Ева Танина - Реальные истории. Мистика… Жизнь… Часть 1

Как-то, проснувшись утром, вдоволь полюбовавшись спящим сыночком, побрела я варить кофе. Очень люблю эти утренние полчаса перед вселенским кипишем, который неизменно наводит мой трёхлетний сын сразу после пробуждения.

Думаю, многим мамам известно это маленькое и кратковременное блаженство и то, как приходится на цыпочках, сжимая губы от напряжения, выбираться из комнаты, притворяя тихонько дверь, молясь безмолвно, чтобы она, – О, не дай Бог! – не скрипнула. И ту досаду, которую вызывают чьи-то лишние движения или звуки, которые могут помешать этому ежедневному ритуалу. Может именно поэтому я не успела толком испугаться сразу, а лишь махнула рукой, призывая к тишине.

Теперь о главном. В тот самый момент, когда я прикрывала дверь спальни (расположена перпендикулярно входной двери, справа, на расстоянии примерно четырёх с половиной метров), согнувшись от напряжения, моё внимание привлёк чей-то неразборчивый шёпот, идущий от входной двери. Когда, в раздражении, я повернула голову, то увидела мужчину в современном черном костюме с удлинённым пиджаком и лаковых туфлях. Да-да! Именно лаковых! Они блестели просто, как зеркальные! На шее сиял ослепительно белый воротничок. В руках он сжимал шляпу.

Это не было силуэтом или тенью, вполне явный мужчина, но стоял он как бы на одной плоскости с дверью, прям в проёме двери. Можно даже сказать, что он был как бы двухмерным – длина и ширина, без объёма, словно вырезанный из бумаги во весь рост. Губы его шевелились, был слышен шёпот, но слова непонятные.

Как бы смешно это ни звучало, но было такое ощущение, будто он меня спрашивает, как куда-то там пройти. Потому что моим следующим действием, после взгляда на него, был взмах руки и фраза:

– Ой, не знаю! Идите уже!

Отвернувшись от него, заглянув осторожно в комнату, убедилась, что сын не разбужен и пошла на кухню. И только тогда до меня дошло, что только что произошло (ну жираф я, что тут поделаешь!). Страх накрыл мощнейшей волной. Наплевав на минуты блаженства, ринулась я в спальню к сыну, пробегая мимо входной двери, убедившись, что она закрыта и коридор абсолютно пуст.

В течение дня не раз вспоминала это утреннее явление и с трудом, но убедила себя, что просто показался какой-то «путник одинокий”спросонок. По максимуму пыталась придать этому событию юмористический настрой, представляя, что этот джентльмен спрашивал: «Простите, вы не подскажете, где находится Нофелет?» или тем паче: «Через ваше окно нельзя ли пройти в Париж?». Посмеявшись, я успокоилась и благополучно забыла об этом. До следующего утра…

На следующее утро собирались с сыном на прогулку. Одевала его, стоя спиной к двери, сын стоял, соответственно, лицом к двери. И тут вижу удивлённый взгляд сына на дверь и слышу его возглас:

– Мам, а это ещё кто?!»

Я, резко повернувшись, увидела лишь какое-то движение в двери. Спрашиваю у сына:

– А кто там?

Он пожимает плечами:

– Дядя какой-то!

Быстро одевшись, мы выскочили на улицу. Мысли в голове метались, сердце стучало где-то в затылке. Во время прогулки еле уговорила себя успокоиться, шутки о «Нофелете» и «окне в Париж» уже отнюдь не помогали. И обратно домой я поднималась уже с противной дрожью в коленях и премерзким гулом в ушах.

Примерно между первым и вторым этажом, сын, глядя в сторону почтовых ящиков, громко сказал:

– Не надо к нам ходить, мы боимся! – и, посмотрев, на меня, добавил. – Мам, я ему сказал, что к нам нельзя ходить.

Схватив сына, за секунду залетела домой и долго ещё не могла успокоиться.

Галина Андреевна заехала в наш дом в начале 90-х. Была она женщиной видной и ухоженной, всегда стильно и дорого одета, несмотря на однообразие ассортимента женской одежды в те времена. Впрочем, это и неудивительно – с середины 80-х она работала заведующей магазина «Детский мир», а потом стала единственной владелицей этого же магазина. Притом так здорово организовала дело, что «Детский мир» превратился в «Кооперацию», и благодаря ассортименту – от колбас до китайской и японской одежды – магазин славился на весь край.

Лет ей было около 45, но выглядела она максимум на 35, и её взрослый сын, заехавший вместе с ней, смотрелся рядом с ней скорее, как брат.

Купленную трёшку в нашем подъезде она отремонтировала по последнему писку моды. Помню, как удивлялась я тогда огромной треугольной ванне, которую грузчики с трудом протиснули в двери подъезда. Для нас это тогда было в новинку, даже вызывало некое недоумение. А уж о кожаной мягкой мебели и стеклянном обеденном столе, которые мы с сестрой увидели в её квартире, мы грезили ещё очень долго.

Моя мама тогда занималась пошивом одежды на дому, и Галина Андреевна стала сначала её клиенткой, а потом и подружкой. В гости ходила часто и всегда с подарками для нас с сестрой: то блеск для губ, то тени для век или колготки ажурные.

О, как мы радовались каждой мелочи! Ведь тогда что только мы ни изобретали, дабы подчеркнуть свою красоту! И копирками волосы натирали, и вазелин с серебрянкой варили. А уж чего стоила тушь – «плевалка» «Ленинградская», которая, попав в глаз, щипала так нещадно, что на дискотеку приходилось идти чуть ли не на ощупь и радовать кавалеров ярко-красными, воспалёнными белками глаз.

Через пару лет, когда сын Галины Андреевны женился и уехал с молодой женой в Москву, к ней стал захаживать очень приятный мужчина лет 50. А спустя некоторое время переехал к ней уже насовсем, бросив свою семью с двумя детьми. Помню, как соседка плакала у нас на кухне, жалуясь на несправедливость в этой жизни, что из-за любви страдают невинные дети и тому подобное. В силу молодости, эту философию понять мне было сложно! Просто они были настолько гармоничной и красивой парой, а какие-то дети, которых я совсем не знала, были так далеки, что и никакого сочувствия не вызывали. Даже немного раздражали, потому что такая красивая и успешная, всегда добрая и внимательная наша Галина Андреевна из-за них плачет.

Прожили они с этим мужчиной совсем недолго, максимум 2 года. Сергей трагически погиб, попав в автокатастрофу. Галина Андреевна сильно переживала и с головой ушла в работу, домой приходила только ночевать. Да и то частенько звала нас с мамой переночевать у неё, а то и к нам приходила с ночёвкой. На наши расспросы мама сказала:

– Боится Галушка одна! На похоронах Сергея были и бывшая жена с детьми, и его мать. Мать эта сыпала на её голову всевозможные проклятья и обвиняла Галю, что та Сергея приворожила, увела из семьи, и поэтому погиб он так скоро. А напоследок и вовсе огорошила: «Готовься, девка, страшную смерть я тебе уготовила! Коль Сережку моего в могилу свела, следом за ним и пойдёшь!» И теперь ей всякая ерунда мерещится.