Марика Девич - Дублер

– Помотала я Прошкину нервы, конечно. Через месяц пришел свататься – хватит, говорит, жениться давай. Вот я Доценке и сказала – прости, мол, свободен, выхожу замуж.

– А он?

– Что он? Чуть руки на себя не наложил. Это я из вредности, а у него, оказывается, ко мне по-настоящему было. Сорвался и уехал в Москву.

– А как же? – Ира показала руками круглый живот.

– Что беременна, я поняла за день свадьбы, – ответила Елена Анатольевна.

– Почему ты раньше мне не сказала? – подал голос Сашка.

– А зачем? – удивилась мать. – Мы с Ваней душа в душу жили. Отец он тебе был хороший. Ни словом не попрекнул.

– Так папа знал? – спросил Сашка.

– Знал, – просто ответила Елена. Хотя тогда, конечно, все было непросто.

– И он принял? – изумилась Ира.

– Принял. С одним условием… – Елена бросила взгляд на сына.

– С каким условием? – спросила Ира.

– Что ни Доценко, ни ребенок ничего не узнают.

После слов Елены Анатольевны повисло молчание.

– Ну и дела, – подал голос тесть после паузы.

– А чего делать-то теперь будем? – оглядела всех Ира.

– А что делать? Быльем поросло. Да и кто они друг другу – чужие люди, – пожала сватья плечами.

Сашка стоял бледный, потрясенный. А вот на лице тещи отразилась стремительная работа мысли.

– Ну как сказать. Сашке, может, чужие, а Маше – родной дед.

Эта мысль раньше никому из них не приходила в голову.

– Машка! Сегодня ж короткий день! – спохватилась Таня.

– Я заберу, – сказал Сашка и пошел быстро прочь.

Мать окликнула.

– Шурик!

Но он не остановился.

Елена Анатольевна догнала сына, взяла за рукав. Сашка показался ей сейчас мальчишкой совсем.

– Шурик, прости меня. Пожалуйста.

Однако Сашка только дернул головой, поднял воротник и пошел прочь, к воротам. Мать смотрела ему вслед. У лестницы стояли Тарасюки. Сверху во все окна на них смотрели из отделения хирургии. Эти пятеро в больничном дворе выглядели, как рассыпанные горошины.

На поляне доставали из машин и устанавливали съемочную аппаратуру. Первым делом и со всей бережностью Петрович лично разложил и поставил именной режиссерский стул. Сновали туда-сюда ассистенты, рабочие, рулила всем процессом Шура с рацией, гоняя новенькую, администратора Варьку, и помрежа.

– Мать, мать героини где? Привезли актрису?

– Гримируют.

– А Рената?

– Я тут. Ну и грязь! – послышался голос Ренаты.

Машина доставила ее к дороге, а с дороги ей пришлось идти пешком в сапожках на каблуках, увязая в мокром месиве.

– Танки грязи не боятся, – не разделила ее трагедии Шура. Она была в кирзачах.

– Нарочно день ждали с дождем, чтоб поливалки не заказывать, – Шура посмотрела в хмурое небо, подставила ладонь. – Скоро польет. Хорошо б на выходе с кладбища успеть поймать… Сергей Владимирович, мать готова! Черницкая здесь.

Доценко приблизился.

– Доброе утро, Сергей Владимирович!

– Доброе утро!

И все. Доценко поспешил ко второму режу и оператору, давать ценные указания. Видимо, к Ренате как актрисе у него указаний не осталось.

– Ренаточка, переодевайтесь и на грим. Сначала мать снимем отдельно, потом у вас вместе четыре сцены, – подоспела ассистент по актерам.

Рената направилась за ней. Издалека бросила взгляд на Доценко. Серьезный такой, важный, все его слушают, все ему в рот смотрят. Она действительно видела его вчера голым? – засомневалась Рената. Впрочем, а чего она сегодня ждала? Что он пойдет просить к ее экранной матери просить благословения?

Рената, которую гримировали под натянутым от дождя тентом, читала по диагонали свои сегодняшние сцены.

– «Героиня из Москвы приезжает навестить мать, они идут на кладбище к отцу… Мать ей признается, что отец жив. Подруга героини ждет в машине, героиня сообщает подруге новость» … Оба-на.

– Вы как впервые сценарий читаете, – заметила гримерша, обменявшись взглядами с другими «бабарихами».

Рената не удостоила их ответом. Под тент вошла Лиза.

– Всем привет!

Она села рядом на раскладной стул ждать свой грим. Повернув голову, Рената приветствовала подругу. В сапогах резиновых, предусмотрительная какая. Не то что Рената.

– Привет, Лиз. А ты тут давно?

– Да с папой вместе приехали.

– А, – бросила Рената.

Вообще-то, это Рената должна была сегодня приехать «с папой», если б ее не выперли из гостей. Но вслух Рената сказала:

– А я сегодня, представь себе, узнаю, что мой отец жив. Санта-Барбара.

– А я жду тебя в машине, чтоб эту новость услышать, – засмеялась Лиза.

С Ренатой закончили, костюмерша сняла для нее с переносной вешалки платок. Пока Ренату в него облачали, Лиза подсела к гримерше. Ренате понравился ее новый look.

– Как я вам?

– Подлецу все к лицу, – заметила костюмерша.

Рената было хотела ответить адекватно. Но Лиза вернула мир:

– А тебе идет! Я в платке, как тетя Мотя, – сказала она, возвращая костюмерше косынку.

Кстати, о тете.

– Лиз, чуть не забыла! У теть Наташи же вчера день рождения был? Поздравь от меня! – попросила Рената.

– А ты откуда про маму знаешь? – удивилась Лиза.

И тут же хлопнула себя по лбу. Догадалась.

– А! Ну да. Извини. Я забыла.

Забыла что? Что теперь подруга спит с ее отцом? «Бабарихам» пришла в голову та же мысль. Иначе как бы актриса узнала про день рождения бывшей жены режиссера, если не от самого режиссера? «Бабарихи» переглянулись. И достаточно для них. Они же не думали, что любовница с дочкой, две подружки, станут обсуждать, хорош ли в постели режиссер.

– Бедненький. Больно? – спросила Маша и потрогала пластырь. За воротами школы Сашка стоял на корточках перед дочкой, завязывая ей шнурок.

– Нет, вообще не больно, – соврал Сашка.

– Тебя совсем отпустили?

– А чего меня держать? Видишь, ничего страшного.

Сашка разогнулся, взял дочку за руку, они пошли прочь от школы.

– Значит, ты теперь не на машине? – спросила дочка, когда перед ними показалась автобусная остановка.

– Нет, Маша.

– Зато ты теперь по ночам уезжать не будешь.

– Это да, – согласился Сашка.

– А что ты теперь будешь делать?

– Я пока не знаю.

Сашка задумался. Он только знал точно, что должен завязать с выпивкой, но говорить об этом дочке не стоило.

– А я думала, за мной дедушка придет. Он меня всегда забирает, когда днем.

Сашка помолчал, но все же решился:

– А знаешь, у тебя есть еще один дедушка.

– Как это? – удивилась Маша.

– Вот так. Живет в Москве. Он мой настоящий отец.

– А дедушка Ваня, который умер?

– Он тоже. Был мне отцом.

Для Сашки это было сложно. А у Маши все было просто.

– У Сони Кретовой тоже два папы. Один живет с ними. А другой в Ростове с новой тетей.

– Ну вот и у меня, видимо, как-то так, – сказал Сашка.