Джессика Фальковски - Кровавая клятва. Книга вторая

После этого его пыл поубавился, и надеюсь надолго. Меньше всего сейчас мне было нужно наблюдать за их ссорами, когда впереди у нас предстоял концерт, мой первый концерт в новом составе, где, кстати, всем мы должны работать сообща. Поэтому я с головой уходила в работу, стараясь не замечать того, что творится вокруг меня. И я должна признаться, это помогало. Чем меньше внимания я уделяла их перепалкам, тем реже они случались. Скорее всего, это делалось больше для публики, чем ради выяснения отношений. В конце концов, это можно сделать и другими способами, не вовлекая туда меня.

Почему-то мне вспомнилось моё первое впечатление об этих ребятах, когда я только пришла сюда впервые. Тогда Натаниэль сразу же привлёк моё внимание. Он ярко выделялся на фоне других, и почему-то вызывал у меня смущение, хотя я никогда не испытывала проблем в общении. Рядом с ним моё дыхание учащалось и казалось, что нет в мире счастливее человека в эту минуту. Я не могу с точной уверенностью сказать, что именно мне так понравилось в нём, что привлекло. Но с каждой минутой, я чувствовала себя всё более ненаходчивой и беспомощной рядом с ним.

Но прошло время, и многое изменилось в моём сознании, перевернулось. По началу, Маркус, вызывавший во мне столь двойственные эмоции, постепенно превратился в того человека, с которым я делилась тайнами, идеями, новостями. И чем больше я узнавала его, тем яснее осознавала, как я заблуждалась ранее. Натаниэль был совсем другим. За свою не столь короткую жизнь, я сумела достаточно хорошо изучить людей. И теперь могла уверено сказать, что в нём было что-то такое, что заставляло не верить ему. Что-то чужое и холодное. Я начала замечать за собой то, что избегаю его настолько, насколько этого позволяла наша работа.

*****

Над городом сгущались сумерки, и я больше не могла оставаться в доме одна. Стены, казалось, давили на меня своей тяжестью, грозя в любую минуту лишить меня возможности дышать. Поэтому, я, собрав в хвост волосы, и накинув лёгкую курточку, вышла на улицу. Людей сегодня почти не было, и от этого было ещё тоскливее, будто весь мир опустел, оставив меня одну наедине с весьма нерадостными мыслями. Сейчас я меньше всего хотела находиться в полном одиночестве, поэтому по привычке набрала номер Грегори. Но он не отвечал. Я не осуждаю его. Ведь, в конце концов, у него есть своя жизнь, и он просто не обязан каждую минуту ждать моего звонка, чтобы тут же сорваться по первому зову. Что ж, значит не судьба. Хотя с недавнего времени я мало верила в подобные вещи, но всё же. Застегнув повыше куртку, я быстрым шагом направилась вдоль низеньких домиков, в сторону леса. По дороге окинув взглядом бывшее здание музея, я отметила для себя, что света нет ни в одном из окон. Значит, Влада там тоже нет. А может он просто понял, что я знаю о его поздних визитах сюда, и перестал привлекать внимание, не пользуясь электричеством. Сейчас я готова была поверить в любую, даже самую безумную теорию. Удивляться было нечему.

Свернув мимо нашего с Валери дома, я вдруг остановилась, улыбнувшись. Это поистине было нашим любимым местом, где мы проводили лучшие дни вдали от городской суеты. И тут же мигом пронеслась перед глазами картина нашего рокового приезда на выходные. Тот самый день, когда я впервые увидела его – день нашего знакомства. Если бы я только знала, чем это обернётся, лучше бы уверенно закрыла дверь перед ним, когда он пришёл извиняться. Но теперь поздно что-то менять, нужно исправлять то, что уже сделано.

Резко развернувшись, я зашагала прочь. Воспоминания о сестре натолкнули меня на мысль о нашем секретном месте в лесу, и я торопилась уединиться там. Не прошла я и половины пути, как мой телефон неожиданно зазвонил. Грегори, наверное, увидел пропущенный вызов от меня и решил всё-таки перезвонить. Я подняла трубку.

– Привет Грег…

– Привет. Я увидел, что ты звонила, и подумал: вдруг у тебя что-то случилось.

Вздохнув я произнесла:

– Вообще-то так и есть.

– Расскажешь сейчас или лучше с глазу на глаз?

– Да. Лучше будет не по телефону. Хочешь, я приеду?

– Но ведь уже поздно. Я не хочу, чтобы ты одна ехала через весь город.

– Какая разница? Всё равно ведь возьму такси. Автобусы в это время уже не ходят.

– Может, будет лучше, если я приеду? Что скажешь?

– Нет. Скоро домой должен вернуться Влад, и сам понимаешь…

– Понимаю, – как-то мрачно произнёс он. – Ну что же, хорошо, я выйду встретить тебя. Позвони, как доедешь, не забудь.

– Конечно, не волнуйся, я уже не маленькая.

– А иногда кажется, что всё наоборот.

– Давай Грегори, до встречи.

– До встречи.

Я отключилась. Значит, на сегодня моя прогулка в лес отменяется. Теперь дело было за малым: дождаться такси, и не слишком долго засиживаться у Грегори, иначе даже за двойную плату, водитель может отказаться везти меня за город. Правда я ещё никогда не проверяла это на практике, но думаю, рисковать не стоило. Да и к тому же Влад уже вовсю собирает вещи, поэтому мне скоро предстоит сделать то же самое, а задерживать его своим присутствием я не стану. Поэтому к началу одиннадцатого я должна быть дома. Если это место вообще когда-то можно было назвать моим домом.

*****

Грегори только что сварил нам свежего кофе, и теперь мы сидели в гостиной его квартиры и вели весьма непринуждённый разговор. Должна признаться за всё время нашего с ним знакомства я была здесь впервые. Меня удивило то, что в интерьере он придерживался своего, не похожего на другие стиля, и был весьма педантичен и чрезмерно опрятен как для мужчины. Нет, я вовсе не хочу сказать, что у Влада не было этих качеств, просто в данном случае это нечто другое. Казалось, за всей этой опрятностью он пытался скрыть что-то более глубокое. Будто бы он прятался за необычным антуражем, от того, что угнетало и преследовало его. Я чувствовала это, видела по его жестам и движениям, но боялась спросить, так как не хотела задеть то, что по сути меня и не касалось. Но видимо он сам это понял, потому что спросил прямо:

– Тебе здесь некомфортно, да? – и, не дождавшись ответа, продолжил: – Понимаю, я иногда сам чувствую себя чужим здесь. Много раз пытался сменить обстановку, уйти от всего этого. Но от самого себя ведь не сбежишь. Так и живу.

Он поставил чашку кофе на столик, стоящий около дивана, на котором мы сидели.

– Считаешь меня странным, верно?

Я отрицательно закивала головой.

– Нет. С чего ты это взял? Каждый человек имеет право на свои…

Запнувшись на полуслове, я покраснела.

Грегори засмеялся:

– Выходит, что всё-таки странности.

– Может и так. Но вот только странности – не всегда отрицательное значение. Я считаю, что это наоборот, своеобразное проявление индивидуальности.