Илья Рощин - Ты

– Ну, ты, я надеюсь, точно Даня?

– Да-да-да! – радостно завопил тот. – Это я! Давайте скорее сокровища!

«Весьма прямолинейный карапуз, – подумал я, – оно и к лучшему».

– Можешь их забирать, если обещаешь слушаться маму, хорошо учиться, делать домашнее задание и не баловаться. – Я выдавливал из себя все актёрские способности, что имелись в моём деревянном теле.

– Обещаю, обещаю, дядя пират. Я буду хорошим-хорошим, дай сокровища, пожалуйста. – Уже буквально умолял пацан.

– Ну хорошо, тогда, – я раскрыл мешок, – это всё твоё.

Даня засиял в улыбке и стал жадно вытаскивать и рассматривать подарки. Полюбоваться этим зрелищем сбежалась вся детвора: две девочки и три мальчика. Они вразнобой что-то выкрикивали и с интересом рассматривали каждый подарок, то и дело выкрикивая: «А это от меня!», «А это мы с мамой купили!», «Да это ерунда – вы на мой подарок взгляните!».

Стандартный набор из коллекции «Подарок для мальчика». Чехол для телефона с изображением какого-то, видимо, популярного, героя, пара игр для приставки, какая-то новомодная приблуда в форме шара, для понимания предназначения которой я, видимо, слишком стар, и дорогущий футбольный мяч, наверняка подарок Васи и его мамы. Негусто, конечно, но я вот в возрасте Дани получал на день рождения только всякие китайские машинки и пластмассовые пистолеты, и хорошо если не получал затрещину.

Когда дети заинтересованно рассматривали и активно обсуждали футбольный мяч, лицо Лидии источало такое бахвальство, что я тут же понял – самое время начинать завоевывать её расположение. С трудом откинув чувство стыда и совести, я хлопнул себя по колену и воскликнул:

– Отстрелите мне ногу, какой прекрасный подарок! Кто же здесь такой щедрый?

– Это мы! – с ещё более навязчивой гордостью откликнулась Лидия и схватила руку сына.

– Тысяча чертей, может, и на мой день рождения придёте? – я постарался изобразить смех.

– А когда ваше день рождения? – безграмотно спросила Лидия, отпуская руку бедного мальчугана.

– Эх, мэм, – выкручивался я, – долгие годы плаванья и приключений совсем отшибли мне память… А давайте будет сегодня? – я вновь попытался имитировать улыбку.

– Ну уж нет, – весело присоединилась Джанин, которая до этого болтала по телефону, – сегодня именинник у нас Данечка! Давайте же продолжать наши приключения!

После этих слов дети радостно запрыгали, восклицая «Давайте! Давайте!». Я понял, что с данного момента начинается настоящий ад… Часа два мы играли в пиратов, нелепо махали игрушечными саблями, разговаривали, как умственно отсталые и, наверное, каждые десять минут поздравляли толстяка-именинника. И все эти действия мне приходилось выполнять не абы как, а «с душой», дабы получить работу на завтра.

Весь этот идиотизм так вымораживал, что уже хотелось плюнуть на всё, включая деньги, и смыться как можно скорее, но, к счастью, наше «удивительное приключение» подошло к концу быстрее, чем моя гордость вышла из комы. Мы вернулись к воображаемой гавани, представляющий из себя стол у дальней стены, на котором уже почти не осталось ничего съестного, и Джанин вновь взяла слово:

– Что ж, наше удивительное приключение подошло к концу! Теперь, ребята, можно смело насладиться наградой!

Толстушка на пару секунд удалилась и вернулась обратно с внушительных размеров тортом, сияющим своей пышностью и десятью свечами. Даня зажмурил глаза и, недолго думая, задул рыжие огоньки. Дети тут же схватили себе по кусочку и начали уплетать, при этом не умолкая ни на секунду. Лидия и Джанин ушли на кухню к другим родителям, которые, собственно, не вылезали оттуда на протяжении всего праздника. Я решил последовать их примеру. Дети остались без присмотра, но всем, на удивление, было всё равно…

В «комнате взрослых» обстановка была не лучше, чем у малявок. За круглым столом, на который уже успели что-то пролить, помимо Лидии и Джанин сидели двое мужчин лет сорока с небольшим, их уже заметно шатало от выпитого алкоголя, и две женщины примерно того же возраста, вечно переглядывающиеся и хихикающие в ладошку. Я присоединился к этой скверной ватаге и первым делом стал высматривать остатки еды и алкоголя. Думаю, не стоит тебе в очередной раз напоминать, что делал я это исключительно из чувства наживы. Конечно, за бесплатно я бы никогда не сел за стол с такими свиньями. Однако, надо признаться, еда выглядела довольно аппетитно. Я положил себе немного греческого салата, кусок румяной куриной грудки, налил самого дорогого коньяка, что смог найти, и, пролетая над гнездом кукушки, стал дожидаться момента, когда можно будет вклиниться в разговор.

– Вот моему оболтусу уже восемнадцать лет, а ведёт себя, как твой Вася! – опрокинув рюмку спиртного обратился к Лидии лысый мужчина с густой бородой, сидящий напротив меня. – Сидит целыми днями за компьютером, ни хрена не делает, слушает говно какое-то! Прикинь, даже в армию не хочет!

– Это, конечно, совсем никуда не годится… – покачала головой Лидия. – Я считаю, каждый мужчина должен отслужить. Мужик – всегда надежда и опора, как для семьи, так и для родины! А какая может быть опора без твёрдого характера?

Я, конечно, хотел возразить, что никто никаких долгов не брал и что подобная точка зрения до ужаса примитивна, но воздержался, ибо оставаться на хорошем счету было важнее. К тому же спорить с такими людьми – только зря слова тратить. А слова сейчас, как мне кажется, в дефиците.

– Ну естественно, – поддержал её бородач. – Вот и я своему говорю: «Гриша, только армия делает из мальчика мужчину – ты обязан отслужить»! Так он мне втирает какой-то бред про свободу и про выбор… Вот всё это долбаное поколение помешано на свободе! – он стукнул кулаком по столу. – Хотя они понятия не имеют, что это… Истинная свобода – всегда самоограничение. Человек должен определять для себя рамки – только тогда он будет свободен.

– Да, да, дело говоришь, Боря, – вдруг вступил в разговор мужик в клетчатой рубашке и огромных очках. – Если так вот, как они, о свободе рассуждать, то, получается, можно и насиловать, и грабить, и убивать. Всё их этот атеизм – в Бога не верят и решили, что всё им дозволено. Какая наглость!

«Удивительно, – подумал я, – этот кретин, сам того не зная, процитировал Достоевского».

– И кем они, интересно, вырастут? – вставила Лидия, накладывая себе морковный салат. – Насильниками, убийцами и бомжами? Или, того хуже, – геями?! Нет, я своего Васечку с пелёнок учу, как быть настоящим мужчиной и Человеком! – она произнесла последнее слово так натужно, что, казалось, выступает с проповедью. – Ты, говорю, должен быть сильным (мы, кстати, на бокс записались в один фитнес-центр на Невском – очень всем советую…