Сьюзи Кроуз - Прости, но я скучаю

– Привет, – сказала она. – Я – Маккензи Саймонс. А вы мои соседки? Ужасно рада познакомиться, я все гадала, кто еще здесь живет. Странно ведь не знать, кто живет с тобой в одном доме, правда? Это… неправильно… – Маккензи постепенно замолчала, и ее улыбка слегка дрогнула.

Сунна улыбнулась в ответ, пытаясь стряхнуть с себя раздражение, которое вызывала у нее Мод.

– Привет, Маккензи. Меня зовут Сунна. Я живу на первом этаже. Это Мод – она наверху.

Мод кивнула.

– Меня тоже интересовало, увижу ли я когда-нибудь кого-нибудь из вас, и вот наконец мы все встретились. – Она говорила так, будто давно ждала этого момента, чтобы облегчить душу. – Очень хорошо. Я хотела поговорить с вами обеими о вашем распорядке .

– О нашем…

Улыбка Маккензи не померкла, даже когда Мод перебила ее:

– Да, о времени . Вы уходите и приходите в очень странное время. Двери в доме громко хлопают. Вы ими хлопаете, а меня это будит. – Говоря, Мод выразительно кивала, как будто подчеркивала кивками самые главные слова.

Сунна открыла рот, чтобы возразить. Она пробыла здесь всего неделю и никуда не выходила, разве что в магазин или на работу. Правда, на работу она уходила очень рано. Занятия в спортзале начинались уже в пять утра, но разве это так уж неслыханно? Многие уходят на работу ни свет ни заря. И она никогда не хлопала дверью и вообще не шумела. Она, конечно, не из тех, кто ходит на цыпочках, но все же не такая она эгоистка.

Однако Маккензи принялась извиняться всерьез.

– Ох, это, наверное, из-за меня! – сказала она. – Извините, пожалуйста! Занятия начинаются очень рано, а с работы я прихожу поздно. Мне так…

– Ничего страшного, – вмешалась Сунна. – Так всегда бывает, когда не располагаешь собственным домом и снимаешь квартиру. Ты не шумишь и, как и все мы, имеешь полное право закрывать двери, когда тебе захочется. Ты ведь тоже платишь за проживание здесь.

Мод разинула рот, и Сунна почувствовала, что снова выиграла.

– Вообще-то, – продолжала Сунна, – мы как раз говорили об этом. – Она подняла вверх мокрое письмо, которое все еще держала кончиками ногтей. – Нашла его в почтовом ящике; половина оторвалась. Странно, правда? Вряд ли это мне, и, прежде чем его читать, я хотела бы знать, не ждет ли письма кто-нибудь из вас.

– Хм. – Маккензи отреагировала вежливо, но равнодушно. – Я не жду, честно говоря, даже не представляю, кто стал бы мне писать. Скорее всего, это не мне. – Обе посмотрели на Мод. Вероятно, обе думали одно и то же: старики все еще пишут письма на бумаге.

Мод снова поцокала языком.

– Ну и не мне. Почему бы вам просто не прочитать письмо? Тогда мы узнаем, кому оно.

– Хорошо, – согласилась Сунна, разворачивая промокшую бумагу.

– Ну? – поторопила Мод.

Сунна нахмурилась.

– Коротко и мило, – сказала она. – Правда, слишком коротко, потому что половины не хватает. Видите? – Она протянула письмо. – Чернила с правой стороны расплылись, так что буквы едва различимы, а левая часть письма отсутствует вовсе. Не могу прочитать все, что там написано. – Сунна поднесла письмо к самым глазам.

– Читайте, – скомандовала Мод. – Вслух.

– Я в буквальном смысле не могу прочитать, – сказала Сунна.

– Я хочу сказать, – стальным голосом произнесла Мод, – читайте то, что можете разобрать. Вы сказали, что в буквальном смысле не можете прочитать все , что там написано. Это буквально означает, что вы можете прочитать часть того, что там написано. Может быть даже большую часть . Если мы говорим в буквальном смысле.

Женщины обменялись уничтожающими взглядами, а Маккензи полностью сосредоточилась на сломанном ногте своего большого пальца.

– Прекрасно, – сказала Сунна, стараясь, чтобы ее голос звучал беспечно. – Половины не хватает, но… – Она прокашлялась, поднесла бумагу к самым глазам и демонстративно сощурилась. – Итак, в письме, вернее, в том, что от него осталось, говорится…

– Обращение? Приветствие? – перебила Мод.

– Я делаю все, что могу, Мод, – стиснув зубы, сказала Сунна. У нее начало ломить затылок. – Нет тут никакого приветствия. Оно было бы здесь. – Она ткнула в воздух, где должна была быть левая сторона письма.

– Досадно, – сказала Мод.

– Итак, Мод, я собираюсь прочитать это.

– Да, хорошо, – сказала Мод, как будто не понимая, зачем Сунне понадобилось это предисловие. – Давайте.

– Сейчас, – сказала Сунна, пытаясь сбросить вдруг охватившее ее напряжение. – Вот, слушайте:

Сунна умолкла. Внизу письма вместо подписи стояла крошечная буква Б. Может быть, это все-таки ей? Она вспомнила, как несколько месяцев после исчезновения из ее жизни Бретт у нее екало в животе при каждом телефонном звонке: это была смесь надежды, упреждающего разочарования и гнева. Сунна отчетливо вспомнила это чувство, потому что впервые за долгое время снова испытала его.

– Ну, дальше, – потребовала Мод. В ее голосе внезапно послышалось волнение.

– Не могу. Дальше нету.

– Не может же все письмо стать нечитаемым из-за нескольких капель воды, – упрямилась Мод. – Точно ничего больше нет?

– Нет, – сказала Сунна. Возбуждение Мод взбесило ее еще сильнее. – Слушайте, Мод. Не хватает половины письма. Совсем.

Выражение лица Маккензи было точно таким же взволнованным, как у Мод.

– Можно посмотреть? – спросила Маккензи.

Но прежде, чем Сунна успела передать ей письмо, Мод протянула руку и сцапала его, чуть не уронив на землю сумку с продуктами. Оторвался еще кусочек бумаги, такой мокрой, что не раздалось даже треска.

– Подозреваю, что это предназначалось мне, – благоговейным шепотом сказала Мод. Она двинулась к двери и стала нашаривать ключи, локтем прижимая письмо к боку; на пальто расплывалось влажное пятно.

– Мод, я собиралась дать его Маккензи.

Маккензи с благодарностью улыбнулась.

– Но оно не для Маккензи, – сказала Мод. – Это мне. И я точно знаю, кто его написал.

– Вам кажется , что вы знаете, кто его написал, – поправила Сунна. – Но может быть, Маккензи тоже знает. Нельзя просто так заявить, что это ваше, не дав ей даже взглянуть.

Мод пристально посмотрела на Сунну. Потом с ног до головы оглядела Маккензи. И наконец вздохнула.

– Ну хорошо, заходите. Здесь слишком холодно.

Общая прихожая представляла собой небольшой закуток с тремя запертыми дверями: за одной находилась квартира Сунны, за двумя другими – лестницы, которые вели к Мод и Маккензи. Мод отперла дверь справа и затопала вверх по лестнице, сжимая письмо; Маккензи и Сунна следовали за ней на безопасном расстоянии, как будто Мод была бомбой. На верхней площадке оказалась еще одна дверь, а за ней – гостиная с большими незашторенными окнами и блестящим деревянным полом. Цоканье квадратных каблуков Мод эхом разнеслось по комнате. У дальней стены стоял сине-белый диван в цветочек; он выглядел потрепанным и нелепым. На одной из подушек неподвижно, как изваяние, сидела кошка и созерцала гостей. На полу стоял телевизор с видеомагнитофоном, по обе стороны – шаткие стопки видеокассет. И больше ничего, даже пыли.