Людмила Андреева - Закоулки судьбы

– Что произошло, Анфиса? Почему в твоем взгляде столько суровости и скорби? Расскажи мне…

Она опустила голову и по ее щекам покатились скупые слезинки.

– Ну, что ж ты… что, ты… ― он принялся пальцами утирать их и обняв ее за плечи, прижал дрожащую девушку к себе.

Но Анфиса отстранилась от него и пошла вперед. Сколько раз мысленно она начинала эту беседу и не могла довести до конца. Теперь же настал черед истинного разговора, который для нее значим настолько, что казалось решался вопрос жизни и смерти. Ждать было уже нечего, пора расставлять все точки по местам… и она, с дрожью в голосе и холодком в груди, начала свой печальный рассказ.

– …Теперь, Петруша, ты знаешь все… ― закончила она и осмелилась поднять свои глаза на ненаглядного.

Его взгляд был устремлен куда-то в даль мимо нее, а пальцы со злобной яростью терзали затейливо вышитый кисет с махоркой… казалось он, ничего из сказанного ею, не слышал. Анфиса легонько коснулась руки Петра.

– Петруша, ты меня слышишь?..

Он посмотрел на нее невидящим взглядом и произнес:

– Да, я все слышал… ― отвернувшись от нее он медленно пошел прочь.

Почувствовав себя так, будто у нее без наркоза вырезают сердце, Анфиса отчаянно крикнула ему вдогонку:

– Куда же ты?! Ну не молчи, умоляю тебя!.. Скажи же, хоть, что-нибудь!..

Петр обернулся:

– Что я должен тебе сказать? Ты мне все рассказала, спасибо. …Но кто подтвердит правоту твоих слов? Может все было иначе, кто знает? Я знаю только одно, что ты меня не дождалась… ― он зло сплюнул на дорогу. ― Как я могу теперь тебе верить после всего, как? И вообще, как ты представляешь нашу совместную жизнь в дальнейшем? Лично я – без понятия!.. Между нами всегда будет стоять этот ребенок, которого ты оставила как безродного в том приюте!..

– Но ведь ты бы его не принял?! ― Анфиса, запыхавшись, стояла уже подле него.

– Конечно, ― согласился он. ― Зачем мне чужой?.. Но и отказавшаяся от своего ребенка женщина… это уж слишком. …Он же ни в чем не виноват!..

– А как я должна была жить и растить дочь человека, который мне ненавистен? Она бы мне постоянно напоминала о перенесенном позоре, Петруша…

– Коль ты не захотела принять это унижение, что я-то сделать могу?.. ― недоуменно, с некоторой долей злобности, произнес Петр. ― Я-то тут при чем, скажи?!

– Неужели от твоей любви не осталось ничего?.. ― с ужасом проговорила она и слезы снова навернулись на ее глаза.

Петр пристально посмотрел на нее:

– Я тебя всегда любил Анфиса и дорожил тобой… а теперь вот не знаю… у меня такое чувство, что меня обманули, плюнули в самую глубину души! Твой рассказ вызвал во мне волну протеста. Должен сказать тебе честно. Я не смогу относиться к тебе по-прежнему. Не смогу…

– Ну что же мне теперь делать, что?.. ― ее ноги подкосились и Анфиса в бессилии упала на траву, у ног Петра. ― Скажи мне, Петя-а-а!..

Он поморщился:

– Как я могу знать, что тебе делать?! Тебе свою судьбу вершить, а не мне. Живи, как знаешь!.. ― и ушел.

Оправдались все ее худшие предчувствия и опасения. Петр отвернулся от нее. На что она ему такая, порченная? Он теперь не доверял ей. «…И правильно делал!.. ― думала она. ― Разве можно верить тому, кто не смог сдержать данное слово?..»

Если бы не сестренка, Анфиса точно бы что-нибудь сотворила бы с собой. А так ей ничего не оставалось делать как, скрепив свое сердце, жить. И жизнь шла своим чередом, раны затягивались оставляя после себя безобразные рубцы и шрамы.

Через год Петр сыграл свадьбу, взял в жены девчонку с соседней улицы, на много лет младше себя. Анфисе казалось, что не вынесет этого испытания. Ей было больно видеть счастливые лица молодоженов. Юная красавица-невеста чем-то отдаленно напоминала ее, Анфису. Но она сама себе твердила, что эта девушка во много раз чище и невиннее ее. А смуглый и кучерявый Петр конечно же прав. Всем хочется счастья. Заслуженного и долгожданного. Только вот обидно, что Анфису судьба обделила им. Вроде бы говоря, что обойдешься и без него…

***

Женившись на Шуре Вовка вроде бы остепенился. Возраст и положение – делают свое дело. Престарелая мать замучила его, женись да женись!.. Что еще ему оставалось делать? Тем более, он встретил (в прямом смысле слова – на дороге) девушку запавшую ему в сердце.

Ехал он в райцентр, выполнял свой обычный рейс. На обочине стояла кучка народа. Он подсадил их в кузов. А когда Вовка уже садился в кабину за руль краем глаза увидел, как по проселочной дороге, от деревеньки, бежит-торопится какая-то дивчина. Вопреки своему обыкновению (никогда не ждал опоздавших), терпеливо дождался пока запыхавшаяся девушка, блеснув своими очаровательными глазками в Вовкину сторону, не забралась к нему в кабину.

– Ой, спасибочки!.. ― улыбнулась она своей неповторимой улыбкой, показав все тридцать два зуба.

– Не стоит благодарностей!.. ― небрежно произнес он. ― Куда направляемся?.. ― и повернул ключ зажигания, одновременно нажав на педаль газа.

– В райцентр… ― отчего-то смутившись ответила она.

– По делам, или как?.. ― снова поинтересовался Вовка.

– Или как…

– Значит за покупками… ― сделал вывод Вовка. ― Что ж, это тоже – надо. Молодым и красивым хочется, ― он не стал уточнять, что именно им хочется.

Посмотрев на дорогу по которой они ехали, перевел взгляд на зеркало. Чернобровая, сероглазая, с пухлыми алыми губками.

– …Как звать-величать тебя, красавица?

– Александра… ― так же смущенно ответила она и надолго замолчала.

– А я – Владимир. Но для тебя просто – Вова. Ты из этой деревни?.. ― она утвердительно кивнула. ― Не думал я, что там живут такие девушки!..

Всю дорогу он так и рассыпался перед ней, рассказывал различные смешные истории и анекдоты. Та вначале сдержанно улыбалась, но потом ее как прорвало и она хохотала чуть ли не до самого райцентра. Что стало причиной такого Вовкиного красноречия, он и сам не мог осознать. Впрочем из-за нее-то он совсем упустил из виду, что у него есть еще пассажиры – Вовка не взял с них обычную плату за проезд. Не до этого ему было, не до этого…

– Ты – обратно, когда поедешь?.. ― спросил Вовка у девушки, высаживая у магазина на центральной площади.

– Не знаю, как управлюсь… ― неопределенно ответила Шура.

– Я часа через полтора освобожусь… может, вместе поедем? Я сюда подъеду…

Она ничего ему не ответила. Убежала. А у Вовки в ушах все звучал ее звонкий переливистый смех.

Когда он подъехал к магазину, Шуры там не было. «…Неужели уехала?.. ― пронеслось у него в мозгу. ― Надо у автовокзала посмотреть…» И он решил поехать туда. Отъехав чуть подальше, у края тротуара заметил идущую фигуру девушки в светлом цветастом, как и у его новой знакомой, платье. Он посигналил. Девушка обернулась. Это была она, Шура.