Илья Пустовалов - Арена для жизни

Помимо развитой мускулатуры, от обычных людей гладиаторов отличал взгляд, выражение глаз. Саймон заметил это в первый день на базе, осматривая её с отцом. Взгляд был живой, в глазах была искра. Её просто не могло не быть, ведь бойцы гуляли по тонкой грани между жизнью и смертью. Любой из дней мог стать последним. Они жили полной жизнью, ощущали и любили каждый её миг.

Простые люди не чувствовали этого, изо дня в день они ходили на работу, возвращались с неё, и ничто не могло изменить этот порядок, во всяком случае они думали так. Мысли о смерти или о другой жизни не посещали их – они просто плыли по течению, заданному с детства. Саймон был абсолютно таким же. Работа, дом, какие-то развлечения, не оставляющие воспоминаний, опять работа. Такая жизнь затягивает, через какое-то время начинает казаться, что по-другому и не бывает. Да и не хочется перемен спустя годы определённой жизни. Определённой временем, ритмом, знакомыми, семьёй. И, наконец, блеск в глазах исчезает, свидетельствуя о том, что человек утратил внутреннюю энергию, стержень и стал таким же, как и остальные – маленьким винтиком в большом, отлаженном механизме.

В гладиаторах Саймон увидел что-то необычное, отличное от остальных. Ему это понравилось, хотя его сущность боролась с этим новым чувством. Его разум противился принять новую личность, но это было уже неизбежно.

В назначенный день, заранее взяв на работе выходной, Саймон пришёл на базу. Здесь всё было неизменно – проходили тренировки, теоретические и практические, инженеры разрабатывали новые программы и улучшения, ремонтные бригады приводили в порядок роботов, выступавших на недавних боях. Саймон занял своё место на трибуне и ждал. Он жаждал выйти на арену, всё бурлило внутри него, всю эту неделю он думал только о клетке, только о предстоящем бое, пусть и тренировочном, но очень важном для него.

К нему подошёл Патрик, который узнал о прибытии сына. Патрику рассказали о пробном бое на прошлой неделе и, хоть он и не мог полностью одобрить новое увлечение сына, всё же был горд за него и даже доволен собой. Ведь именно навыки, полученные в детстве и юности от отца, помогли сыну хорошо выступить в первом поединке.

До боя с участием Саймона ещё оставалось некоторое время, и Патрик решил провести его с пользой. На небольшой ринг вышли отец и сын – надо было разогреть Саймона и настроить его на предстоящую схватку. Но настроя начинающему гладиатору было не занимать – он рвался в бой, готов был встретиться с любым противником. У Саймона был настоящий юношеский задор, в том числе потому, что жизнь его была рутинной, каких-либо стоящих увлечений в этой жизни не было, и новые ощущения, которые теперь он испытывал перед боем, были необъяснимы и в то же время очень приятны. Патрик с удовольствием работал с сыном. Конечно, он видел много недостатков в его технике и указывал на некоторые из них. Выложить всё сразу было бесполезно – прямо перед боем это не усвоится, да и настрой будет уже не тот. Разминка была закончена, приближалось время боя, осталось лишь надеть защитную амуницию. Латы были сделаны из лёгкого, но очень крепкого металла, они закрывали почти всё тело гладиатора, но применялись лишь на тренировках. Бои без защиты были намного зрелищнее, и гладиаторы шли на этот риск ради денег.

Саймон был в восторге от своего вида в латах. Размер, форма, цвет – всё было просто идеально. Оружием на этот бой он выбрал трезубец – тренировочный вариант – с тупыми концами. Патрик дал последние указания перед боем, и Саймон вышел на арену.

Конечно, опыта у соперника было намного больше, но для него это была всего лишь очередная тренировка, а для Саймона – главный бой в жизни. Он начал активно атаковать, пытаясь применить приёмы, которые отрабатывал с Патриком, но Дункан (так звали соперника) умело защищался, не давая шансов усомниться в своём мастерстве. Битва была практически равной. То один, то другой боец владел инициативой. Патрик с удовольствием наблюдал за сыном. Он был приятно удивлён тем, как быстро Саймон усваивает теорию и практику гладиаторского боя. Конечно, было много брака в его работе, но ведь и времени на подготовку практически не было. Желание, с которым бился Саймон, восполняло пробелы в технике. Он атаковал снова и снова. Благодаря адреналину усталость не чувствовалась. Всё чаще удары достигали своей цели и, если бы не латы, Дункану пришлось бы очень туго.

Усталость всё больше накрывала бойцов – бой длился уже достаточно долго. В один момент Саймону удалось провести подсечку и свалить соперника на песок. Прежде, чем Дункан начал подниматься, Саймон приставил трезубец к его горлу. Он стоял с гордым видом победителя, смотря на Дункана сверху вниз.

Патрик был вне себя от радости, а Саймон, видимо, ещё не осознал того, что победил. Отец вышел на арену, чтобы поздравить сына. На лице победителя была весьма глупая улыбка и блеск в глазах. Чистый, настоящий, какой бывает только у детей. Патрик обнял его, взял оружие, помог сбросить латы, и они вместе ушли с арены.

Анна замечала перемены, происходящие с Саймоном, но не спрашивала о них, так как они ей нравились, и искать причину не хотелось. Он стал веселее, общительнее, больше обращал на неё внимания, стал чаще дарить подарки и устраивать сюрпризы. Анна была счастлива и не смотрела в корень этих перемен, просто снимая с них сливки.

Между тем, Саймон всё больше погружался в мир боёв. Книги, которые так часто перечитывались, были забыты. Он взял на работе отпуск и ходил в комплекс каждый день. Анна не знала об этом. Она думала, что он продолжает работать как раньше.

Искусство боя давалось Саймону очень легко. Казалось, он был создан для этого. Овладевание любым новым для него оружием занимало крайне мало времени. Незнакомые люди, видя его, думали, что это давно сложившийся профессиональный боец. Поединки стали смыслом жизни, они занимали почти все мысли в голове. Кроме них была ещё Анна. Саймон любил ее, и ему было не по себе от того, что он не мог рассказать возлюбленной о своём увлечении. Он знал, что Анна не только не одобрит этого, но и строго-настрого запретит любые тренировки, не говоря о боях. Она считала такие увлечения уделом недалёких людей, коих было абсолютное большинство. Себя же и Саймона она причисляла к другому разряду. В принципе, так и было. В отличие от других, он любил мечтать. Помимо удовольствия, бои могли принести и немало денег, на которые можно позволить себе любые путешествия, чего так хотела Анна. Бывало, долгими вечерами Саймон прокручивал в голове свои победные выступления на арене и кругосветное путешествие со своей любимой. Анна тоже любила погружаться в мир фантазий. Кругосветка, конечно, была пределом этих мечтаний. Но она не представляла, какой ценой её возлюбленный хочет добиться воплощения мечты.