Кира Каулиц - Дневники Принцессы

Она сидела около окна и смотрела на дождь. Небо как будто тоже плакало вместе с ней. Поезд шел. Не останавливаясь, стучал колесами, словно рассказывая ей что-то и увозя все дальше от дома, от школы, от прошлого…

За окном сменялись пейзажи, мелькали деревья и дома как картинки из какого-то фильма, а ей казалось, что вся ее тринадцатилетняя жизнь проносится сейчас перед глазами…

Лилия была любимым цветком её мамы. Мама любила его нежность, чистоту и свежесть, и поэтому дочку решила назвать именно Лилия… Лиля

Это был долгожданный ребёнок – детей у них с мужем долго не было, и когда они узнали, что ждут малыша были на седьмом небе от счастья!

Муж буквально носил её на руках, и когда жену повезли в роддом, тут же побежал в магазин и купил огромный букет белых лилий… Но и представить было страшно, что этот букет ему придется положить любимой на могилу…

Папа воспитывал Лилю как принцессу. Она была единственным его сокровищем, и он не чаял в ней души. Одевал в самые красивые платья, покупал самые дорогие куклы, но воспитывал в строгости, и поэтому Лиля совсем не избаловалась. Она была послушной, ласковой девочкой, и старалась приносить папе только радость.

Школа, семейные прогулки, музыка, бальные танцы – так проходила жизнь маленького человечка, а потом папы не стало, и померкло солнце, потемнело небо, и вся жизнь разделилась на «ДО» и «ПОСЛЕ»

На вокзал они прибыли ровно в час сорок по московскому времени. Москва встретила их апрельским солнышком, голубым небом и традиционным московским смогом.

– Дышать тяжело, – тут же пожаловалась девочка, – у нас тихо и свежо, а тут дым один…

– Ничего, привыкнешь, – равнодушно ответила её спутница, схватила за руку и потащила вперед.

Женщину звали Мария Викторовна, и ей была доверено привезти Лилю в Москву и передать в местный отдел опеки и попечительства.

За эти три месяца Лиля практически начала чувствовать себя «вещью» – её, именно как какую-то вещь, рассматривали, проверяли, описывали, передавали из рук в руки. Вот и теперь она совершенно спокойно отнеслась к тому, что женщина очередной раз совершила акт передачи.

Соцработники были все одинаковые, и поэтому Лиля даже не затруднила себя рассматриванием новой. И что толку было их рассматривать, если они все как на подбор были толстые и сердитые. Иногда, глядя на них, Лиле даже начинало казаться, что в отделы опеки и попечительства сотрудников набирают именно по внешнему признаку…

Московский отдел был намного красивей, чем их, люберецкий. На стенах тут висели яркие картины, всюду толпился народ, а по встроенному в стену телевизору показывали какой-то мультик. Увидев телевизор, Лиля даже остановилась на минуту. Но женщина, забравшая её с вокзала, посмотреть телевизор ей, конечно же, не дала, а завела в какой-то кабинет и велела ждать.

Ждать ей пришлось недолго. Скоро около её стола возникла девушка. Она была такая молоденькая и так сильно выделялась из серой массы, что сразу привлекла внимание – Лиле даже захотелось спросить, не ошиблась ли эта девушка адресом…

– Улыбаешься! – сразу заметила её реакцию та. – Это хорошо. Меня Ольга Викторовна зовут, я социальный работник. Буду навещать вашу семью, проверять, как вы живете, как ты учишься. Ну, давай быстрей, у нас мало времени, твоя тётя уже звонила. Итак… ты у нас, значит, Лилия… Лиля, да?

Девушка понравилась Лиле с первого взгляда, но это взрослое «Ольга Викторовна» такой молодой девушке совсем не подходило, так что если бы она позволила, Лиля с удовольствием тоже стала бы называть ее Оля… или Олечка.

Лиле очень понравились её светлые волосы, красивый лоб, большие серые глаза, и всё лицо казалось таким приветливым, таким милым, что Лиля сразу прониклась к ней доверием, и ей тут же захотелось пожаловаться и рассказать про все свои проблемы…

– Ты хорошо дорогу перенесла? Как ты себя чувствуешь? – девушка, наконец, оторвалась от документов и опять посмотрела на Лилю.

– У меня голова болит постоянно, – пожаловалась она. – Воспитатели говорят, что это из-за того, что я плачу. Три месяца уже прошло, как папы нет, а я всё не сплю по ночам, всё плачу. Так тяжело…

– Понимаю, – тихо сказала девушка, – Иногда в жизни бывает так тяжело, что не знаешь как всё это пережить, пробуешь выкрутиться. Я например, когда мне было тяжело, сказки писала.

– Сказки? – сразу оживилась Лиля, – а про кого?

– Да про себя, – улыбнулась Оля, – в своих сказках, я всегда была такой как мечтала, и знаешь, мне это помогло! Вот ты, например, кем мечтала стать? Наверно, как и все девчонки, принцессой?

– Папа меня принцессой называл, – вспомнила Лиля, грустно улыбнувшись.

– Ольга Викторовна, вы меня, конечно, извините, что я отвлекаю вас во время ваших откровений, но если вы будете каждому подопечному душу изливать, то вы так до вечера не управитесь, – около двери стояла женщина, которая привела Лилю сюда, и очевидно она была не очень довольна работой Оли.

– Вера Александровна, мы успеваем, документы в порядке, – попыталась оправдаться девушка. – Сейчас я кое-что занесу в компьютер и отвезу ребенка.

– Будьте добры поторопиться, – снисходительно улыбнулась женщина, – водитель вас уже ждет.

Пока Ольга Викторовна печатала что-то на компьютере, Лиля немного успела узнать про ее жизнь. Оля рассказала, что в центре она работает недавно, помогает детям, попавшем в трудные жизненные ситуации. Скоро Ольга Викторовна сложила все Лилины документы в черную папку, немного подкрасила губы, взяла Лилю за руку и они обе вышли в коридор, правда тут же в коридоре случился не очень приятный разговор.

– Ольга Викторовна, а вы уже слышали про Чижика? – как будто невзначай спросила девушку уже знакомая Лиле тетенька. – Слышали, да? А вы слышали, что это никакое не самоубийство, а самое настоящее УБИЙСТВО… а я ведь вам говорила, что так оно и случится!

– Вы просто пророк, Вера Александровна, – грустно ответила девушка.

– Я не пророк, Олечка, – с деланной улыбкой произнесла женщина. – Просто не сюсюкаться с ним надо было, а меня слушать. Я с этими детьми всю жизнь работаю, а вы только институт закончили, а уже считаете себя Макаренко.

– Спасибо за замечание, Вера Александровна, теперь я буду слушать только вас, – как бы извиняясь, сказала Оля и пошла к двери.

– Такая вредная, – поёжилась Лиля, когда они с Олей вышли да дверь.

– Да нет, она нормальная, – тихо ответила Оля. – Может, мне и правда надо старших и опытных больше слушать… Я вот всего три недели работаю, а у меня уже… труп.

– Настоящий? – вытаращила глаза Лиля.

– Настоящий, – грустно подтвердила девушка. – Коль, а ты сможешь меня ненадолго на площади высадить? – спросила она водителя, когда они отъехали от центра,– Поговорить надо кое с кем…