Антон Безмолитвенный - Ресакрализация. Фантастический роман с элементами трансцендентной эротики

Мысль лихорадочно билась в поисках выхода. Жить! Жить!!! Но как? Отчаянное барахтанье только повеселило бы мучителей.

Странное ощущение собранности и готовности ко всему охватило его. Тело стало набором органов, предназначенных для выживания. Боль была преодолена и отступила. Они не до конца сломали ему левую руку! Она чудовищно болела, но повиновалась. Тобин отчаянно изогнулся всем телом, оттолкнулся от дна и поплыл под водой, извиваясь и подгребая левой рукой.

Доплыть до прохода! Это единственный шанс! Вперед!

Воздух, как же быстро кончается воздух! Но – нельзя подниматься. Пока нельзя.

Удары сердца раздавались настолько гулко, что почти оглушали. Тело конвульсивно подергивалось. Тобин продолжал хладнокровно и настойчиво двигаться к своей цели.

Он позволил себе только один раз всплыть на поверхность – перед самой стеной Пещеры.

Отчаянно глотнул воздуха и тут же нырнул снова, заслышав крики с берега.

Вот он, проход! Быстрее – в дыру между камнями. Зацепился рукой, пролез.

Теперь предстояло самое тяжелое – проплыть по тоннелю.

Вечность, наполненная болью в чудом работающей руке. Заостренные камни, кровью отмечающие края прохода. Течение, которое приходилось преодолевать титаническим напряжением сил. Но вот впереди показался свет. Проход кончился. Вверх!

Дальнейшее он помнил смутно. Впереди показался желтый берег, на который он выкатился, откашливаясь, заливая песок кровью. Затем потерял сознание.

____________________________________________________________________

Реальность сжалась и исказилась до набора искривленных, неестественных ощущений и образов: пламя костра и бородатый старик, нараспев читающий наговоры. Жесткая циновка под телом, которое странным образом не ощущалось. Горький привкус отвара из трав, смешанный со вкусом крови на губах; смутные, но при этом удивительно реалистичные вид ения и размытая пелена света перед глазами – все это смешалось в болезненном круговороте беспамятства и отрывочных впечатлений.

Сознание вернулось к Тобину неожиданно резко – с ощущением морозной свежести, раздирающим белесую пелену яркого света, и казалось непривычно маленьким и потертым: как родная пещерка-ясли, в которую вернулся в зрелом возрасте – и удивляешься: до чего же все крошечное и приземлено-обыденное, как это могло вызывать такие яркие и бурные эмоции тогда?

Старик был абсолютно реальным – он сидел перед Тобином с непроницаемым выражением лица, держа во рту дымящую трубку с приятным запахом. Длинная белая борода говорила о глубокой старости, однако неестественная прямизна спины и молодцеватый блеск в глазах заставляли усомниться в его возрасте.

– Эээ… Где я? Сколько я пробыл без сознания? – с трудом прошамкал Тобин.

Старик неспешно извлек трубку изо рта, выпустил струю сизого дыма и ответил:

– Ты на острове в хижине. А ответ на второй вопрос зависит от того, что ты называешь сознанием.

Тобин поежился от прохлады и попытался привстать. К его радости, получилось это довольно легко. Пошевелил пальцами ног, плечами. Не до конца еще понимая, удивленно воззрился он на свою правую руку, шевеля пальцами. Она сильно болела, но на месте перелома виднелся небольшой, подживающий, аккуратный шрам. То же было с другими конечностями.

– Кто ты?

– Я Ва Ту, шаман племени Ночных Леопардов.

Тобин поразился тому, что шаман – мужчина. В его Племени бытовало негласное представление, что этим занимаются только женщины, с детства его уверяли, что мужчины даже и подступиться не могут к искусству знахарства, наведению порчи и разговорам с богами. Выяснилось, что это не так. Впрочем, как и многое другое из того, чему его учили. Тобин снова посмотрел на шрамы на руках и ногах:

– Это ты меня вылечил? Спасибо тебе! Но как? Ты умеешь врачевать переломы и сращивать кости?

– Ты вылечил себя сам, – ответил Ва Ту. – Я лишь немного помог направить намерение. Располагайся, эта хижина твоя на первое время. Теперь быстро поправишься. А у меня еще есть дела.

И он легко поднялся, и уже на пороге бросил через плечо:

– И вот еще что – глаза береги.

Тобин осмотрелся: в помещении было непривычно светло, на столе, сколоченном из странного, телесного цвета, материала, стояла миска, наполненная до краев каким-то аппетитно попахивающим варевом. Попытавшись встать, он сразу почувствовал, что еще недостаточно хорошо владеет собой – ноги будто резануло кремниевым наконечником. Подтянувшись на руках, он сел на край стула – и едва не упал. Не из-за боли в мышцах. Огромный, багрово-красный шар, видный сквозь проем в стене, излучал невыносимо яркий свет. Глаза с трудом выдерживали эту пытку. Тобин схватил миску и буквально скатился обратно на циновку.

– Хорошо, что сейчас уже закат, – одобрительно кивнул Ва Ту, выходя за порог.

Следующие два дня стали для Тобина настоящим испытанием. Каждый шаг давался с трудом: казалось, мышцы взрываются изнутри и тело растягивает во все стороны. Глаза постепенно привыкали к всепроникающему свету, но невероятно болели при любой попытке взглянуть на небо. Шаман появлялся время от времени в хижине и помогал ему, смачивая глаза отваром, после которого они переставали слезиться. Зато ночь несла с собой облегчение. Впервые выбравшись с помощью Ва Ту наружу после захода солнца, Тобин поднял голову – и обомлел от восхищения: весь купол неба был усыпан маленькими белыми точками. Ощущение невероятной высоты и величественности раскинувшегося над головой пространства пронзило его.

– Что это? – выдохнул Тобин.

– Звезды, – ответил Ва Ту. – Ты сможешь видеть их каждую ночь.

– Они прекрасны.

– Да. Для тебя. У тебя душа шамана. Я понял это, когда нашел тебя на песке. Станешь моим учеником.

Произнесено это было без намека на вопросительность, но Тобин и не думал возражать. Он лишь счастливо улыбался, безотрывно глядя на звезды, нащупывая языком зарастающую дырку на месте клыка и думая о том, как странно складывается все в этой жизни.

– Ва Ту, в моем Племени говорили, что духи предков и боги находятся за пределами Пещеры. Однако здесь их нет. И больше: я не вижу их в небе над нами. Так где же они?

– Везде. И нигде одновременно. Это легко почувствовать, но сложно объяснить. Прямо сейчас ты находишься в боге. И духи предков постоянно с тобой. Но мои слова ничего для тебя не значат до тех пор, пока не придет в идение. Тогда не будет вопросов.

– И как обрести видение? – спросил Тобин.

– Учись у меня. Наблюдай. Присутствуй. Задавай вопросы. И оно придет. Это твоя судьба, ты ее не минуешь.

Шаман отошел к большому раскидистому дереву, склонился над чем-то в кустах, несколько раз щелкнул камнем о камень, посыпая порошком заготовленный заранее хворост. Затрещали сухие ветки и воздух лизнули жаркие языки пламени. Тобин во все глаза таращился на это чудо – в Пещере никто никогда не разводил костер. Люди его племени не знали огня. Чуть позже он сообразил, что в этом и не было особой нужды. Под каменными сводами всегда было достаточно тепло, температура почти не менялась. Кроме того, в Пещере не было деревьев, только мхи, грибы, лианы и водоросли под водой. Хотя… наверное, можно было бы их и поджарить.