Ю. Сокольская - По Вере увидишь… Роман

Вера неторопливо, с наслаждением, съела свою гречку с цветной капустой, выпила цикорий и продолжила сидеть напротив окна, ожидая пробуждение Лёвы.

Еще она соскучилась по сестре и родителям, хотелось собраться всей семьей как в детстве в деревне в родительском доме, где светло и душевно.

Соскучилась по Пете. Он встал раньше и уже уехал по делам. Он не знал, что перезагрузка Веры закончилась, и, наверное, переживал за нее.

«Написать ему сообщение или просто подождать? – гадала Вера. – Сделать уборку к его приходу и приготовить ужин? Или может сходить на ужин куда-нибудь вместе? Нет, идти в общественные места пока нет желания, лучше дома».

– Вы отследили в каких ситуациях и с кем чувствуете неуверенность, становитесь слишком маленькой, беспомощной и беззащитной? – спросила на следующей встрече психотерапевт.

– Да. При общении с родителями, я чувствую себя маленькой провинившейся девочкой. Непутевой, не оправдавшей надежд «бестолочью». Раньше я пыталась доказать им, что достигла в чем-то успеха, а теперь не пытаюсь. Я смирилась с тем, что не смогу соответствовать их представлению об успешном человеке, мне это не по силам. Но мне грустно видеть печаль в их взгляде. Привыкла, конечно… И даже не берусь уже объяснять, что со мной происходит. Какой смысл, если в этом уравнении для них столько неизвестных?

– Вы не думали, что эта их печаль – не осуждение, а чувство вины? Возможно, Ваша неустроенность, Ваши страдания воспринимаются ими как собственное упущение и родительская несостоятельность. Они чувствуют свою вину за то, что не воспитали счастливой, не смогли научить чему-то важному, что сделало бы Вас уверенной, сильной и успешной в этом мире. А Ваше молчание, оставляющее в неведении, множит их страхи.

– Действительно, как же я не видела? Ведь я тоже мать! Когда сын что-то натворит, я не на него злюсь, а на себя. Я чувствую, что сама не справилась со своими обязанностями. Я виню себя во всех его страданиях: не научила, не защитила, не предотвратила. Я чувствую свою беспомощность. Мне грустно от этого, но его я продолжаю любить еще больше, и сердце болит за него, и помочь хочется изо всех сил. То есть я не себя жалеть должна, а их поддержать и уверить, что все хорошо и все правильно идет!

– Безусловно, такая позиция будет более конструктивной и взрослой, при которой Вы не будете чувствовать себя виноватой. Равно как не будете никого винить.

– А еще я чувствую себя маленькой испуганной девочкой на родительских собраниях в школе, когда учитель жалуется на поведение сына, его агрессию, я чувствую себя плохой матерью.

– То есть опять испытываете неуверенность в себе… Позиция взрослого отличается тем, что он не уходит глубоко в чувство вины и безысходности, не пытается спрятаться от проблем. Он их решает по мере поступления. Нужно только понять, что как мать Вы делаете для ребенка все, что можете. Делаете каждый день по мере своих возможностей. Даете все, что в Ваших силах. И ему не нужно, чтобы Вы наизнанку ради него выворачивались. Его душа выбрала Вас проводником в этот мир именно потому, что ей нужен был именно такой проводник, не больше и не меньше. Только с Вами она может получить тот опыт, который пришла получить на Земле. Если это опыт преодоления агрессии, опыт построения отношений в социуме, просто помогите ему пройти его. К чему чувство вины? Оно не поможет ни ему, ни Вам. Ему нужна помощь уверенного в себе взрослого, а не истерики потерянного ребенка. Ему нужна любящая мама. С остальным он справится сам, чувствуя Ваше принятие и поддержку. Дайте ему их, верьте в него и положение вскоре изменится! Вам нужно видеть в школе и учителе союзников в выполнении задачи воспитания человека, а не судей и прокуроров своей жизни и способностей. Учитель сам человек, в чем-то неидеальный, в чем-то неуверенный, в чем-то ошибающийся. Не проецируйте на него своих учителей. Не возносите его над собой, Вы уже не школьница, Вы ему ровня, Вы – взрослый уважаемый человек. Вы даете учителю работу, платите ему за нее. Вы доверили ему своего ребенка и имеете полное право спросить с него результат, но только тот, что в его зоне ответственности. При этом Вы тоже должны выполнять свои обязанности и уважать учителей. Таков контракт. Только так совместными усилиями вам удастся воспитать счастливого человека. Все, что в Ваших силах – дать ребенку надежный тыл, адекватную защиту, безусловную любовь, понимание, сочувствие и поддержку; все остальное – его война, не Ваша. Отпустите его, не лишайте опыта и шанса повзрослеть. Лучше встретиться и поговорить со своим внутренним ребенком.

– С кем?

– С той маленькой девочкой, которой Вы были, и неосознанные состояния которой Вас до сих пор преследуют, мешают строить здоровые отношения, лишают силы и успеха во взрослом жизни. Скажите, кем вы хотели стать, когда вырастете?

– Писательницей.

– Правда? Так это же замечательно! Начните писать!

– Я пишу дневник.

– А теперь напишите письмо своему внутреннему ребенку.

Дневник Веры.«Запись 30 ноября 2018г.

Как я допустила, что моя жизнь стала такой, какая она есть сегодня? Как стало возможным то, что после тридцати трех лет усердного труда, я хочу просто из нее сбежать? Когда? В какой момент я начала зажмуриваться от страха смотреть на то, что сама творю с собой и своими мечтами? Когда и, главное, зачем? Как я могла предать маленькую девочку, которой была когда-то?

Моя девочка…

Вот она сидит с огромным бантом в желтом платьице как цыплёнок. Она ни минуты не сомневается в том, что исключительная, что находится под особой защитой Бога, его любимица. Она бесстрашна, не ведает сомнений и боли. Она знает, что я обеспечу ей сказочную жизнь, полную приключений, как в ее любимых книгах. Она доверила мне свои мечты, свои надежды, свои тайные желания, по-детски наивно и искренне. Глядя широко раскрытыми глазами в будущее и широко улыбаясь, отправила меня во взрослую жизнь.

А я забыла про неё сразу же, поверила побитым и раненым, поверила в то, что она меня обманула, обманула где-то в самом начале, чем сделала уязвимой во взрослом мире, неподготовленной. Но я вспомнила – она та, кто верит в меня, и кто всегда была честна.

Милая, об одном прошу, если можешь, вышли мне свою веру бандеролькой! Можно больше ничего не вкладывать: ни потерянного впустую времени, ни мудрости твоей светлой, ни детской чистоты, ни простоты божественной; обойдусь как-нибудь, не заслужила. Только веру, пожалуйста, иначе не справиться. Хотя бы четвертинку твоей веры в меня – растерянную, заплутавшуюся, запутавшуюся во лжи самой себе и обессилевшую. Прости, я как-то скукожилась вместо того, чтобы вырасти. Я перестала слышать тебя и потому придумала заново, придумала слабенькой и глупой.