Елизавета Минаева - Сказки для взрослых девочек

5. Продолжения не будет.

6. Кусай локти, кого ты потерял.

7. И она делает Виктору огромное одолжение.

Ни одно платье не говорило так много, тем более таких противоречивых утверждений одновременно. Было решено составить ансамбль. Белая футболка из органического хлопка (всё супер), голубые джинсы (не готовилась, продолжения не будет), бежевый кардиган (холодна), естественный макияж (прекрасна и молода), белые лодочки (кусай локти). Подумала: с одолжением не получилось, так что просто вслух проговорит. И всё было идеально, если бы не одно но.

– Ты стиль сменила?

– Это ты с чего взял?

– Ну, ты всегда платья носишь, я тебя даже не узнал.

– Да просто как-то особенно не задумывалась о том, что надеть, – за простыми словами скрывался громкий мат на саму себя, потные ладошки и дрожь в голосе.

– Ну-ну. Целоваться будем?

– Я с чужими мужиками не целуюсь.

– Хорошо, что я-то твой мужик.

– Нет-нет, не мой, у меня даже документ об этом есть.

– Да я точно помню, ты была в белом, я в костюме, а тётка со смешным голосом сказала: «Объявляю вас мужем и женой».

– Я, скорее, про тот случай, когда мы оплатили госпошлину в размере одной тысячи девятисот рублей и я забежала в кабинет с криком: «Разведите меня с этим мудаком».

– Мой мозг постоянно упускает незначительные детали. Ты прекрасно выглядишь. Я очень рад тебя видеть.

– Пойдём, радостный, мы на приём опаздываем.

Терапевт слушал историю Виктора, барабанил пальцами по столу, провёл осмотр и написал направления на кровь и гастроскопию. Ольга настояла ещё и на МРТ.

– Вы такая переживательная супруга, – с ухмылкой сказал врач.

– Я бывшая супруга, так что пусть помучается, – парировала Ольга.

В процедурном кабинете смешливость Виктора прошла. Как маленький ребёнок, он пытался всеми способами отговорить лаборантку колоть его в вену, предупреждал, что упадёт в обморок, и угрожал, чем окончательно вывел её из себя.

– Я его сейчас выгоню, и пусть валит в другую больницу, с пятилетками проще, честное слово. – Красное лицо медсестры появилось из-за двери. Ольга глубоко вздохнула и прошла в кабинет. Она села рядом с Виктором и сказала:

– Я рядом, всё хорошо. Тебе потом дадут конфетку.

– Ты чего со мной как с маленьким, – обиженно нахмурился Виктор.

– Идиот, чтобы глюкозу повысить и чтобы ты в обморок опять не грохнулся. Как в прошлый раз.

– Прости, мне страшно, возьми меня за руку.

Ольга закатила глаза и сжала своей маленькой ладошкой его огромную.

– Тоже мне слабенький какой. А она, когда рожать будет, что делать будешь? – кровавые манипуляции совершенно не мешали медсестре бухтеть.

– Его это, к счастью, уже не касается, он мой бывший муж.

– Чего ты всем рассказываешь? – Виктор продолжал капризничать.

– А ей просто стыдно за тебя, – медсестра хихикнула.

Он посмотрел на Ольгу, та со смехом развела руками.

В кабинет гастроскопии её не пустили, поэтому Ольга просто представляла, как Виктор мучается. Нельзя скрывать, эта мысль доставляла ей странное удовольствие. На МРТ она тоже осталась за дверью.

– Ты знаешь, а в томографе мне даже понравилось. Как в ночном клубе на техно-вечеринке: тыц-тыц-тыц. Помнишь, мы ходили? – Виктор был счастлив разделаться с экзекуцией, поэтому снова шутил и заваливал бывшую жену воспоминаниями, пока они шли к её машине.

– Вить, Витенька, ты мне скажи, тебе что от меня надо? В больницу я с тобой сходила, своё обещание я выполнила. Чем я ещё могу вам помочь?

– Ну давай пообедаем? Я тебя отблагодарю.

– Ты мне ещё благодарственный секс предложи.

– А хочешь?

– Нет, господи! – Ольга начинала злиться. – Мы – всё, закончили, правда. Не мучай ты меня. Отстань.

– Оль, ну чего ты, мы с тобой тогда даже не поговорили нормально. Я же ничего не объяснил.

– Так мне и не надо. С зеркалом поговори.

– Я очень соскучился. И мне без тебя плохо.

– А мне без тебя хорошо. Замечательно просто. Не лезь ты ко мне, умоляю.

– Всё ещё переобуваешься в машине? – Виктор через стекло заметил на пассажирском сидении балетки.

– Конечно переобуваюсь, водить на каблуках небезопасно.

– Ты совсем не меняешься.

– Это правда. Ты зато изменился.

– Совсем не изменился. Ты меня когда за руку взяла сегодня, всё как в универе. Я тебя люблю.

– Мне пора, пока.

– Оля.

– Правда пора.

– Я хочу всё исправить.

Ольга села в машину и заблокировала двери, её трясло, но она не хотела, чтобы Виктор об этом знал. Она завела машину и ударила по газам, минут через пятнадцать, поняв, что она в безопасности, Ольга припарковалась и разревелась. Она позвонила Айзель.

– Ну что, ты уже с ним переспала?

– Иди в жопу, не собираюсь я с ним спать.

– Ты чего, рыдаешь?

– Рыдаю.

– Что случилось? Он опять тебя обидел?

– Наоборот. Был милый и внимательный. Говорит, что хочет всё исправить и любит меня.

– Вот мудак. А ты что?

– Села в машину и уехала, что.

– Далеко уехала?

– Минут на пятнадцать хватило.

– Мощно. Езжай домой, прими ванну. Расслабься и помедитируй. И не смей есть себе мозг.

– Мне же нельзя его прощать?

– Как в песне Вадима Казаченко: «Бог тебя накажет, даже если я прощу».

– Обожаю твою концепцию прощения. Согласна. Спасибо тебе.

– Это мой долг. Я ответственна за тех, кого приручила.

– Это я тебя приручила, – Ольга начинала успокаиваться. – Ты мой лисёнок. Точнее, ты Кицунэ.

– Так! Я Хули-Цзин.

– Хули что?

– Лиса-оборотень, отличница. Я из китайской мифологии.

– Я переименую тебя в телефоне и коротко буду звать просто «Хули».

– Мне подходит.

– На том и договорились.

– Напиши из дома. Люблю тебя.

– И я тебя люблю.

Пока Ольга ехала, в её голове крутился вихрь из нескольких мыслей. Во-первых, она молодец, что не поддалась своим чувствам, во-вторых, она тоже всё испытала, когда взяла Виктора за руку. В-третьих, она совершенно не собиралась его прощать. А если бы и собиралась, этот процесс стал бы длительным, мучительным для него. И ей точно нужны были бы какие-то доказательства. Какие именно, она не собиралась придумывать за него.

Но самое неприятное – она убедилась в мысли, что он – её любимый мужчина. И эта мысль давалась сложнее всего.

«Ты сердишься на меня?» – Виктор никогда не был идиотом и, очевидно, всё понимал.

«Сейчас уже не сержусь. Ты бесишь меня».

«Ну, это уже хорошо, это эмоция. Давай попробуем помириться?»

«Я не хочу».

«Я же чувствую, что хочешь. Ты мой самый родной человек, я всегда тебя чувствую».

«Мы четыре года не общались, чего ты там чувствуешь».