Антон Безмолитвенный - Ресакрализация. Фантастический роман с элементами трансцендентной эротики

Четырхаясь, он поставил на землю свой улов и поспешил обратно к Озеру.

Темная водная гладь встретила его ощущением холода – почти осязаемым: настолько, что тело покрывалось мурашками при одной мысли о том, что придется лезть туда снова. Но ничего не поделаешь, кроме того, он знал, что уже через минуту плавания станет тепло – и Тобин, зажав во рту специально изготовленную старым ныряльщиком трубочку для дыхания, разбежался и нырнул в глубину.

Люминесцентный гриб, которым он каждый день смазывал трубочку, худо-бедно рассеивал темноту, позволяя видеть на несколько локтей вперед. Водоросли нужного цвета, насколько он знал, росли в самом дальнем углу Озера – у подводной стены Пещеры. Через несколько минут, заполненных гребками и сосредоточенным пыхтением в трубочку, он увидел их. Здесь был целый подводный лес: зеленые и фиолетовые водоросли слегка подрагивали и переливались в блеклом, отраженном люминисцентном свете, исходящем от его палочки.

Раздвигая в стороны нежные на ощупь стебли, Тобин как зачарованный плыл сквозь это великолепие. Что-то магическое было в плавном скольжении сквозь переливающиеся разными цветами фосфоресцирующие подводные стебли. Неожиданно его внимание привлекло странное беловатое свечение в дальнем углу. Возле самого дна. Казалось, водоросли там колышутся более активно. Ого! Да это же глубоководное течение! Бегущая вода, питающая озеро.

Несколькими мгновениями позже он осознал, что нашел подводную реку. А за ней, наверняка, должна скрываться еще одна пещера!

Не в силах сдержать радости, Тобин всплыл на поверхность, чтобы выдохнуть и сполна насладиться своим открытием.

Надо срочно рассказать о находке Племени. Хотя нет. Сначала он исследует ее сам, и только после этого пойдет к Вождю с просьбой собрать Совет. Надо же понять – что там, с той стороны.

Преисполненный решимости, Тобин нырнул и устремился к месту, откуда било течение. Проход, видневшийся в зарослях водорослей, оказался достаточно широким для того, чтобы протиснуться туда. Однако течение было довольно сильнὀ. Хватаясь руками за неровные края и выступы, Тобин прокладывал себе дорогу вперед, попутно обрывая водоросли, растущие прямо в протоке.

Да, впереди, должно быть, находилась пещера: полоска света, маленькая поначалу, с каждым рывком все разрасталась, ширилась, обретала округлые очертания: до тех пор, пока не вынудила Тобина прищуриться и прикрыть глаза – настолько ярким стал свет, исходящий из неведомой пещеры. Воздух был уже на исходе, внутри шевельнулся тревожный стебелек страха – не хватит, пора возвращаться! – но решимость была сильна, а источник света – близок. И Тобин, еще крепче сжав зубы, удвоил усилия. Последние метры он уже преодолевал с отчаянно колотящимся сердцем.

Но вот стенки прохода расширились, впереди показались заросли зеленых водорослей, которые он с трудом мог разглядеть сквозь плотно прищуренные глаза – настолько светло было вокруг. Наверх! За глотком воздуха.

И вот, вот уже наконец поверхность. Вдох!

Невыносимо яркий свет резанул по глазам, привычным к мягкому, рассеянному мерцанию люминесцентных мхов и лишайников. Обрушился потоком со всех сторон, лавиной вторгаясь в сознание. Тобин удерживался на поверхности, пытаясь рассмотреть все вокруг сквозь узкую щелочку, оставленную между веками. Озеро продолжалось и по эту сторону стены. Отблески от поверхности воды были мучительно-яркими, но время шло – и постепенно детали стали проступать сквозь белесую пелену: не так далеко виднелся желтый берег, а за ним массив чего-то зеленого – почти как лес из водорослей, только на суше. Тобин посмотрел вверх и тут же с криком опустил голову: висящий в обрамлении голубого с белым ярко-оранжевый шар был непереносимо ослепителен и оставлял серовато-зеленые ожоги в поле зрения.

Неожиданно вся обстановка показалась Тобину настолько неестественной и враждебной, что он нырнул обратно под воду. Оранжево-желтый круг, голубые просторы и белые кучевые наслоения над головой буквально давили, изливались сверху всей своей чудовищной массой, впечатываясь в память, оставаясь даже под закрытыми веками. Для первого раза этого было явно достаточно. Тобин подплыл обратно ко входу в проток и, подгоняемый течением, легко и быстро проскользнул внутрь, в привычный полумрак Пещеры.

Вынырнув с другой стороны, он первым делом набрал зеленых и фиолетовых водорослей, затем вернулся на берег, подхватил свою плетенку и едва ли не бегом, искрясь от радости и нетерпения, двинулся в сторону выдолбленного в мягкой горной породе поселения Племени. Надо рассказать все на Совете. Поведать о целом новом мире, ожидающем за пределами Пещеры. Но для того, чтобы собрать Совет, нужно заручиться поддержкой Вождя. Поймет ли он его? Поверит ли рассказу? Ведь за пределами Пещеры по древним сказаниям обитают лишь бесплотные духи и демоны…

Нет, сначала он расскажет обо всем только избранным друзьям и знакомым. И затем, оценив их реакцию, ощущая за спиной их поддержку, можно подступиться к Вождю.

И начнет он со своей женщины – Талли.

_____________________________________________________________________

Тобин внес выдолбленную гнилушку, наполненную флуоресцентными грибами, и поставил ее на небольшой скальный уступ, задернув полог своей небольшой пещерки.

В долбленке, прикрепленной к стене, слабо трепыхались пойманные накануне светлячки.

Вместе с гнилушками они давали странное, колеблющееся освещение неопределенного и постоянно меняющегося оттенка.

Мягкая шкура, растянутая на полу, казалась в этом свете особенно манящей и притягательной – настоящее истомное ложе, замершее в предвкушении того, что должно было случиться.

Полог входа еще раз плавно приподнялся – и Тобин не смог сдержать восхищенного выдоха. Стоящая на пороге чисто вымытая, миниатюрная и изящная Талли была полностью обнажена.

Маленькие соски, почти фиолетовые в свете гнилушек и светлячков, были так трогательно приподняты, что казались наконечниками копий. Треугольник волос между ног влажно поблескивал. Во взгляде, который она устремила на него, в уголках набухших губ и внезапно порозовевших щеках, учащенном дыхании вздымающейся груди была такая беззащитность и пленительно-детская доверчивость, что Тобин замер, впитывая нюансы этого момента.

Умиление и глубокая нежность воцарились в пространстве между ними. Что-то глухо ёкнуло и разлилось телом в груди. Поток эмоций захлестнул его: глаза, рот, шею. Тобин сглотнул и облизнул губы. От его рук, протянутых к животу Талии, исходило тепло. Она с благодарностью приняла их, придвинувшись ближе и коснувшись его бедром. Тобин чувствовал ее тепло. Руками, ногами, животом. Всем телом.