Татьяна Смирнова - Психфак. Роман о психах и психологах

Света сидела на залитом солнцем бульваре за кофейным столиком и медленно, с наслаждением, пила капучино, снимая ложечкой воздушную ароматную пенку. Взгляд то и дело возвращался к часам: еще десять минут свободы. Она сделала два больших глотка и, оставив чаевые официантке, пошла вверх по бульвару, к глухому забору с проходной и пропускной системой. Вот и наступал первый день её практики. Выдохнув, Света вошла в проходную и достала паспорт.

– Здравствуйте, я пришла к профессору Петру Григорьевичу.

Охранник записал в свой журнал и протянул обратно документ.

– Кабинет номер пять.

«Ну, наконец, вот я и узнаю психологию на практике», радостно шепнула Свете мысль справа, но одновременно где-то глубоко внутри подкатывали страхи, что она окажется в окружении ненормальных людей. «А вдруг они на меня нападут? Или отравятся в мою смену, а мне отвечать?»

Перед дверью кабинета она вздохнула еще раз и постучала.

– Подождите, я закончу прием и позову Вас, – ответил, приоткрыв дверь, профессор.

Света уселась на ближайшее кресло. Глаза то и дело приманивал экран с каким-то мыльным сериалом, но она все же рассмотрела других, ожидающих профессора людей.

Женщина за сорок в платочке с четками в руках сидела в углу. По тому, как тряслись ее руки, было ясно, что она принимает психотропные препараты. Рядом сидела мамашка с ребенком. Точнее, ребенок бегал кругами и блеял, а мамашка с важным видом капалась в телефоне. Сильно накрашенная и пестро одетая, она явно вносила дисгармонию в окружающее пространство. «И кто кого еще привел к доктору, мама сына или дитя мать», Света улыбнулась и перевела взгляд дальше. Молодой человек, неряшливый и замученный, сидел, сгорбившись, на кресле. Рядом престарелые родители держали сумку с вещами сына. «Сдают этого», сочувственно прокомментировала Света. Она продолжала изучать юношу. Вполне ладный, с большими глазами и немного вьющимися волосами, он мог бы походить на сказочного героя из фильмов Александра Роу. Но что-то в этой сказке пошло не так, и прекрасного принца измучили ведьмины путы: обросший, неопрятный, согбенный и явно стесняющийся самого себя. Отец, поймав взгляд Светы, стукнул юношу по спине:

– Не горбись, – и принц послушно расправил спину, но на лице осталась все та же вселенская грусть.

– Если б меня так стукнули, то получили бы сдачу, – сказала Света себе под нос достаточно громко, чтобы услышал юноша.

В этот момент дверь кабинета открылась, и профессор вышел со словами:

– Света, заходи.

– А по ней и не скажешь, что у нее тоже проблемы, – комментировали вслед родители принца.

– Сколько тебе нужно, месяц практики? – Петр Григорьевич перебирал бумаги. – И почему ты вообще решила сюда пойти? Стажировалась бы где-нибудь в консультации или у школьного психолога.

– Я хочу людям помогать, – отрезала Света.

– Здесь у нас психиатрия, препараты, их воздействие, изменение доз и совместимость. Это похоже на решение химического уравнения.

– Химия химией, но ведь психология и психиатрия связаны с душой. Значит, кроме химических процессов, есть еще и какие-то душевные, разве нет? – Света говорила открыто, нисколько не стесняясь. Ее отец, химик, работал когда-то вместе с профессором, и Света несколько раз делала для него переводы на младших курсах Универа. Теперь, когда нужно было выбирать место прохождения практики, Света собрала все нужные разрешения, чтобы пройти практику в психиатрической лечебнице.

– Я тоже так думал по началу, но с годами приходит опыт и понимание, что химические реакции в человеческом мозгу можно скорректировать не словами и убеждениями, а действием лекарств.

– А вот эти ваши пациенты в приемной. Да там нужна семейная коррекция. Мамаша, не замечающая ребенка, и блеющий малыш, желающий хоть как-то привлечь внимание к себе. Мне это напомнило Хиггинса, помните в «Гарольд и Мот», когда мальчик разыгрывал перед мамой сцены самоубийства. Или папа, шлепающий взрослого сына и даже не способный с ним поговорить, как следует. Этих всех Вы как собираетесь лечить? Заберете детей и скорректируете их лекарствами? Или выпишите лекарства всем членам этих ущербных семеек?

Петр Григорьевич улыбнулся. Ему нравились наблюдательность и энтузиазм Светы, он даже вспоминал себя в ее возрасте.

– Ладно, слушай. Меня пациенты ждут, а тебя проводят в третье женское отделение. Мы продолжим этот разговор, когда ты насмотришься на реальных больных. Наталья Андреевна, старшая медсестра, будет тебе давать задания и в конце ставить зачет, так что ты под ее началом. Удачи.

Он набрал номер телефона и попросил кого-то проводить Свету в отделение.

Глава вторая. Первая палата

Свете поручили следить за первой палатой. Все вновь прибывшие пациенты помещались под пристальное наблюдение сестер и врачей в палату с прозрачными дверями, со своим туалетом и душевой и рядим кроватей для десяти человек. Сейчас в палате находилось только пять девушек. Сестра, вводившая Свету в курс происходящего, дала короткие характеристики каждой из больных.

– В самом углу, вон видишь неопрятная больная раскачивается, это Вера. Она потеряла дар речи. Ничего не ест и только немного пьет. Её привезли после попытки суицида, так что следи за ней пристально. Рядом Маша, она в маниакале, так что норовит везде помочь и сунуть нос. Постоянно требует пустить ее в холл смотреть новости. Лучше не обращай на нее внимания. Еще две девочки с голосами, они вроде покладистые и мирные, но мало ли, что им взбредет в голову… Не вдавайся в их бред, притворяйся, что занята, а не то они тебя достанут.

Света решила для себя, что поскольку достать ее не так уж и просто, то она с удовольствием поболтает с ними при удобном случае.

– Еще две женщины там, одинокие жены бизнесменов. У них все сложно и запутано, и, если заговоришь, то наслушаешься бреда об их несчастной доле. Ну, приступай, я пока пойду таблетки раскладывать. Ой да, ты должна будешь их сопровождать на прием лекарств и следить, чтобы каждая выпила.

Света кивнула. Она расположилась в кресле напротив прозрачной двери и стала наблюдать за первой палатой. Девушка в углу так и продолжала раскачиваться, ее взлохмаченные волосы развивались вслед движениям тела, как порванные флаги на ветру. Прошло десять минут, а флаги все продолжали развиваться. Света открыла дверь палаты и подошла к раскачивающейся девушке.

– Здравствуй, ты, кажется, Вера? Я тут новенькая медсестра, можно, я тебе волосы расчешу.

Вера безучастно пожала плечами, и Света достала расческу. «Вот так бы вычесать и всю запутанность ее мыслей, как эти колтуны», – размышляла она, стараясь распутать волосы. На событие собрались и остальные обитатели палаты. Кто смотрел со своей кровати, а кто и присел на кровать к Вере, чтобы наблюдать вблизи.