Роман Карпинский - Эпюра. Том 1

Как вход куда-либо начинается с запаха, так библиотека по всей логике должна сбивать вонью от старой бумаги. Но наша пахла всем, чем только можно: отвратительно-сваренным дешёвым кофе, затхлостью недоеденной еды, зловонными духами и одеколонами малолеток из первых курсов.

Шаги по советскому еще линолеуму. Взгляд только на кривые стены с осыпавшейся известкой. Дай бог не прибьет штукатуркой – думаешь каждый раз, когда поднимаешь глаза на потолок. Молодые студенты околачивались, как за барной стойкой в клубе, у стола с библиотекарями. И так же как в баре оставляли свои деньги, только не за алкоголь, а за распечатанные документы. Прислонив студенческий пропуск к сканеру у входа, я быстро отметил свой визит. Работы выпросили много – показалось бы рядовому студенту. Мне в свою очередь на прошлой неделе довелось делать такие же заказы, как и понадобилось сейчас красногубой. Поменять несколько формулировок и имя в документе – как раз стоит таких денег.

В соцсетях понабежало еще несколько заказов. Телефон открывать приятно – семь уведомлений о зачислении средств, даже приятней сообщений из рода "у меня дома никого". Пришли деньги, надо работать. Оставшийся час как отрезало. Плюс на балансе – что еще нужно для человека моего возраста?

Все работы роздал на следующем разрыве пар. Сегодняшняя заказчица тоже забрала свой сопромат из моих спасительных рук.

По всему коридору стояли студенты, опираясь на едва покрашенные стены. Преподаватели ходили жандармами посередине. Все двери в кабинеты нараспашку. Заходи, делай что хочешь.

После вручения последнего заказа я облокотился на стену напротив входа в аудиторию, где будет консультация, и сделал вид залипшего в смартфон подростка. Общения ни с кем не жаждал – тишь, без разговоров, любил больше.

– Такие цены, за что?!– раздался возмущенный вопрос из толпы, – за час твоей работы?!

Я оглянулся на бьющий по ушам звук и заметил Василия. Та еще затычка в группе. Постоянно одетый в серо-проженную одежду по всему телу, которая когда-то имела цвет синей волны. Правильник, обляпанный грехами с ног до головы. Коммунист с щепоткой предпринимателя – образ его жизни.

– А что так, я должен по цене сторожа работать, как ты?

– Да пошел ты! Сволочь! – закренился на меня своей головой. – Своим же за деньги все делаешь. Попадешь когда-нибудь в жопу, хуй кто тебе поможет.

– Возможно я и попаду, а ты в ней с самого рожденья и хер оттуда, надеюсь, вылезешь. Деньги лохам не нужны, – ухмыльнулся и отвел взгляд. – Даже если они и будут, то ненадолго.

Оппонент зверел. Его глаза заполнялись новой, поступающей кровью. По росту – мелкий хрен. Дохлый на тело и такой же по духу. Как-то получил недавно от первокурсника за заказанную работу, сделанную на лебедь. Смех ото всех шел про его двухнедельный фонарь.

– Дать тебе в ебучку, да люди вокруг, – приблизился вплотную, – люди за десятку месяц работают, а ты за четверку тысяч час всего дрочишься за бумагами. Совесть имей, сволочь!

Оскорбления ему что ли новые написать на листочке, пусть разнообразится.

– Так ты обиженный на систему? А кто работы первачкам продавал, причем мои же? – дьявольски мажу на себе улыбку. – Если сам не знаешь, как заработать больше, то сиди и батрачь за копье… Понял? А таких как я трогать не надо.

Шаг в сторону. С Василия можно прикуривать. Цвет пожарной машины аутентичен сейчас его лицу. Всегда любил делать это с шестерками жизни, доводить до кипения. Бабы в этом плане по интересней. Эмоции плещут как масло из пробитого от поршня картера. В эти моменты можно себя почувствовать дьяволом, энергетическим вампиром. Кому как больше нравится.

Всю следующую консультацию не спадал цвет с его лица. В голову лезли мысли о возможной стрелке возле колледжа. Живет он так, будто терять нечего – а это самое опасное. Так что он может. Родителей у Василия не было. Да никого не было. Ничего не было. Только квартирка однокомнатная в заднице города, с подачки государства после становления его совершеннолетним.

Тонкий запах опасности присутствовал, мокрил спину своим конденсатом. Береженого бог бережет.

Вышел из кабинета. Пальцы сами набрали Декарта.

– Здарова, Рама, что случилось?

– Декарт, приветствую. Можешь подъехать сейчас? – замигала дешевая люминесцентная лампа на потолке.

– Куда? В шарагу? Зачем? – шипящим голосом из динамика.

Два слова достаточно, чтобы рассказать, что случилось. Паранойя в речи вышла на свой апогей.

Декарт – спортивный человек. Много занимался ушу, до тех пор, пока не поступили мы в этот колледж. Дальше уже не было времени. Деньги заважнились. В октябре первого курса сдал на КМС, завершив свою карьеру.

– Да ты сам ушатаешь его… – не скрывал лень друг. – Лан, я приеду. Мало ли что реально тот пидор может выкинуть…

Скинуло с того конца связь.

А в кабинете все так же: консультация, ресторан на задних партах, мартышки, отравляющие воздух своими лаками для ногтей. Террариум…

Звонок. Поток студентов лимфоцитами в крови хлынул на выход. Обиженный за мной. Лестница. Фойе. На теле – черное пальто. В оглядь – медвежий взгляд Василия.

Карман его брюк топорщился чем-то, зажатым или схваченной его же кистью. Нож? Кастет? Агент ебаный…Что бы там ни было, это не облегчало ситуацию. До улицы всего ничего – турникет пройти. Крутанулось трехжезловое кольцо.

Со стороны выхода простреливался выезд из парковки. Машина стояла далеко и не видна отсюда. Сорок шагов до ворот быстрым шагом. Пройдено. До машины еще семьдесят. «На что он надеется? – думал я после очередного оборота на преследователя, – там все равно люди, увидят».

Василий шел всего в пяти метрах от меня. Может он хотел перекрыть моей машине дорогу собой, чтобы я вылез, и он меня начал мудохать? Или как?

Парковочное место, занятое с утра моей BMW, открывалось перед глазами медленно. Поворачивается, поворачивается…

Как это нет? Что за чертовщина? Где машина?

Еще пару шагов – мое утреннее место было пустое.

– Рамиль! – грубый голос. – Получай, сволочь!

Я резко обернулся и увидел Василия с шипованным кастетом в руках. Тот сорвался… Пять метров! Уже три!

– Сволочь здесь только ты! – сзади за преследователем появилось большое темное пятно.

Голос Декарта я узнал сразу, да и знакомая черная куртка со змеями подтвердила мои домыслы.

И мгновения не прошло, как сокрушительный удар обрушился на Василия сзади по касательной в шею. Кастет выпал из руки недоналетчика. Всего один удар заставил съежиться и хватать больное, после удара, место обеими руками. Зимняя серая грязь смотрелась на его одежде как нельзя гармонично, будто вся его жизнь состояла из этой грязи, и он добавляет каждым днем в нее еще больше монохромных пигментов. Серые улицы, дома, жизни людей. Все серое. Он никак не выбивался.