Константин Кудрев - «Тяжёлая» вода

– Учебная тревога! Начать проворачивание оружия и технических средств! Корабль к бою – походу приготовить! – разнеслась эхом команда дежурного по кораблю.

«Андрюха рулит!» – усмехнулся старпом, настроение явно улучшилось и утренние неприятности понемногу улетучились. Офицер даже стал насвистывать какой-то бравурный мотивчик вроде «Марша нахимовцев» или «Марша гренадеров»… И уже в приподнятом настроении Крайнов вошел в кают-кампанию, снял и повесил на вешалку в прихожей – тамбуре свою куртку:

– Приятного аппетита! – казалось бы только что улучшившееся настроение мгновенно испортилось. В кают-кампании сидели два офицера и «травили» анекдоты – байки как две заправские кумушки, не обращая внимание на «учебную тревогу» и необходимость нахождения на своих боевых постах? Правда, для одного из них – офицера КГБ, представителя Особого отдела 4 ГУ КГБ СССР капитан-лейтенанта Александра Михайловича Смольникова эта служебная обязанность таковой и обязательной не являлась, «в силу занимаемой должности» на боевом корабле!? Но вот для старшего лейтенанта Сергея Алексеевича Шилова, начальника химической службы и выпускника Каспийского (Бакинского) ВВМУ имени С.М. Кирова 1982 года эта «небрежность в служебном рвении» была сродни воинскому неповиновению или хотя бы должностной халатности?

– Приятного аппетита!? – как-то неуверенно ответили офицеры, явно застигнутые врасплох и не ожидая встретить здесь своего начальника. «Вот же никчемный «балласт» возим на корабле!» – зло подумал о подчиненных Крайнов, однако воздержался от замечания – выволочки провинившихся подчиненных. Тем более, что во-первых, Смольников только формально являлся подчиненным, ибо напрямую подчинялся лишь начальнику Особого отдела дивизии капитану второго ранга Сорокину. А во-вторых, в присутствии вестового старшего матроса Виктора Артемьева отчитывать даже очень виноватых в упущении по службе Корабельный устав запрещает! А кто, как не старший помощник командира корабля обязан быть «блюстителем и поборником корабельного закона» – «флотской Конституции» – Корабельного устава ВМФ СССР! Впрочем, и офицеры быстро осознали всю «глубину своего морально – нравственного падения» и быстро ретировались из кают-кампании… Однако, казалось бы, только что начавшее улучшаться настроение окончательно испортилось.

– Товарищ капитан второго ранга! Овсяную кашу будете? – вестовой был «сама учтивость», стараясь угодить своему «главному» начальнику. Или, может быть, омлет или яичницу пожарить?

– Ничего не нужно, Виктор! Дай, пожалуйста, чай, да с лимончиком и погорячее! – снова появилось какое-то неосознанное, подсознательное чувство тревоги? Страх перед чем – то неотвратимым и плохим, очень плохим?! Крайнов жадно хлебнул большой глоток практически кипятка и ожегся, быстро выплюнув обратно горячий чай в стакан с красивым серебряным подстаканником с изображением Спасской башни Кремля и надписью: «МОСКВА». Старпом поморщился, резко отстранил от себя стакан и попросил вестового поменять напиток:

– Виктор, а нет ли случайно у нас «в загашнике» кофейку?

– Как же нет? Есть, конечно! Индийский, растворимый! «Царь» [4] Корабельное прозвище помощника командира корабля по снабжению капитана 3 ранга Сергея Александровича Мещерякова, выпускника Ярославского ВВУ тыла и транспорта 1979 года выпуска. из отпуска привез… две банки!? Правда, сказал, что только «по особым случаям»? Ну, я думаю, на вас это не распространяется?

– Не распространяется, Витя, не распространяется! Я как-нибудь с «Царем» сам разберусь – договорюсь!

– Сейчас сделаю! – вестовой исчез у себя в гарсонке и уже оттуда спросил. А вам кофе со сгущенкой или черный будете пить?

– Со сгущенкой, со сгущенкой давай! – эта наивная простота и услужливость матроса даже позабавила Крайнова, снова адиабата настроения поползла вверх. Вдруг офицер ощутил нарастание волны «чувства голода»:

– Да, Виктор, пожарь пару яиц, ну то есть яичницу – «глазунью»!

– Сейчас сделаю, товарищ капитан второго ранга! – видя улучшение в настроении командира, и у матроса улучшилось «служебное рвение». Буквально, через несколько минут, перед Крайновым уже шкварчала – шипела яичница на маленькой, практически величиной с десертную тарелку, чугунной сковороде. В фарфоровом бокале – кружке точно пароход «пускал клубы пара» ароматный кофе, «забеленный» сладкой сгущенкой. На тарелке лежали два бутерброда – один был с хлебом, маслом и копченой колбасой. Другой состоял из хлеба, масла и сыра. Первый – для яичницы, второй – для кофе. «Божественно!» – осматривая «диспозицию» предстоящей гастрономической «битвы» старпом, немного посмаковав предвкушение «аристократического завтрака» приступил «к вкушению яств»… Но не только аристократическим был завтрак, сама кают-кампания более напоминала небольшой дворцовый салон, нежели обеденный зал кафе или ресторана? В отличие от других крейсеров данного проекта отделка кают – кампании именно «Златоуста» и отличалась только потому, что шефами «девятьсот двадцать первой» являлись уральские оружейники из этого далекого славного южно – уральского городка. Вот почти уже двести пятьдесят лет уральские мастера по металлу обеспечивают российские армию и флот лучшим в мире холодным оружием! Настоящим дамасским булатом, но с уральской закалкой не только стали, но и боевого духа! Каждый кортик, который вручается лейтенантам флота вместе с погонами, делался и делается по сей день в Златоусте! Но не только клинками славятся уральские мастера? Какие славные металлические панно позолоченной чеканки и резьбы по металлу делают художники – металлисты! Многие их произведения можно увидеть в музеях и дворцах, или в музеях – дворцах – Эрмитаже, Царском Селе, Кремле… Именно поэтому, в отличие от других крейсеров, где кают-кампании были отделаны панелями (как и центральное панно, символизирующее единство армии, авиации и флота) из шпона, кают-кампания «Златоуста» была украшена Златоустовскими металлическими гравюрами и с патриотической тематикой, и с видами уральской природы? Не салон, а музей какой – то! Краеведческий? «Наш родной край, понимаешь ли»? Два пиллерса – колонны были отделаны перламутром, длинный обеденный стол, по краям которого размещались удобные мягкие кресла, привинчатые к палубе, покрытой красивым узбекским ковром – «дорожкой»… Над креслом командира АПЛ был подвешен телевизор, подключенный к корабельной системе ВПУ, позволяющей смотреть видеофильмы. Прямо за гостевым креслом, расположенным справа от командирского, находилось пианино фабрики «Красный октябрь», на котором иногда поигрывал «главный руль» и уже знакомый нам Андрей Леонидович Беляев. Играл он довольно сносно, но особенно получалась «Лунная соната» Бетховена, которую командир штурманов исполнял «на бис» по несколько раз? Ближе к окошку «гарсонки», в самом углу находился «малый» столик, на котором можно было поиграть в шахматы или шашки. Как правило, за этим столом обедали молодые лейтенанты, еще не допущенные к самостоятельному управлению своим подразделением или гости корабля… Ну, собственно говоря, вот и все! Хотя нет, на противоположной стороне, то есть напротив «малого» столика, прямо на переборке – «стене» был привинчен портрет знаменитого героя – подводника, Героя Советского Союза Магомеда Гаджиева, имя которого теперь носила база, где «квартиравался» ПРКСН «Златоуст»! Ну, вот теперь кажется, все…