Катерина Кожевина - Лучшие люди города

Лена резко поднялась, попыталась одернуть платье, но оно приклеилось к ногам. Когда она была уже в дверях, Корольков добавил:

– И вот еще что. Как говорят мои друзья-виноделы, чтобы ягода вышла хорошей, лоза должна страдать. Может, и выйдет из тебя толк.

Страдать Лена начала уже в свое первое сахалинское утро. Она проснулась от протяжного звука, чуть не проломившего стекло. Ей показалось, что за окном одновременно замычали сотни, тысячи коров. Потом звук повторился, но был уже глуше – стадо отступало. Из старого порта отчалила баржа. Солнце, не пойми откуда взявшееся, полезло из окна, как дрожжевое тесто. Тонкие нейлоновые шторы в ромашку совершенно не спасали от воинственного света. «Господи, всего полночь. Только полночь», – Лена посмотрела на свои наручные часы, которые, конечно, забыла перевести. Она даже толком не успела уснуть, а в Крюкове уже наступило утро. Кто вернет ей восемь часов жизни?

В подъезде вместо знакомого колдыря теперь валялась упаковка от презервативов «Эротика де Люкс» – знамя любви, победившей морок. Лена облегченно выдохнула и поспешила на свежий воздух. Пора раздобыть еды.

К торцу соседнего дома примкнул магазин «Магнат». Лена толкнула тяжелую дверь, обитую ветхим дерматином, и вошла. Продавщица в голубой пилотке и клеенчатом фартуке листала газету. Возле ящиков с овощами копались две старушки. Мужик в пиджаке поверх фланелевой тельняшки разглядывал витрину с баклажками пива. Они оторвались от своих занятий и завороженно уставились на Лену, как будто вместо грязного половика постелили красную дорожку и вошла сама Джулия Робертс.

– Вы почему за собой не закрываете? – наконец заговорила продавщица. – Тут швейцаров нет!

– Извините. – Лена с трудом прикрыла пудовую дверь.

Она огляделась. Обычный такой магазинчик. Кроме еды продаются шампуни, трехлитровые банки под соленья, уголь для мангала и женские панталоны.

– Мне йогурт, питьевую «Активию», можно?

Продавщица протяжно, испытующе посмотрела на Лену, а потом бросила с вызовом:

– Можно. 297 рублей.

– Сколько?! – Лене показалось, что она ослышалась. Это в шесть раз дороже, чем в Москве.

– Девушка, я так посмотрю, что вы не местная. Хоть бы ценники сначала изучили.

Если бы в Москве Лену спросили, сколько стоят яйца или масло, она бы растерялась. Лена давно перестала смотреть на цены в продуктовых и кидала в корзинку все, что ей хочется. Но сейчас она оглядела магазин еще раз и обнаружила, что самые привычные продукты – яблоки и помидоры – стоят баснословных денег, как будто их везут из соседней галактики, а не из братского Азербайджана. В центре зала в одном из ящиков лежал маленький, похожий на пушечное ядро, черный от пыли арбуз. Кто-то пальцем подрисовал ему улыбку. На ценнике было даже не написано, а выдавлено ручкой без чернил – «1400 руб.». Похоже, арбуз лежал здесь вовсе не для того, чтобы его купили, а как символ лучшей богатой жизни, которая когда-нибудь непременно настанет.

– Ну, так что, брать будете? Если хотите, вот есть с нашего комбината – «Утро Родины». Он дешевле. И есть можно.

Продавщица поставила на прилавок литровый тетрапак с клубничным йогуртом.

– Нет, я возьму «Активию». – Лена не забыла пытку чебуреком. Лучше повременить с местной едой.

– Как хотите, – продавщица, кажется, обиделась.

Лена расплатилась, но потом все-таки решила спросить:

– А почему так дорого?

– Почему-почему. Пока с материка довезут – этому надо на лапу дать, другому надо на лапу дать. А платит кто? Правильно, мы. А у народа выбора нет. Все равно берут.

Сбоку подкрался мужичок в пиджаке:

– Да, нищает народ. Всё у нас отобрали. Мишка Меченый развалил Союз, зла на него не хватает. – Он вытащил из одного кармана несколько скомканных купюр, а из другого пригоршню монет. – Людочка, мне «Жигулей» полторашку и «Беленькую».

– А чего это ты с утра нарисовался? Оля на дежурстве, что ли?

– Да, нет, к матери уехала.

Лена вышла. Она выпила свой самый дорогой йогурт в жизни и направилась в офис «Нефтепромрезерва». За пять минут пути ей встретилась только одна бабулька, которая катила груженую сумку, будто тащила за руку непослушного внука. Лена представила, что оказалась в компьютерной игре про пандемию, когда по пустынным улицам слоняются зомби, кочуют перекати-поле и одинокие мусорные пакеты. В этой игре она была, конечно же, зомби: под глазами залегли фиолетовые синяки, лицо отекло, мозг вынули. Над дорогой нависла труба с желтой грыжей стекловаты. К этой трубе был приделан фанерный баннер – на фоне еловых веток и новогодних шаров надпись: «Тепла, уюта, благополучия». Висел он здесь, похоже, не первый год. Лена на секунду остановилась, а потом шагнула под арку теплотрассы. Это и есть ее портал в новую жизнь.

Под офис для сотрудников «Нефтепромрезерва» сняли второй этаж типовой школы. Детей в городе становилось с каждым годом все меньше, учеников стали уплотнять, и здание на год осталось сиротой. Потом его начали занимать офисы и магазины – точка микрокредитования «Честное слово», ломбард «Залог успеха» и целый павильон с товарами для охоты и рыбалки «Мужской рай».

Лена поднялась на второй этаж. В коридоре наскоро сделали ремонт – поклеили светлые обои с деликатными блестками, положили ламинат елочкой, выбелили потолок; правда, таблички на закрытых дверях по-прежнему напоминали о прошлой жизни – «Кабинет ИЗО», «Учительская», «Логопед». Здесь теперь работали администраторы, бухгалтеры, инженеры, архитекторы, одним словом, планировщики. Но ничего не сдвинется с места, пока не появятся рабочие руки. Три сотни вахтовиков с опытом приедут сюда и поселятся в вагончиках прямо на берегу моря, но этого слишком мало. Королькову нужны батраки из местных. И мужчины, и женщины. Не меньше пятисот человек.

Секретарь проводила Лену на рабочее место. Ей достался кабинет географии. Беллинсгаузен, Амундсен и Миклухо-Маклай печально смотрели со стены на зарешеченное окно. В шифоньере за зеленоватым стеклом лежали минералы и какие-то сомнительные окаменелости, образцы торфа и чернозема. Кстати, а где же глобус? Впрочем, ответ она и сама знала.

Парты составили пирамидкой в углу, кроме трех. За двумя на деревянных стульях уже сидели дамы в районе сорока, одетые, как близнецы, в брюки со стрелками и темные трикотажные кофты, плотно натянутые на холмистые животы. Кадровиков Марину и Ирину наняли, чтобы оформить всю ту армию местных рабочих, которых Лене предстояло завлечь.

Они не сразу заметили, что кто-то вошел, увлеченно занимаясь своими делами: Марина подрезала ногти канцелярскими ножницами, а Ирина вязала крючком. Ее новые коллеги подскочили со своих мест и залебезили наперебой: «Ой, Елена… Фёдоровна, верно? А мы вас уже так ждем, так ждем», «Вы хоть выспались? А то лица на вас нету», «А у нас тут все готово уже, журналы завели, квоты по бригадам Григорий Палыч прислал».