Илья Рощин - Ты

Я бы хотел приютить пушистого. Мне, вообще-то, чрезвычайно импонируют эти животные – они никому не подчиняются и постоянно сохраняют гордость и грацию, но мысль о том, что его надо будет кормить, покупать лоток, наполнитель и прочее, заставила меня пройти мимо. Удовольствие, Джонни, в фундаменте мира лежит удовольствие.

В метро народу было побольше, чем на улице, но всё равно достаточно мало для того, чтобы я чувствовал себя более-менее комфортно. Голубой вагон с белой полосой, постукивая колёсами, подкатил к станции. Двери шумно открылись, и я заполз в чрево железного животного. Станции сменяли одна другую, между ними пролетала черная пустота, а меня уже начало клонить в сон. Это ужасно: когда ты едешь на вписку, понимая, что впереди целая ночь, а у тебя слипаются веки. Сон отчаянно уже стучался в двери моего мозга, стараясь сорвать их с петель, заглядывал в окна короткими трейлерами сна, но, к счастью, из темноты вылезла нужная станция. Я очнулся и вышел из вагона.

Затем чертовски долгий, из-за глубины питерского метро, подъём на эскалаторе. Скрип отворяющейся двери – зимняя вьюга вновь дохнула мне в лицо бодрящим потоком мороза и ненависти к этому миру…

Ещё полкилометра пешей ходьбы, и я на месте. Типичная окраинная панелька [16] Панельный дом; жилое здание, построенное из железобетонных плит. грязно-белого цвета. Домофон, украшенный матерными словами, тоскливый, скрипучий лифт, пятый этаж, чёрная стальная дверь. Всего несколько секунд, и вот передо мной уже стоит Стефани, одетая в белую футболку с неразборчивой надписью, рваные светло-синие джинсы на высокой талии, под которыми скрывались колготки в сетку, и розовые пушистые тапочки. Волосы её были убраны в хвостик, обнажая изящную шейку.

Что скрывать, выглядела она чертовски горячей, но я сделал вид, будто мне плевать.

– Ну привет, – вяло пробубнил я.

– Привет, – бойко ответила мне Стеф и пригласила внутрь, махнув рукой в сторону прихожей. – Заходи, разувайся. Пиво принёс?

Она казалась даже чересчур энергичной. «Может, уже подкурилась чем-нибудь», – пронеслось у меня в голове.

– Да, принёс, четыре литра светлого, – я поставил пакет с алкоголем на пол.

– Молодец! – хлопнула меня по плечу блондинка. – Давай шевелись быстрее, я тебя познакомлю с ребятами.

Я последовал совету девушки, шустро разделся, обул резиновые тапки и проследовал за Стеф в гостиную. На белом кожаном диване посреди просторной комнаты расположились двое метросексуальных парней с выбритыми висками и одна типичная вписочная давалка с фиолетовым каре и кучей браслетов. Я пожал всем руки, познакомился, естественно, не запомнив ни одного имени и присел на кресло справа от дивана. Стефани принесла мне пивную кружку и любезно налила в него тот самый лагер из ночного ларька, пока остальные наслаждались остатками стаута.

– А что за пивас купил? – поинтересовался у меня один из парней.

– Да так, в разливухе купил, – ответил я и сделал глоток.

– Фу, – наморщилась девушка с каре. – И мы это пить будем?

Тут я понял, что попал в около мажорную тусовку. Ну, знаешь, это такие люди, родители которых вроде бы и не могут позволить себе яхту, но могут позволить детям дешёвые понты дорогими вещами. Однако у меня в планах был секс, так что надо было держать марку.

– Вы не понимаете, – сочинял я на ходу. – Это одна из лучших разливнух в городе! Об этом пиве легенды ходят! Его все блогеры пьют!

– Ну, раз блогеры пьют, – выпалил метросексуал, допивая свой стаут, – то и я не откажусь.

Он налил купленное мной пиво в свою кружку, сделал большой глоток и восхитился:

– Действительно, очень круто! Попробуй, Федя.

Он протянул пиво своему другу, тот отпил и сделал такое же поражённое лицо.

– Понимаю, почему оно считается лучшим! Не хочешь, Марин?

Конечно же, Марине тоже понравилась та ссанина, что я купил в ларьке на окраине по акции. А как иначе? Не может же их мнение отличаться от мнения видеоблогеров.

– А вы как со Стефани познакомились? – спросил Федя, наслаждаясь подделкой под пиво.

– Мы учились в одном универе… – ответил я. – Какое-то время, пока я оттуда не ушёл.

– Вернее, пока тебя не отчислили, – усмехнулась Стеф.

– Ну да, меня отчислили, – не теряя уверенности ответил я. – Но, знаете, в наше время гораздо лучше заниматься самообразованием [17] Наверное, одна из немногих фраз, которые я в тот вечер сказал без притворства. . Правда, представьте: сам выбираешь, что тебе изучать, когда и как. Никто тебя не подгоняет, никто не ограничивает, можно заниматься чем угодно, а следовательно, и стать кем угодно.

– Дело говоришь, – кивнул головой в знак согласия Федя. – Вот Влад учится на менеджера, а мечтает стать репером.

– Да, – подтвердил Влад, – и стал бы, если бы не эта учёба дебильная.

– Это правда, у него очень круто получается, – воодушевился его друг. – Прочитай свои стихи, чувак.

«Чувак», к сожалению, был уже достаточно пьян, чтобы долго не ломаться. Он встал на стул, откашлялся и зачитал свой гениальный опус. Там было что-то про то, как от него ушла девушка, но он не стал унывать, ведь он «одинокий волк» и с ним его «братья». Бр-р-р, лютое дерьмо, скажу я тебе. Половина рифм – глаголы, форма – стандартный квадрат, сравнения в стиле «слёзы, как дождь» и всё в таком духе. Но все присутствующие, конечно, зааплодировали этой чепухе.

Затем Федя поднял тост: «За талант!», Влад дополнил: «И за любовь!», Марина дополнила «За несчастную любовь», я дополнил «Давайте пить уже, а?!», мы чокнулись и опустошили кружки.

– А ты пишешь стихи? – Спросил меня Федя.

– Боже упаси, – замотал головой я, забыв на секунду, что нахожусь в образе.

– Может, другим искусством занимаешься? Рисуешь? Фотографируешь? – присоединилась к допросу Стеф.

Я хотел было высказаться по поводу того, что искусство – бесполезная поебень и пережиток прошлого, но вспомнил, что собирался переспать со Стефани, а для этого нужно соответствовать современным стандартам «молодого человека» и ответил:

– Фотографирую. Вернее, занимаюсь фотографией, – последнее уточнение я сделал с таким видом, будто между этими выражениями действительно есть разница.

– О, круто! – воодушевилась Марина. – А можно твои работы посмотреть?

«Попадос», – подумал я, но смог отвертеться:

– Они у меня дома хранятся, на зеркалке. Может, в другой раз покажу.

– Жаль, – ничуть не огорчившись сказала Марина. – А вот у меня с собой, на телефоне. Хочешь, покажу?

Я не хотел. Но сказал обратное. Пришлось смотреть эту лабуду. В программе были такие шедевры фотографии, как: листок крупным планом, чёрно-белый портрет какой-то бабы с книжкой, капелька на травинке, капелька на кране, панельный дом [18] Интересное наблюдение: нынешняя молодёжь, в отличие от предыдущих поколений, находит в панельных домах эстетику. Хотя, казалось бы, всё должно быть как раз наоборот. , деревенский дом и совершенно неуместный собор Санта-Мария-дель-Фьоре. Каждый из этих «шедевров» все присутствующие, включая меня, оценивали положительно, как и в случае со «стихами».