Алекс Жук - Просто смойте меня в унитаз. Сборник

Почему тебе все вокруг должны, милая? Может быть, ты сделала великое открытие, спасла человечество от неизбежной гибели, остановив падение астероида на землю? Или тебе просто должны, потому что ты есть, и хочешь, чтобы было именно так, а не иначе. Как сказал бы глава мафии: «Ты просишь меня, но делаешь это без уважения». Если ты считаешь, что набрасываться и хамить без видимых причин – это норма, то смею огорчить тебя, это отклонение от адекватного поведения в обществе.

***

Она впорхнула в закрывающиеся двери электрички. Хотя, впорхнула – не совсем правильное слово. Как может «сгусток калорий и злобы» впорхнуть? Скорее, она стремглав шлепнулась, растолкав людей вокруг места своего приземления. В ее движениях не было грациозности, потому что, переживший стрессы у унижения организм дамы, работал на пределе своих возможностей. Какая уж там грациозность, когда простой шаг – испытание. В презрительном выражении ее лица читались ненависть и презрение к окружающим, наверное, именно с таким выражением лица обворовывают пенсионеров «продавцы чудо-лекарств».

Голод, как известно, не тетка. Но, глядя на эту мадам, можно с поспорить с таким заявлением. Голод – тетка, причем конкретная. Осуждать людей за лишний вес, без сомнения, нельзя, особенно, если он приобретён в следствии какой-либо болезни. Но в данном случае, речи ни о какой болезни не идет, так как в ее правой руке, словно меч Короля Артура, была сжата надкусанная шаурма. Дополнял весь этот драматический образ необъятный баул, заполненный всевозможной едой и напитками из ближайшего супермаркета.

Электричка, как водится, была и так уже забита людьми под самый потолок, поэтому жизненного пространства этой Королеве Пищевой Промышленности было мало. Но, когда наметишь цель и идешь к ней сквозь бури и шторма, то, рано или поздно, доберешься до нее. Особенно, если в буквальном смысле идти по головам. Титаник поплыл и затонул, столкнувшись с айсбергом, но этот «Титаник» не видел препятствий, скорее, он мог сам затопить айсберг и несколько островов в придачу. Она толкалась, пихалась, кричала, но продолжала упорно продвигаться в центр вагона. Те люди, которых она задевала своими бортами, недовольно морщились, но молчали, предпочитая не скандалить. Ее движения были мастерски отточены, судя по всему, подобный марш-бросок совершался уже не один раз. Спустя несколько долгих и мучительных минут, корабль резко бросил якорь, напротив ничем непримечательной скамейки. На ней, как и на других, сидело ровно три человека, так как большее количество желающих, скамейка уместить не могла.

– Место мне уступи, не видишь, что тяжело стоять! – она грубо толкнула сидящего с краю мужчину. Он дремал, поэтому не сразу отреагировал на ее приказ.

– Вставай-вставай, расселся, дома будешь сидеть или в тюрьме, – мерзко засмеялась она, торжествующим взглядом окинув окружающих.

– Простите, но я не могу уступить Вам место, очень плохо себя чувствую, – начал оправдываться он, виновато смотря в глаза «хищнику».

– Плохо тебе? Тогда сиди дома! Мне тоже плохо! Гораздо хуже, чем тебе, урод! Я женщина ты обязан мне уступить место! – взвизгнула дама.

– Но мне правда нехорошо, простите пожалуйста, может кто-то другой Вам место сможет уступить? – мужчина начал оглядываться на сидящих людей, в поисках поддержки. Но окружающие отводили взгляд и молчали, предпочитая не высовываться. «Моя хата с краю» – лозунг современной цивилизации.

– Встал! – она схватила мужчину за куртку и резко потянула на себя – Наглец какой! Постоишь – не помрешь!

Мужчина тихо вздохнул, поднялся и медленно начал протискиваться к выходу из вагона.

– Вот и вали! И запомни, что должен всегда уступать женщине место! – она плюхнулась на сидение, поерзала на нем, распихивая сидящих рядом, противно улыбнулась и, развернув бережно упакованную шаурму, принялась трапезничать, чавкая и причмокивая.

Дама так и не узнала, что мужчина вышел из душного вагона на ближайшей остановке, присел на лавочку на перроне, и, неожиданно вскрикнув, упал лицом на асфальт. Спустя всего несколько часов врачи констатировали его смерть. Она этого не узнала, но даже если бы и узнала – заплывшее жиром сердце не дрогнуло бы. Ей были безразличны проблемы человека с самого начала, ей была бы безразлична и его смерть в самом конце.

Люди, которые наблюдали за разворачивающейся в вагоне драмой, тоже не узнали о его смерти. Возможно, узнав о таком печальном конце, кто-то мог задуматься о своей жизни, а кто-то смог бы изменить ее. Но в том самый момент, когда можно и нужно было вмешаться, все промолчали. Сделали вид, что их не касается. Безразличие, порождённое страхом за свое «Я». Эгоизм, вскормленный заботой только о себе.

***

Когда на первом месте стоит «Я» – нет места для развития человеческого общества, нет места прогрессу. Есть только забота о личном благосостоянии и личном успехе. «Я» мешает проявлять заботу к окружающим, не дает возможности проявить сострадание. Иногда, человек даже хочет поступить правильно, терзается сомнениями, борется с собой, но в игру вступает общественный эгоизм, страх проявить себя, поступить так как велит разум. Боязнь выделиться. Привлечь к себе внимание.

Хамка в общественном транспорте, курящий в общественном месте человек, выкидывающий мусор из окна автомобиля водитель – их «Я» самое большое. Они не боятся осуждения, они поступают так, как им удобно. Они ставят себя превыше интересов других людей. Они ведут себя так и будут так вести себя дальше, потому что отпора нет. Другие предпочитают не замечать, боятся высказать им в лицо свое недовольство, потому что не уверены, что окружающие поддержат. Опасаются остаться с «Я» таких паразитов один на один.

Не бывает эгоизма без последствий. Многие беды, настигающие людей, происходят только вследствие чужого безразличия. Люди добровольно и осознанно принимают обоюдную ответственность, отворачиваясь от чужих проблем и не давая совместный отпор жадности, грубости, хамству и насилию. За каждым «Я» скрывается вполне конкретное имя.

Каждый человек – отдельная определенная личность, которой вторично не будет. Люди различаются по самой сущности души; их сходство только внешнее. Чем больше становится кто сам собою, тем глубже начинает понимать себя, яснее проступают его самобытные черты. – Валерий Яковлевич Брюсов

Звонит будильник. Зачем ты шумишь? Зачем мучаешь меня? Думаешь, мне так хочется именно сейчас вставать? Ошибаешься, я еще не готов. Вот еще пару минут полежу и тогда, возможно, буду готов встать, но не сейчас.

Будильник звонит второй раз. Опять? Я слышу тебя. И не только я. Весь дом слышит тебя, но я не хочу, не хочу слышать тебя. Знаю, что должен встать, но не буду. Принципиально не буду.