Галина Маркус - Настоящий дар

Сейчас, спустя пять лет, она уже не испытывала никакой обиды или горечи, посмеивалась над собой и своей убежденностью, что с ней поступили несправедливо. Скорее, теперь она чувствовала благодарность. Да и Маринку больше не осуждала – каждый устраивается в этой жизни как может и так, как позволяет совесть. И вот – опять началось… Чувство обиды, несправедливости… Неужели она никогда в себе этого не изживет, не научится принимать людей и события такими, какие они есть, спокойно?

Если бы он задал наводящий вопрос, посмотрел на нее с теплотой, Дина, наверное, выложила бы ему, именно ему, все это, как на исповеди, она была к этому совершенно готова. Но ОВ задумчиво молчал, как будто что-то решая для себя. Что ж. Значит, надо узнать, что он решил, просто сил нет ждать его приговора.

– Наверное, вы уже знаете, как лучше меня использовать?

Дина старалась не показывать ему своей тревоги, хотя прием шефа был малообещающим. Она решила – если ее вышвыривают, то пусть скажет об этом сам, она не станет ему помогать.

Дина могла бы поклясться, что ОВ вздрогнул, услышав ее слова.

– Задействовать, а не использовать. Используют людей только во Взломе.

– Я говорю так, потому что речь идет о вашей работе.

– Нашей… – поправил он и снова замолчал.

Потом произнес, слишком быстро и отстранено:

– Ваше место, как говорится, на передовой. Основные способности – боевые. Будете принимать активное участие в планировании операций. Я вижу, преобразование вещества у вас тоже получается отменно, – он мельком взглянул на ее работу, которую она держала в руках. – Ну, пока все.

Глаза его снова были опущены в тетрадь.

Видимо, надо было встать и пойти на свое место, но Дина медлила. Она все еще ждала хоть какого-то знака, говорящего о дружеской симпатии, хотя бы ободрительного кивка. Ничего этого не произошло, и, расстроенная донельзя, она вернулась к своему столу.

«По-моему, ты единственная, с кем шеф на «вы», – удивленно прошептала ей Катя.

КРИС

Пальцы дрожат, нервничает? А на разминке полностью себя контролировала. Должно быть, отношения с людьми – ее самое уязвимое место. Сейчас она думает, что он про нее забыл. Как же! Хотелось бы…

Он уже все понял, понял в тот момент, когда никак не мог решиться произнести ее имя, чтобы вызвать для беседы. Ну, вот оно… Началось. Что толку обманывать себя? Наверное, это так и должно было случиться – неожиданно, в самое неподходящее время. Он привык справляться с множеством проблем одновременно, но с этой – никогда еще не сталкивался. Поэтому запаниковал. Однако надо взять себя в руки.

Невольно начал говорить сухим, официальным тоном, обращаясь на «вы». Пытаясь выиграть время, задал ей какой-то вопрос. А сам трусливо боялся смотреть не нее, боялся, что в его глазах отразятся смятение и растерянность. Конечно, она не могла не почувствовать разницы в его обращении и, кажется, расстроилась, начала говорить с явным вызовом. Нет, так не годится, надо общаться с ней нормально, как с другими, но… Ничего не получалось.

Прочитав стихи, он ни на минуту не усомнился, что Дина написала его сама и о себе. Собственно, та степень отчаяния, выраженная в стихотворении, была сейчас ему как нельзя понятна. Он набрался мужества и, наконец, посмотрел прямо в ее зеленые, ироничные глаза, которые в лучшие, чем сегодня, дни, наверняка бывали не мрачными, а веселыми. Искренность характера была написана не только на этом тетрадном листке, но и в ее лице.

Оторвать взгляд оказалось еще труднее… ОВ постарался взять собственные эмоции под контроль. Итак, что там пишет ректор в ее характеристике? Да к черту характеристику! Он все видит в ней, видит лучше, чем в ком-либо. Никаких особенных мистических дарований – ясновидения, провидения нет. Глубокие знания, смелость, открытость, стремительность, чуткость натуры. Прекрасные боевые данные. Отличные организаторские способности. Неординарный ум и умение принимать быстрые решения. Излишне самокритична и беспокойна. Одна из лучших учениц, как пишет ему Ректор. А значит – на передовую. Дара, который оставил бы ей возможность сидеть за тремя стенами и работать в тепле – никакого. Ага… Он уже ищет пути не пускать ее в передряги. Значит, вот что это такое… Как же с этим справляться-то? Давно он так не терял самообладание. Точнее сказать, почти никогда. Что ж, и сейчас все будет под контролем. Работа останется работой при любом раскладе.

Когда она ушла от него, разочарованная, разозленная, ОВ встал и быстро произнес:

– Господа, если есть вопросы, можете задавать. Сегодня у меня дела, завтра утром жду вас сразу же после завтрака. Библиотека, как вы помните, на первом этаже, постараюсь и сам подобрать нужные книги для каждого. В соседнем кабинете – лаборатория, можете ознакомиться с ней. А так – пока отдыхайте, с утра начнем работать по полной программе.

***

Крис действительно спешил. Ему предстояла поездка в Управление – засекреченное учреждение московской Защиты.

Он связался со своими «транспортниками» – агентами, обеспечивающими его передвижение до города на «перекладных». В распоряжении у него было двое водителей. На станции он пересел из «Жигуленка» в Газель, а от Веденцово до Москвы уже добирался сам на подержанном фордике, выгнав его из старого ржавого гаража.

Давно стемнело, снова шел мокрый снег, и Крис с напряжением вглядывался в дорогу, периодически останавливаясь и протирая боковые зеркала. На электричке он никогда не ездил, чтобы не наткнуться на взломщиков. Разумеется, мелкие агенты ему страшны, даже если их окажется несколько, да и мало кто мог его «срисовать». Но… рисковать не стоило – расположение усадьбы должно оставаться неизвестным противнику. К тому же, если его все-таки вычислят, смогут быстро организовать серьезную встречу. Нет смысла просто так подставляться.

Дорога как будто отвлекла его от навязчивых мыслей о Корнеевой. А может, ему показалось? Сейчас, в городе, в гуще людей, в потоке информации Крис будто забыл о ней. Его свобода, разум, воля – все снова принадлежало ему самому. Да нет, наверняка это еще не тот случай. Просто понравилась талантливая девушка, разве это невозможно? Но в глубине своего сознания он уже понял – нет, не просто понравилась… Это слово вообще не подходило к тому, что он испытывал. Скорее, это походило на боль и возбужденную тревогу.

Управление располагалось в невзрачном офисном здании. Помещение на первом этаже и в полуподвале арендовалось под фирму, торгующую мебелью. Целому подразделению приходилось действительно вести коммерческие дела, иначе их быстро бы разоблачили. Завершив дела, он спустился в буфет и заказал чашку кофе.

– Ну, и что с тобой сегодня? Э-эй… Кри-ис… – голос над ухом был тихим, но от неожиданности он вздрогнул.