Вера Клыкова - Каждый выбирает свой Путь. Повести и рассказы

– Почему вы с ней жили всё это время? – Люда, с интересом и жалостью одновременно, посмотрела на него. – Неужели терпели только ради дочери?

– Отчасти да, отчасти… – Вадим вздохнул. – Знаете, я поначалу не верил во все эти слухи. Женщина она красивая, мало ли чего про таких болтают, а потом и сам понял, догадался, что нет… Это всё не слухи. Дочь – Лена – уже была. Вы же знаете, что она за человек? Боялся, что она мне видеться с ней не даст, да и жалко ребёнка было. Она же не всегда была такой, как бы странно это не звучало. Какое-то время мы жили счастливо, а может мне так казалось. Она всегда вовремя приходила, всё свободное время проводила со мной и дочерью, потом, позже уже, появилась Даша, она изменилась тогда. Не знаю, что повлияло, то ли то, что она приёмная, прошлое напоминает, то ли в другом причина, а просто так совпало. Не знаю. Мне казалось, что всё хорошо, у нас настоящая семья, а может, я просто так думал, сам себе придумал идеальную семью и поверил, что у нас как раз и есть такая семья. Не знаю.

– Я уложила девочек, они уснули, – Олеся с улыбкой посмотрела на Вадима, переведя взгляд на Люду.

– Вы знали про меня?

– Знал. Только я знал другую правду, – Вадим вздохнул. – Ту, которую мне она – Аня – рассказала. Мне тогда было всего девятнадцать, я приехал к отцу и встретил Аню. Я влюбился, думал – это взаимно, тогда возможно и было, но потом… Потом я уехал. Я учился в институте, жил с матерью далеко. Созванивались с ней иногда, конечно, я понимал, что такие отношения – на расстоянии – недолговечны, но, по её словам, по её лжи, как потом выяснилось, верил, что она любит… А потом узнал, что она родила ребёнка… Только не я отец. Уже тогда она меня предала, а я верил ей. Я вернулся только через несколько лет, мы снова начали встречаться, потом поженились. Аня сказала, что тот ребёнок умер.

– Для неё да. Она оказалась даже хуже, чем я думала.

– Как видите. Я и сам не знал, что она хуже, чем мы думали, – Вадим снова посмотрел на Людмилу. – Её мать говорила про ребёнка, только я верил не ей, а жене, доверял ей. Да и сами понимаете, где была моя тёща? Я виделся с ней, по этой причине, всего пару раз, и как я мог верить такому человеку? Я ведь верил Ане, что тёща и правда больна. Мы жили отдельно, вскоре уехали, а мать, само собой, осталась там, где и вы родились. Аня старалась реже с ней видится, и не допускать той ситуации, когда бы мы с тёщей остались наедине, но всё же не предусмотришь, – тихо, снова вздохнув, сказал он. – Когда родилась Лена, пока Аня с ней в роддоме была, дочь Нины, вы Нину хорошо знаете, мне всё рассказала. Нина тогда болела сильно и потому сама прийти не могла, и попросила дочь передать мне письмо от неё. Нина – единственный человек, который как мог, старался помочь своей подруге – вашей бабушке и моей тёще – вытащить её оттуда, но что она могла? Да и Любовь Петровна сама всё понимала и уже болела тяжело, поэтому она и просила свою подругу, хотя бы так помочь, рассказать правду всем тем, кто связан с этой историей. Жена в бешенство пришла, когда я у неё спросил об этом. И я ей снова поверил. Нине она ничего не сделала, я не сказал, кто конкретно передал мне письмо, она подумала – кто-то из местных. Она сказала, что у матери серьёзные проблемы с головой начались после смерти отца, ей всё время везде внучка мерещится, мол, а многие этого не понимают и верят ей, матери. Аня заплатила деньги, чтобы ей диагноз поставили и отправили в психиатрическую клинику, тем более после той истории, с попыткой отравления. Когда Аня её туда отправляла, сказала ей, что просто нервы, мол, там полечат, да и здоровье у Любови Петровны, действительно, подкосилась. Кто ей – Ане – помог, кто подсказал такой способ избавиться тогда от тебя, я не знаю. Я думал, что тёща решила свести счёты с жизнью и ребёнка с собой забрать, так эту историю мне обрисовала Аня.

– Да, она решила избавиться от меня. У меня в голове не укладывается, как так можно? – Люда, покачав головой, посмотрела на Вадима. – Чего она в яблоки добавила, я не знаю, только… Меня судьба, наверно, оберегала всю жизнь. Яблоки я не слишком люблю, а наша воспитательница очень уж соблазнилась таким аппетитными румяными яблочками, взяла все три. Ей не очень повезло – жива осталась, но на здоровье подействовало. Списали всё на то, что яблоки были куплены у дороги, это я потом узнала, хотя яблоки были из соседского сада, там и дорог вокруг нету.

– Да, а я ей верил. Сейчас подумаешь… Какой же слепой был, или просто хотел быть таким, – он задумался, опустив голову. – Любовь Петровна и правда потом изменилась, то ли её там чем напичкали? Тёща и правда стала какая-то странная, как не поверить после этого. Аня была хорошей женой, верной, как мне казалось, хорошей матерью, правда, пока Лена маленькая была, а потом начала её полностью контролировать, с кем дружить, с кем встречаться, всё контролировала. Лена спокойная очень, полностью подчинялась ей. Я не лез в их женские дела, считал, что для дочери мать лучший советник, а, видимо, зря. Тот парень – Саша – мне очень нравился. Простой, хороший человек. Я был против Аниного вмешательства в их отношения, но она сделала всё, чтобы они расстались. Я ведь и правда думал, что они расстались. Даже Ленку ругал за это. Я, наверно, и перед ней тоже виноват. Только потом, через столько лет, начал понимать, что за человек со мной рядом. Когда Олеся рассказала эту историю, там, в парке, я вспомнил и тёщу, и ту давнюю историю, потому и решал встретиться с ней.

– Ну, теперь вы знаете правду. Что дальше будете делать? – Люда перевела взгляд на Олесю. – К жене вернётесь?

– А ты бы вернулась? Если бы узнала, что тебе врал, всю жизнь врал человек, которому ты доверяла?

– Конечно же, нет. Оставайтесь здесь, Олеся прекрасная хозяйка, прекрасный человек, я всё равно уеду, у меня там своя жизнь, здесь я только на время. Кстати, и вашей младшей дочери мать нужна. Вы думаете, Анна захочет и дальше быть её матерью? Я так не думаю, вряд ли. Если она сейчас о ней забывать стала, ради этого Кости, то вспомнит ли после? – Люда покачала головой, посмотрев на него. – Даша ещё маленькая, ей нужна мама, именно – мама… А вашу жену она потом забудет, дети быстро забывают. Даша всё равно для неё чужая. Если она без эмоций, без настоящих, не наигранных эмоций, спокойно рассказала правду про неё… Также спокойно она отдаст её в чужие руки, сама она о ней заботится не будет.

– Я всё-таки надеюсь, хотя бы с ней Аня поступит, как человек, но в любом случае, она моя дочь и я от неё не откажусь.

– Как человек? – Люда усмехнулась. – Это слишком громко сказали. Живите здесь. Ваша жена всё равно уедет… У неё выхода не будет.

Людмила с улыбкой посмотрела на него.

Анна не раздеваясь легла на кровать. Вся жизнь одним махом проносилась перед глазами. Вспомнилась мать. Вспомнились её полные слёз глаза и слова, практически последние слова, которые она от неё услышала: «Что же ты делаешь, дочка? Какая же ты жестокая. Вроде в любви и ласке тебя растила… Что-то видно я упустила. Жаль, отец рано ушёл, может и не было бы всего этого, – Люба вздохнула. – Уезжай. Жизни тебе всё равно тут не будет. Всех против себя настроишь. Да и дочь, хотя ты и избавилась от неё, всё равно рядом. Уезжай подальше. Я всё равно умру, недолго видать осталось, Нина сама меня похоронит. Надеюсь, хотя бы Бог тебя простит… когда-нибудь».