною.

Здание Пыталовского райкома КПСС Псковской области

Молодой для такой должности, симпатичный, быстрый, точный в движениях и словах – он мне показался воплощением силы, натиска, уверенности и чёткости. С первых минут проникся к нему уважением и одобрением всего того, что он делает и как себя ведёт.

Наша беседа, учитывая его загруженность, длилась довольно долго. В общих словах, я как можно короче изложил свои соображения по поводу эффективной организации производства и управления и спросил о возможности предоставления мне должности руководителя предприятия для реализации этих предложений.

О себе рассказал всё без утайки. О том, как судили, о том сколько раз и как из партии пытались исключить, и о своих письмах и о беседах в ЦК. Сложилось впечатление, что его не насторожили нюансы моей биографии. Выяснилось, что ему крайне не хватает инициативных руководителей, не на словах, а на деле стремящихся внедрять новшества. А мне нужен полигон, на котором бы представилась возможность продемонстрировать на практике ясный для меня путь резкого подъёма экономики села и улучшение условий жизни сельских тружеников.

К завершению беседы он пригласил председателя РАПО, с которым условился, чтобы он провёз меня по тем хозяйствам, в которых намечается замена руководителей. Решил вопрос с устройством на любую агрономическую или хозяйственную должность с предоставлением хорошей квартиры и выделением за счет хозяйства транспорта для перевозки семьи и домашних вещей. Не забыл он побеспокоиться и о том, чтобы мне было зарезервировано место в районной гостинице, непривычно комфортабельной для Нечерноземья.

Поздно вечером позвонил домой. Когда сообщил Тане, что говорю с ней не из Москвы, а из города Пыталово, Псковской области, то не уловил в её интонациях и намёка на удивление. Наверно зная меня, в глубине души она предполагала, что я могу не удержаться от соблазна. Чтобы успокоить её, как мог, расхваливал прелести здешней жизни, о которых ещё и сам ничего не знал. Она не проявляла заметного любопытства, а только напомнила, что скоро сентябрь и необходимо спешить с переездом. В конце разговора она с грустью заметила:

– Мы постоянно, но как бы со стороны, мечтали, что ты сумеешь добиться применения тех новшеств, о которых постоянно твердишь. А теперь не ты один, а уже и вся семья будет привязана к этому делу. Даже детям вместо городских условий придётся смириться с жизнью в захолустье, только ради этого дела.