Евгений Келпш - Рожденный в ГСВГ

Я доложил комбату, он долго и виртуозно говорил по-французски и вскорости бодренько прибыл в батальон. Вызвали интендантов, подготовили для бойцов то самое спальное помещение, где незадолго до этого холостяковали мы, вновь прибывшие офицеры. Я спросил Кунцевича, есть ли разнарядка на наш батальон? «Да бес его знает, должна быть», – обнадёжил меня гвардии майор. Убедившись, что воины будут накормлены и спать уложены, комбат удалился домой, строго-настрого наказав мне от молодых не отходить, дабы никаких неуставных пакостей не допустить.

Сводив детишек в столовую, снова рассадил их в актовом зале, сам уселся за столом на сцене и задумчиво уставился в зал. Механики-водители, бульдозеристы, экскаваторщики… Зеленые «афганки», вещмешки к груди прижаты, глаза испуганные, лица полудетские. В основном, Чёрное море – абсолютно Средняя Азия, и редкие светловолосые светлолицые островки.

И тут меня озарила сногсшибательная идея. Стараясь не думать о последствиях, и вообще, не думать, я отдал команду, за которую в нынешнее время можно и под статью «экстремизм» попасть. Короче, «Все белые – встать!» – скомандовал я. И, не давая себе и им опомниться, продолжил: «С вещами, на второй этаж бегом марш!» Началась возня, задвигались, затопали десятки ног.

Собрал их возле каптёрки, послал за старшиной. Вещмешки в каптерку, военные билеты и удостоверения классных специалистов мне. Продовольственные, вещевые, денежные аттестаты старшине. Он, увидев эту картину маслом, только присвистнул и живенько принялся бойцов размещать, благо более половины коек в расположении пустовали.

Внимание моё привлёк серьезный, коренастый сержант, явно, не первого периода службы. Пригласил его в канцелярию, сержанта звали Герман Германович Эрб, мама немка, папа – литовец, МС по боксу, в Тапа он был заместителем командира учебного взвода, старшим сержантом. Его курсантиков обидели действием посторонние сержанты, за что были Германом нещадно биты, а благородный нордический парень понизился в звании и был из учебки изгнан. Назначил его старшим над молодым пополнением, воинов сводили в душ, пересчитали по головам и уложили баиньки.

А я уединился в канцелярии и приступил к изучению личного состава. Мама дорогая! Из всех двадцати с лишним похищенных мной военнослужащих у считаных единиц местом призыва была НЕ Прибалтика. Даже совершенно нейтральный Вася Смирнов и тот призвался из Риги, и в графе национальность красовалось «латыш», ещё там был кошерный литвин Иванас Коробейников, некий загадочный Эдвин Букофф (как выяснилось, изначально это был Эдик Буков, но тяга к этническим корням победила здравый смысл), сельский добряк Раймондас Козулис и прочая, и прочая, и прочая.

Из русско-украинско-азиатской рота моя превратилась в железную дружину балтийских стрелков, этакий фрайкор. Утро понедельника обещало быть томным, и оно не обмануло моих ожиданий, когда начали стекаться офицеры-покупатели. Но комбат подставил мне своё крепкое плечо, и почти всех воинов мы отстояли, и, самое главное, Германа Справедливого. В нагрузку мне всё-таки вручили парочку улыбчивых казахов и одного загадочного туркмена, но, в целом, моя авантюра с рейдерским захватом молодого пополнения прошла успешно. Вот не было у меня страху в молодые годы, возможно, от неопытности, или ещё от чего.

Итак, моя нахальная авантюра с доведением численности вверенного мне подразделения до почти штатной, как ни странно, закончилась успешно. Вскоре прибыли ещё воины из Ахтырки, Волжского, Деснянской дивизии. Мне добавили молодых призывников из Черниговской и Полтавской областей, немного, по два человека с каждого потока. Прибавилось штыков во 2-й и 3-й ротах. Молодые, не приведённые ещё к Присяге, находились на «карантине» и проходили КМБ при нашем батальоне. Ответственным назначили меня, я подтянул Эрба (Германа Справедливого), Казлаускаса и проверенного Рахимова.

Во временном учебном взводе было 23 молодых воина, ЗКВ я назначил Германа Эрба, командирами отделений – Рэмунаса Казлаускаса и Рустама Рахимова. Герману вернули звание старшего сержанта. Поселили взвод в расположении моей роты, поставив для них койки в два яруса. Постепенно налаживалась плановая работа: я успевал проводить занятия с будущими гвардейцами и заниматься повседневными делами роты, готовиться к новому учебному периоду и к приведению к Присяге новобранцев.

Довольно неожиданно у нашей 1-й гвардейской роты появился штатный командир – гвардии старший лейтенант Серёжа Тамарский, переведенный на повышение из батальона полевого водоснабжения. Был он выпускником третьей роты механического факультета нашей родной Ждановки, калининградцем, по выпуску попал в Группу войск в Монголию, о чём вспоминал со смешанным чувством иронии и отвращения. Понять можно – человек, выросший на курортном берегу Балтийского моря в степях чингизидов ощущал себя довольно странно.

К тому же, был он счастливым супругом красавицы-жены, тоже калининградки, и обладателем двухкомнатной квартиры в городе-герое Киеве. Из «отягчающих» семейных и бытовых обстоятельств имелись папа в Калининграде – загадочный полковник УВКР КГБ СССР и автомобиль «Иж – комби». Короче, Сергей искренне считал, что служебный долг Родине отдал сполна, роту принимать у меня не стал, в первый же день совместной службы подал рапорт на увольнение, пожал мне руку, пожелал успехов и пригласил без церемоний приезжать к ним с Оксаной в гости на семейные ужины…

В расположении батальона появлялся он один раз в неделю, иногда снисходя до несения службы дежурным по нашей отдельной гвардейской воинской части. Надо отдать должное мудрому комбату – он, не дожидаясь кадровых решений, которые в те времена созревали долго и мучительно, вывел Тамарского за штат, меня переназначил Приказом «Исполняющим обязанности», чем сохранил мне денежное довольствие ротного. В общем, жили мы так, не тужили, ежедневно внося посильный вклад в повышение боевой готовности, укрепление обороноспособности и воинской дисциплины.

А воинская дисциплина, между тем, понималась частью военнослужащих срочной службы третьего и четвертого периодов весьма и весьма специфически… Особенно в азиатской 2-й гвардейской роте специальных работ. Надо сказать, никак она, дисциплина воинская, там не понималась, в отсутствие грозного командира роты власть переходила в лапы нойонов и нукеров, взвода и отделения превращались в улусы, общность народов Советского Востока расползалась на жузы, кланы и просто шайки негодяев. Учитывая отсутствие в подразделении замполита и двух из трёх положенных командиров взводов, усмирять этих ордынцев было некому.