Геня Пудожский - Апокалипсисник. Сборник рассказов

– Расскажи, Анатас, чем живешь, что тебя занимает в данный момент. В прошлый раз, помнится, я рассказывал тебе о богах Олимпа и Египта, Вавилоне и Ассирии….

– Да, с этим я как-то разобрался…. Расскажи, пап, о современном мироустройстве. Почему образовались касты, а как все это корреспондирует с миром всеобщего благоденствия и справедливости?

Кала Друв, слегка задумавшись и взяв ладонь мальчика в свою для большего контакта, принахмурив брови, заговорил:

– Видишь ли, мой дорогой, мы живем в очень отлаженном мире. На эту отладку ушли тысячи лет проб, ошибок, борьбы, конфликтов.

Анатас поежился и нетерпеливо сказал:

– Ты не думай, я просмотрел множество исторических материалов и не пойму, почему всегда и все так несправедливо.

– Мир никогда не был справедлив, дорогой мой. Всегда сильный подчинял слабого, а слабый искал защиты у сильного. Наши предки когда-то создали это неравенство, а на самом деле – это не неравенство, а равновесие. Ты уже знаешь учение Дарвина – весь мир устроен по этому принципу.

– Ну а зачем касты?

– Затем, что нельзя создать идеальные условия для всех. Наши предки когда-то создали систему, при которой лидер, опираясь на своих помощников, или вассалов, или союзников, побеждал других, менее организованных. Люди вообще очень противоречивы, вспыльчивы, наивны, трусливы и алчны. Из этих качеств трудно слепить что-либо путное. Поэтому мы, англосаксы, как наиболее рационально мыслящие и прагматичные люди, всегда и везде занимали лидирующие позиции. В конечном счете, логика и здоровый прагматизм победили противоречивую эмоциональность других этносов. Постепенно, мы утверждались в мире как каста лидеров и организаторов всего прогрессивного. Сегодня, мой дружок, на Земле нами построен такой мир и такой порядок, которого еще никогда не существовало. Все эти деспотии, системы подавления и репрессий, – все это позади. Как всякий хороший хозяин заботится о своей рабочей силе, на которую он опирается для достижения своих целей, так и мы, – создали идеальные условия для своих доноров. Спроси у них, – они счастливы в своем неведении, хотя их видение мира и неполное, но, меньше знаешь – крепче спишь, как говорят. Конечно, это состояние надо мониторить, но, посмотри, – созданным для них условиям их предки могли бы только позавидовать. Пусть и не вполне естественно, но они счастливы. Они счастливы, а значит, производят кондиционный биопродукт, который нужен нам, – это чистый симбиоз, природное явление, о котором ты тоже уже должен знать.

Кала Друв улыбнулся, и, потрепав сына по щеке, сказал:

– Тебе, Анатас, беспокоится не о чем, ты рожден на самой вершине этой пирамиды, которая хорошо иллюстрирует миропорядок. Каста мудрых – это элита элит самых древних фамилий, испокон веков управляющих людьми, и тебе предстоит эту роль с блеском продолжить, не омрачая себя наивными сомнениями.

– Неужели, пап, так было всегда? Кого-то ведь мы побеждали, и они исповедовали совсем другие идеалы, я же читал об этом.

– Да-да, дорогой, были славяне, которые в силу обостренной своей эмоциональности носились с идеями равенства для всех. Ну и где они? Они на другом конце Земли в лесах бегают. Мы, конечно, присматриваем за ними. Они с упорством, достойным лучшего применения, носятся все с теми же идеями. Ну и пусть носятся, лишь бы нам не мешали. Даже они понимают, что это тупик, из которого выход один – индивидуальное совершенство на новом уровне. Они над этим работают, и, надо сказать, не без успеха, а мы держим руку на пульсе, и все, что они нароют, а они как раз очень даже могут, мы это используем, как это делали уже много, много раз. Вообще, грамотно воспользоваться чужим изобретением, тоже надо уметь, это им как раз не дано, в отличие от нас, которые из любой полезной идеи способны получить выгоду.

***

Стиег Либ в упор посмотрел на Агулса:

– В чем дело, любезный? Кофе холодный и пролит на блюдечко!

Агулс ухмыльнулся с вызывающей издевкой. Такого хамства Стиег в поведении слуги еще никогда не видел.

– В чем дело, черт возьми? Сегодня последний день твоей столетней службы, так, будь любезен, не омрачай его небрежением. Да, срок твоего существования закончился, но это не значит, что можно его заканчивать таким безобразным образом.

Агулс еще шире осклабился и произнес:

– Ты думаешь, хозяин, что я безропотно уйду в утиль, а ты будешь жить дальше, как ни в чем не бывало? Посмотри на меня. Последние штрихи я внес вчера у пластического хирурга, и теперь мы похожи как близнецы. Ты уйдешь в небытие вместо меня, а я займу твое место и каждое утро буду пить эликсир бессмертия.

Стиег, который привык не замечать слугу, только теперь заметил, как они стали похожи, все понял, и, покрывшись холодным потом, судорожно искал выход. Но было поздно, Агулс уже впрыскивал ему в шею препарат. Оцепенение, кома, и все кончено…

– Жизнь продолжается, – хмыкнул Агулс, надевая белоснежный смокинг хозяина и любуясь свежей полировкой ногтей. Переместив тело хозяина в специальный приемник, поправив белоснежную бабочку и оглядев свой безупречный наряд, он вызвал новую служанку, заказанную еще Стиегом Либом, и, ласково ее шлепнув, заказал кофе и коктейль в свой кабинет. Она, просияв от оказанного внимания, радостно упорхнула выполнять поручение.

– Неужели я первый, кто догадался так меняться ролями с хозяином? – подумал Агулс, сощурившись от яркого солнца.

«Эта сладкая штука – жизнь!» – написал он мокрым пальцем на стекле стола.

Он не мог знать, что в его тело в раннем детстве был вживлен чип, который должен сработать в установленный день и час….

***

– Я пришел за тобой! – услышал Грей сквозь сладкую дрему – Стряхни дурман, проснись!

Грей вздрогнул и распахнул глаза. Перед ним стоял седой старик и улыбался беззубой улыбкой.

– Ты кто такой? – Грей впервые видел перед собой человека нестандартного возраста.

– Я пришел за тобой, чтобы вывести тебя из душегубки.

– Зачем, почему? – спросил Грей – Мне здесь комфортно.

– Тебе нравится роль донора? Ты ждешь, когда у тебя заберут почку или сердце? Кровь у тебя забирают каждый день, но это еще цветочки.

Грея залихорадило, он повалился на пол.

– Пойдем, я помогу тебе.

Он почему-то верил этому древнему смешному человечку.

– Я уведу тебя туда, где ты будешь свободен и счастлив. Это будет не то счастье, что дается эйфорином, – это трудное счастье, что дается потом и кровью, но это только твое счастье и твоя жизнь….

Я устал сегодня, весь день пришлось бороться с конкурентами за получение заказа. В результате пришлось пойти на уступки и выиграть тендер. Это отняло последние душевные силы и радость победы.