Валерий Евстигнеев - Содом и гоморра. Синдром неудачника (отрывки из мужской жизни). Рассказы

Для молодости жизнь – бесконечно долгая.

Девушка -пухлощека, румяна, полногруда -в самом соку ягодка. Ей 22, есть опыт в любви, знакомо разочарование и горечь разлук. Девушка понемножечку полнеет, зубы все больше отдают желтизной, в уголках глаз зарождается сеть морщин. Подруги почти все живут не с мамами, пора уже и девушке подумать, кто будет ее содержать, ублажать. Вадим Павлович не молод -весьма великовозрастный мужчина, и он готов ту самую деваху привечать. Дарить ей скромные подарки, водить в кино и «Макдональдс», а также любить изощренно и страстно, как должно пусть дряхлому, но любовнику. Тем паче, что супруга Вадима Палыча занята внуками, а дети устроены и живут своим умом. Так что Вадим Палыч всегда готов, о чем он девахе при каждой встрече намекает и напоминает. Но девушке нужен не он. Она хочет мужа молодого, красивого, народить ему дитя, быть единственной и полноправной хозяйкой в собственном доме. Поэтому она по- прежнему Вадим Палычу только лыбится и, отшутившись, уносится прочь.

Художник относительно молод, набив руку на морских пейзажах, он материально живет неплохо. Теперь у него есть и постоянная тридцатидвухлетняя женщина -она розовощека и полногруда. Девушка его любит и ведет нехитрое хозяйство. Художник со временем к девушке привык, полюбил, женился и вскоре стал отцом. Прошло время. Однажды познакомился художник с Вадимом Палычем. Разговорились мужчины: о живописи, о прозаической жизни, о смысле человеческого бытия. И высказал Вадим Палыч свое недоумение и несогласие с тем, как молодость глупа. «Вот взять тебя, к примеру. Ты -молод, талантлив, красив. Кому, как ни тебе проехать по миру, жизнь, людей повидать. Попробовать на вкус райских плодов, прокатиться на гребне волны, баловаться с мулатками и греть пузо на горячем песке. С твоим умением рисовать, на хлеб, масло, ты заработаешь везде. А вот надо же, сидишь на одном месте, как дед старый. Денег, сколько не зарабатываешь -все в семью, как в дышло. Сколько не дай, все одно их вечно не хватает. Спишь с одной, видя одни и те же сиськи. Дом, картины, семья -тоска смертная. По сути получается, что жизнь ты свою уже прожил, впереди только старость и смерть. Даже я, на тридцать лет тебя старше, более свободен и интереснее живу». Выпили мужчины и разошлись. Художник домой, а неугомонный Вадим Палыч на танцы в курзал.

P.S. Два раза в неделю молодая полногрудая женщина, оставив ребенка у мамы, приходит к Вадим Палычу в гости. На вопросы «Как жизнь?» и «Пишет ли муж?» женщина неизменно отвечает, что благоверный регулярно присылает открытки то с видом Женевского озера, то Эйфелевой башни, Кубы, Багам, Австралии. А вот когда приедет или хотя бы денег пришлет -о том в открытках нет ни слова. Вадим Палыч ответом остается доволен, поскольку он до конца своих дней готов целовать эту пышную грудь.

Главное – быть достойным счастья, а не добывать его всеми доступными и не доступными способами.

У полковника, начальника военной части, сын -дебил, освобожденный от воинской повинности. Дебил был тихий и добрый, до поры, до времени. Все любили его, и детвора любила с ним играть и общаться. Десятилетняя дочь прапорщика той же части, напротив, росла смышленой и миловидной. В тот день она с дебилом спустилась в подвал, посмотреть на народившихся котят. А из подвала девочку увезла «скорая»,с разрывом промежности и обильным кровотечением. В больнице девочку зашили, и вроде бы страшного ничего не случилось. «Повторяю -ничего страшного», -так прапору объяснял полковник, вызвав его в кабинет для приватной беседы. «Ты, прапорщик, сколько лет с семьей в тесной комнатушке ютишься? То-то. А сколько лет повышения ждешь? То-то. Так вот, давай это дело замнем полюбовно, а я со своей стороны квартирку тебе через годик, а повышения жди уже через квартал». Прапору ужас как жаль любимую дочурку и ужас как охота упрятать дебила в дурдом -но квартира и повышение. Ударили по рукам, но через месяц полковника отправили служить на север. Так дочурка «порченой» в военном городке и росла. Солдаты пользовали ее, а женихи сторонились. Ну, а прапор, как был прапором, проживающим в общаге, так им и остался.

Хранить честь иной раз сложней, чем завоевать славу.

Парень и девушка обжимались на скамейке. Он лобзал ее, и оба они млели. На скамеечке напротив сидел юноша и на парочку взирал. Девушка знала об этом, и это ей нравилось. Тот парень, что лобзался с девушкой, отошел -пошел купить пива. Тот, что за ними наблюдал, к девушке подсел и предложил прогулку к морю на его велике. Усадив девушку на раму, он ее укатил. Потом у них спустило колесо и в кустах у дороги новый парень девушку зажимал, ласкал, осыпал поцелуями. По дороге ехал «жигуленок», в «жигуленке» за рулем парнишка, он парочку подобрал и к морю их привез. Пока второй парень возился с велосипедным колесом, парнишка, что был за рулем «жигуленка», мацал девушку и почти овладел ею за ближайшим бугром. Парень, чинивший колесо, измену увидел, приревновал и сцепился с парнишкой, что был за рулем"жигулёнка».

Парни катались по песку, пытаясь придушить друг друга. А девушка тем временем уже плыла от берега на лодке с молодым рыбаком, который целовал ее в уста. Второй и третий перестали драться, молча смотрели, как удаляется лодка с раздевающейся девушкой на борту, и оба думали только о том -как бы им добраться до лодки и накостылять этому гаду рыбаку, чтобы тот не зарился и не лапал чужих девчонок.

Безумие сильных требует надзора.

На высокой бетонной стене, найдя в трещинке неглубокую щель, где скопилось немножко пожухлых листьев и истлевшей травы, пустило корешок семечко подсолнуха. И так хорошо для росточка сложилось, что он, набирая силу, вырос, распустил большие, лопоухие зеленые листья и, излучая красоту, показывал солнцу свою большую золото-лепестковую голову. Проходящие внизу люди, тыкали в подсолнух пальцем, показывая его друг другу и обязательно улыбались: красиво!

А вот 12-летний Федотка, представляя себя красноармейцем-буденновцем, увидел в подсолнухе золотопогонного офицера-беляка… Ловко вскарабкавшись по покатой стене, Федотка взмахнул палкой-шашкой и голова офицера скатилась к основанию бетонной стены.

Кто знает, страх или рационализм – сохраняет людей как вид.

Жена Федора Лушка спесива, скандальна, упряма. Характер такой, что жить с ней невмоготу. С другой стороны, Лушка -хорошая хозяйка, весь дом на ней держится. Без нее, пожалуй, не обойтись. Федор, почесав затылок, досадливо крякнул, воткнул остро отточенный топор в стену и решил: «Ладно, пусть поживет еще, сучка блудливая, а там видно будет».